По средам мы носим черное (СИ) - "IQlight"

Саша зажмурилась, словно это поможет унять сердце, что стучало с бешеным ритмом. Слова Крис стройными рядами укладывались в голове, выстраивая совсем другую картину прошедшего отпуска, чем та, что была ещё вчера вечером.

— Мы сделали одинаковые тату.

— Вот уж удивительно! Двое людей, любящие разукрашивать живописью своё тело и забитые с ног до головы, делают новый рисунок.

— Но… — Саша попыталась сказать что-нибудь ещё, но разум будто уже начал работу по успокоению чувств, как асфальтоукладочная машина прячет все пробивающиеся к солнцу цветы, засыпая живую и дышащую почву чёрным гравием.

Тяжело вздохнув, Адамс достала наушники и, выставив максимальную громкость, включила альбом «Stones».

***

Пока все шумно разбредались по автобусу, что стал роднее дома за все месяцы гастролей, Клифф занял свое почётное место в самой глубине, комфортно устроившись на своей походной кровати рядом с огромным окном. Задёрнув плотную штору, что разделяла импровизированную спальню от узкого прохода, он достал телефон. Полный твёрдой решимости написать Алекс, чтобы как минимум поблагодарить за оставленный рисунок. Дальнейшее развитие разговора он продумывать не стал, поэтому просто открыл её профиль в соцсети и с удивлением обнаружил, что связаться с девушкой не получится. Она не заблокировала, но ограничила доступ к аккаунту.

Сначала Клиффа позабавил этот факт, а мозг непроизвольно провёл параллель со стрип-баром — смотреть можно, а трогать было запрещено. Но вмиг игривое настроение улетучилось, напоминая о не самой радужной реальности. Всё выглядело так, будто его просто-напросто вычеркнули из жизни, оставив роль стороннего наблюдателя.

Захотелось напиться, выкинуть всю романтическую чушь, которой понабрался за неделю, из головы и снова целиком погрузиться в работу. Ощущение тотальной опустошённости и разъедающего изнутри одиночества вернулись к нему. Клифф встретил их, как давнишних друзей, широко распростирая руки и впуская в душу то, что магическим образом смогла вытравить яркая и искромётная Адамс.

Парень злился. На себя за то, что не смог сказать нечто важное, способное в корне поменять ситуацию; объясниться, решить, как поступить дальше и дать отношениям шанс на развитие. На неё за то, что вот так молча решила всё за двоих и что в женской голове наверняка творился совершенный бардак, а боязнь Алекс обжечься снова сослужило ей плохую службу. Злился на то, кем являлся, хотя большую часть своей жизни шёл к славе, продираясь через все преграды, что вырастали исполинами на пути юного мечтателя с гитарой и исписанными убористым почерком тетрадями с наивными стихами внутри.

Состояние полёта прервалось стремительно, а падение оказалось более болезненным, чем Ноксвилл мог себе представить. Так бывает каждый грёбаный раз, когда позволяешь кому-то забраться чуть глубже, оставляешь укромное место в сердце, которое не сможет занять больше ни один человек, потому что там словно под него всё устроено.

Он перевернулся на спину и закинул руки за голову, устраиваясь поудобнее. В ожидании очередного долгого пути, новых концертов и толп фанатов, что будут скандировать его имя, сливаясь в единый шум голосов. Клифф повернул голову и посмотрел в окно: на стоянке кто-то бросил тележку из соседнего молла. Невысокого роста мужчина, оттаскивал её в сторону, расчищая проезд.

В голове яркой спичкой зажглось воспоминание, как совсем недавно они с Алекс чуть не попались охраннику, сбегая из торгового центра в одну из их прогулок по вечернему городу.

— Сюда можно сажать только детей и мелких животных. Тут написано, — Клифф кивнул на пластиковую табличку, но одновременно с этим помог Адамс забраться в коляску.

— Ну, считай меня за мелкого животного. Капибара! — она смешно повела носом, будто маленький зверёк.

— Капибары не мелкие. И они вроде плавающие свинки, а ты ни разу не плавающая, — не упустил случая подстегнуть шуткой Клифф.

— Вторую часть ты не прокомментируешь, да? Хорошо, я запомнила. Откуда вообще такие познания в свиньях? — парень выразительно посмотрел на девушку, словно подтверждая своё прозвище «Брэйн». — Тогда… Мармозетка. Меня папа так называет. Ага, не знаешь, кто это!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отца твоего? Нет, не знаю, — весело усмехнулся Ноксвилл. Он оттолкнулся ногой от пола, а вторую поставил на железную перекладину тележки, с возмутительно громким свистом проезжая по рядам между стеллажами магазина. Алекс смеялась и закрывала ладонями лицо, стараясь не выпасть из этого «транспорта».

Когда они притормозили у отдела с одеждой, то женская и неуёмная часть характера Алекс выскочила наружу. Не вылезая из тележки, она принялась рыться в развешанных на стойке рубашках термоядерного цвета с совершенно катастрофическими принтами. Клифф в отчаянии запрокинул голову, издавая самый тяжелый вздох, на который был способен взрослый мужчина в отделе с одеждой.

— Надень, — Саша протянула ярко-голубую гавайскую рубашку Клиффу.

— Прямо тут?

— Добавь немного эксгибиционизма в свою жизнь! — она покрутила нелепой тряпкой перед лицом парня, пританцовывая. — И вообще, раздеваться на многотысячную толпу ты можешь, а в магазине — нет?!

Усевшись по-турецки в коляске для продуктов, Саша с широкой улыбкой наблюдала за парнем, высунув кончик языка.

Клифф грустно хмыкнул себе под нос, и воспоминание, словно дым, испарилось, оседая болезненной тяжестью в области груди. Он не заметил, как провалился в сон, а автобус мягко тронулся с места, унося группу в другой город.

***

Заехав после прилета к родителям, Саша забрала кошку и наконец-то вернулась в свою квартиру. Отпуск кончился чересчур быстро, теперь предстояло вернуться в свой обычный режим.

Разбор чемодана и отдых после этого энергозатратного занятия заняли почти два часа, а после она решила позвонить своей прабабушке. С ней у неё была особого рода связь, и девушка всегда звонила, как только чувствовала потребность. Подсчитав, что сейчас у бабушки Айпери должно быть раннее утро, Саша нажала на значок видеозвонка.

— Прилетела! — раздалось вместо приветствия, а улыбающееся лицо на экране заставило улыбнуться и саму Сашу.

Разговор, как и всегда, вышел долгим и подробным. По-другому с этой женщиной просто не получалось. К тому же Айпери словно видела правнучку насквозь. Они разговаривали совершенно о чём-то отстраненном, когда она вдруг спросила:

— Влюбилась?

— Чего? Нет, с чего ты взяла?

— Я всё вижу, хоть и старая. Показывай, давай.

— Ба, не выдумывай. Кого тебе показывать? Нет никого.

— Я из ума ещё не выжила, Саша. То, что ты через океан, никак мне не мешает понимать всё.

Отговорки и попытки увести разговор в другую сторону никак не помогли. Характер у бабушки был тот ещё… В итоге, Саше пришлось быстро найти фотографию Клиффа в интернете и отправить её в сообщении.

— Слишком красивый, — после некоторой паузы произнесла женщина. — Такие никогда не принадлежат одной женщине. А сразу всем.

— Ты как всегда права, ба.

— Что, бабник? Ох, Сашенька… — Девушка не смогла не улыбнуться в ответ на своё имя, так ласково прозвучавшее в устах прабабушки. Только она могла так нежно называть её. — Однажды ты встретишь молодого человека и он захочет выяснить вcë… Как ты спишь, как ты танцуешь, как твоё лицо выглядит без макияжа и этих колечек. Какой ты любишь шоколад и какого цвета предпочитаешь розы. Какой ты можешь быть сумасшедшей иногда, как ты будешь капризничать, чтобы что-то заполучить, как ты не любишь проигрывать, как ты устаешь… Он будет знать o тебе все. И будет любить тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Алекс внимательно слушала, не желая прерывать любимый голос в динамике, а ещё думала над каждым словом, сказанным бабушкой. Поразительно, но за тот малый срок, что они были с Ноксвиллом, он и вправду узнал о ней почти всё. И порой даже не приходилось что-то проговаривать, с ним одинаково комфортно было и молчать, и шутить дурацкие шутки, перебивая друг друга.