Архитектура жизни: закон случайных величин - Симонова Дарья Всеволодовна

Не так давно я поймал себя на одном свойстве — казалось бы, очевидном, но именно очевидное человек склонен в себе не замечать. Слишком тщательно мой мозг, моя память стирает в моей голове негатив. Есть вещи, которые я не помню, а мне о них говорят: «Это было». И я понимаю: да, наверное, было, но все равно я этого совершенно не помню, хотя и готов согласиться. Мне кажется, что это качество сильно облегчает мне жизнь. Потому что, если бы я вспоминал и анализировал негатив, думаю, сделал бы много неправильных выводов. Недаром кто-то из известных людей сказал, что счастье — это хорошее здоровье и плохая память.

По молодости был у меня друг, не то чтобы закадычный, просто друг. И вот так случилось, что наши пути разошлись. То ли поссорились мы, то ли нет, толи обидел кто кого, толи нет — даже и вспомнить не могу! Но, так или иначе, а общение наше закончилось, и спустя лет десять я звоню ему и говорю, что не помню причину, почему мы прекратили отношения, что у меня осталось в памяти только хорошее:

— Андрей, — говорю, — сколько лет-то мы не виделись, не общались? Ты жив ли, здоров?

А он отвечает: «Дима, а ты не помнишь, мы в ссоре…» Меня этот ответ не устроил. Я говорю: «Нет, давай общаться!» И наши с ним отношения возобновились. Шаг навстречу — порой это выход из зоны комфорта. Но оно того стоит. Люди рождены, чтобы общаться. Если у тебя есть возможность восстановить отношения с человеком, с которым тебя что-то связывало, никогда не надо упускать такую возможность. Хотя бывает иначе. Есть люди, с которыми общаться легко — и тебе легко, и им. И у тебя с ними завязываются отношения, но потом судьба начинает вас разводить. Проходят годы, я забываю плохое и начинаю опять пытаться сблизиться с ними, — и судьба опять разводит нас. Это судьбоносные вещи — ничего не бывает просто так.

Не буду отрицать и того, что семейные и личные обстоятельства сказываются на дружбе. Но, тем не менее, сама дружба, претерпевая поверхностные метаморфозы, остается неизменной в своей сердцевине. Потому что она или есть или ее нет, она или поддерживается или нет. Вот это и есть суть, фундамент и цемент, которые не дают дружбе распадаться. Кстати, дружба — это самое естественное лекарство от чувства вины, которое так часто мучает человека на сознательном или подсознательном уровне. Ты становишься ценным для кого-то уже потом)', что просто дружишь с ним. Дружбу не надо доказывать — она рождается сама собой и живет сама. Ее лишь надо поддерживать, особенно когда наступают тяжелые моменты в жизни. Не переставай звонить своим близким сам и не обижайся, когда не звонят они. Ты для этого и нужен, чтобы не дать другу отключиться, когда дружба могла прерваться. И когда это понимание есть, приходят верные решения.

Как-то, учась на первом курсе института, около подъезда своего дома я встретил мою однокурсницу Аню, с которой мы познакомились еще на подготовительных курсах в институт. Выяснилось, что мы живем в одном доме и не знали об этом. С тех пор мы начали дружить и общались несколько лет, не расставаясь почти ни на один день. Сейчас этой дружбе уже 25 лет. А года через два после нашего знакомства я знакомлюсь с ее будущим мужем Васей. Мы с ним совершенно разные люди, но он тоже стал моим близким другом. Сегодня мы с ним общаемся чаще, чем с Аней. И когда мы задаем друг другу вопрос: почему мы стали друзьями, почему в течение долгих лет наша дружба не ослабевает, — ответ у нас одинаковый. Потому что для дружбы не обязательно быть похожими друг на друга характерами или взглядами на жизнь. Для дружбы важно уметь находить друг в друге то, чего нет в тебе, то, что тебе интересно, и то, чего тебе самому не хватает. Это и есть настоящая дружба.

Я человек семейный, не волк-одиночка. При этом я про себя знаю, что эгоизм — особенность моего характера. Может, потому что я был единственным ребенком в семье — мамин любимый сын. И этот эгоизм проявляется теперь уже в моих семейных отношениях. Я чувствую, что моей семье не хватает меня.

А на дружбе это мое свойство не отразилось. Жена ревнует меня к друзьям. Мне же интереснее с ними, потому что жена рядом, а друзей я вижу эпизодически. Конечно, и внимание ей нужно другое, не дружеское. Друзьям мне хочется похвастаться чем-то, рассказать, поделиться. Когда со мной друзья, я душа компании, когда прихожу домой — все по-другому, мне уже хочется расслабиться. Возможно, так у всех, и это называется быт. Мне не очень хочется о чем-то разговаривать дома. Я погружен в какие-то свои мысли и процессы. Любую женщину это заденет, она хочет быть для своего мужчины главной. Кто-то больше внимания уделяет своим женщинам, у меня не получается. Таким уж я вышел.

22.

«…От наших сказочных времен»

Истории общения с друзьями у всех, думаю одинаковые. Ну не рассказывать же, как мы встречаемся и выпиваем! Хотя… именно с этого порой и начинается эпоха.

1991 год. Лето. Мы, трое одноклассников — я, Андрей и Олег, отправились на Финский залив по путевке. В пансионат «Чайка». Путевка была льготная, поскольку какая-то американская фирма проводила в пансионате то ли курсы, то ли семинар и зазывала туда людей. А мы — студенты-первокурсники, и это значит, все, что дешево — то наше! Вот мы и приехали.

На месте, правда, выяснилось, что попали мы не в пансионат и не на курсы, а в какую-то полусекту. Американцы, которые это мероприятие проводили, первое, что сделали — собрали всех приехавших. Люди прибыли на отдых, народ разношерстный: кто-то с семьей, с детьми, кто-то как мы. И вот, вышел их представитель Майкл и вещает: «Давайте договоримся так: мужчины живут на первом этаже, женщины — на втором. Мы не пьем, не курим, не ругаемся и ходим на все семинары». Семейные спрашивают — а как же нам быть? Майкл ответил, что так же — мальчики налево, девочки направо.

Мы внимательно выслушали эту муть и в первый же день напились спирта «Royal», который привезли с собой. Приключения не заставили себя ждать. На берегу Финского залива мы познакомились с двумя прекрасными девушками. Поскольку как мальчики мы жили на первом этаже, чтобы не смущать персонал, мы вышли на улицу через балкон и прямиком — на пляж, где мимо нас и прошли девушки. Олег подбежал к ним: «Девушки, у вас кипятильничка не найдется?» Они ответили, что он у них в номере. Девушки тоже были из пансионата, только другого, без сектантского мракобесия.

И дальше началась очень интересная история. Мы познакомились и договорились вечером встретиться. Встретились, всю ночь гуляли, пили спирт и к себе в номера вернулись только утром — через балкон и с девушками. Как полагается, покурили с утра и выпустили девушек опять-таки через балкон. Но тут случилось непредвиденное: кто-то из них забыл у нас в номере свое полотенце, и одна вернулась — естественно, тем же образом. А вот потом мы уже на автомате эту девушку выпустили через дверь.

Именно в тот момент по коридору проходил Майкл. Он увидел, что из нашего номера — на мужском этаже — вышла девушка и, конечно, пошел проверять. Распахнул дверь и увидел картину: пьяные замученные физиономии в клубах дыма, в номере, из которого только что вышла девушка. Произнес три слова по-английски и перевел на русский: «До свидания». Как мы ни пытались ему объяснить, что нам и жить негде, и уехать не на что, — выгнал из пансионата. Сволочи вообще все эти американские сектанты!

Оказавшись на улице, мы пересчитали деньги, которые у нас остались, и пошли за едой. Купили много хлеба и творога, который, понятное дело, пропал на следующий день, поскольку хранить его негде было, а съесть весь сразу не смогли. Купили какие-то «Сытники», думали, это что-то вроде котлет, которые можно будет пожарить на костре. Оказалось — сырое тесто!

В костре оно не жарилось, и мы нашли какую-то старую ржавую дверь. Стали жарить «Сытники» на ней. Дверь нагрелась, и выяснилось, что, прежде чем она попала к нам, на нее кто-то долго и упорно мочился. Тесто размазалось по двери и все равно не прожаривалось, но есть очень хотелось, и мы его съели. Родители, понятное дело, ничего о наших приключениях не знали, пребывая в спокойной уверенности, что их дети культурно отдыхают в пансионате на берегу Финского залива.