Прорыв выживших. Враждебнные земли - Михаил Гвор

Головной «Тигр» резко затормозил, хорошо клюнув вниз. Урусов вывалился наружу с охапкой «Мух» в руках, перекатился по дороге, чудом не свернув шею, и нырнул за придорожный холмик, больше похожий на кочку…

Джип, взревев мотором, резко вильнув в сторону, становясь поперек дороги. Из двери, направленной от засады выскочил оставшийся экипаж в лице Юринова, Германа и Полякова. Водитель упал под машину, и вплел звук своего автомата в общую какофонию. Ефрейтор с сержантом попрятались по разные стороны дороги, попадав в кювет. Отдышались, выдохнули, и начали шарашить по «зеленке». Не надеясь, конечно, куда-то попасть. Просто очень уж страшно, когда стреляют, а ты молчишь в ответ…

Машины колонны, тоже не разворачиваясь, уходили задним ходом. С хорошим запозданием рванул второй фугас, выбросив в небо пару центнеров асфальта…

Бой продолжался. Горел один из «козликов». «Соловьевский» «ГАЗ-66» накренился на пробитых колесах. По защитной краске кунга уже побежали первые робкие язычки пламени, огибая свежие пробоины…

В довершении всех бед, из-за следующего поворота высунулось рыло «восьмидесятки»…

— Седьмой — Сундуку! — взвыла рация. — БэТэР!

— Саныч, млять, уябывай!!!

Против брони шансов нет. «Крупняк» разберет по запчастям с любой позиции. Ему только на прямой выстрел подойти…

БТР высунулся из-за холма уже целиком… Башенка крутанулась, ловя тонким дулом автоматической пушки первую цель. Перекрывая все шумы боя, прогрохотала очередь. Наводчик ошибся совсем немного. Все снаряды ушли выше «Тигра», лишь сорвав кусок крыши. Из-под машины переполошеным зайцем рванул Герман. Наводчик бандюков оказался азартным парнем. Он начал ловить в прицел бегущего солдата, не заметив, как из-за своего бугорка, встал во весь рост капитан Урусов с тубусом РПГ-18 на плече.

— Андрюха, мать твою… — рация почему-то шептала…

Седьмой не ответил. Почти. Совсем тихо, чтобы не услышали по рации, шепнул:

— А мы повоюем… И вообще, ша, медузы, море наше!

Реактивная граната прочертила дымную дугу, тающую на глазах, и впечаталась точно под башню БТРу. То ли боезапас сдетонировал, то ли еще что… Выскочить не успел никто…

Сожженная «броня» мигом отрезвила нападающих. Да и план их пошел коту под хвост… Фугасы «шептуна пустили», БТР потеряли… Стрельба продолжалась недолго, затихая с каждой секундой… Уходили «романтики с большой дороги» по-английски. Не прощаясь.

А потом ожила рация. И совершенно незнакомым голосом сказала:

— …что за… сибиряки, мать вашу…! — и добавила совершенно спокойным тоном. — Снова приветствуем на омской земле!

Таджикистан, Фанские горы, Альплагерь Артуч. Олег Юринов

Что мы имеем на этот раз? Рассматриваю гостей в оптический прицел и размышляю. Кто такие, и что с ними делать? Варианты могут быть разные, и желательно не ошибиться. Неприятно уничтожить возможных союзников. Еще неприятней пропустить врага. Подобные ошибки в первые годы стоили нам несколько жизней. Наверняка, военные посчитали бы подобные потери допустимыми. Но для нас это непозволительная роскошь. То, что за каждого человека врагом заплачена десятикратная цена — ничего не меняет. Их жизнь не стоит ничего. Наша — бесценна. Размен не может быть равным. Никогда. Сейчас случай, естественно, непростой. Иначе патрульные решили бы сами. Меня вызывают либо с подкреплением, если нарушителей слишком много, либо, если неясно, кто и с чем пожаловал.

Это сейчас так. А в первые годы летали на каждого нарушителя. Не только я и Леха, вдвоем мы бы просто не справились. И «Спецы», и Егор, и Лайма, и Браты. И Серега Долженко до своей дурацкой гибели в Сурхобе… Именно тогда, после смерти Пулемета, и появилось правило: никаких переговоров. Не уверен — убей. С тех пор сначала стреляем, потом разговариваем… Будь сегодня старшим патруля Васька Доничев, меня и звать постеснялись бы. А эти умники уже купались в озере, кормя собою рыб. Но Васька сегодня на руднике…

Кто они? Идут со стороны Амонатова. Амонатовских стараемся не трогать, враг моего врага… Не друг, конечно, но со временем может пригодиться. Тем более, ребята они осторожные, глубоко в горы, особенно на нашу территорию, не суются. Приезжают в Артуч, покрутятся в пределах видимости собственных машин и уматывают. Если идут наверх, то машины не прячут, зато охраняют их очень серьезно. И идут сторожко, с мощным охранением. На арапа не возьмешь. Один раз дошли до нижнего озера. Но выше не полезли. Дошли, посмотрели по сторонам, и умотали вниз. Как будто демонстрируют дружелюбие и вызывают на диалог. Может так и есть… Мы-то не торопимся…

Эти ведут себя наглее. Высадились с трех джипов, замаскировали машины в кустах и всем скопом поперли наверх. Именно поперли. Нагло и безграмотно. Собственно, положить эту тупую толпу — не вопрос. Вопрос — надо ли? Что за сила и откуда взялась. Не пенджикентцы — понятно. И не ахмадовцы. Тех у нас не то что собачки, люди по запаху различают. Но и не дехкане же местные увешаны стволами, как новогодние елки игрушками… Наемники? Тогда кто наниматель? Такое больше в духе Бодхани, хотя и Саттах вполне может с восточным лукавством нанять сторонних людей для разведки в наших краях. Своих жалко, чужих — нет. Соответственно, если в будущем случится добрый разговор, смерть наемников не станет между нами, подобно смерти родичей.

Тем не менее, пока повременим. Строго говоря, границу они не нарушили. Здесь амонатовская земля. Точнее, нейтральная, на ней никто не живет. Вот если полезут через перевал… Тогда уже будет неважно, кто они сами и кем наняты. Из Пасруда не возвращаются.

Клиенты встают. Продолжаю смотреть. Азиаты? Похожи, но не таджики. И не узбеки. И тех, и других мы давно различаем. Тем более — не китайцы. Афганцы? Арабы? Или кавказцев занесло попутным ветром? Хотя пара-тройка человек вполне может быть и европейцами. Итак, что имеем? Интернациональный отряд наемников мы имеем. И совсем не факт, что на кого-то работают, возможно, обычная банда, у которой на старом месте начала гореть земля под ногами. Ищут новую базу. Тогда надо валить, эти нам точно не нужны.

Пройдя большое озеро, поворачивают на Лаудан. Местность знают? Или карта хорошая? Неважно, решение принято. До смерти им остался один час хода. До места, где широкая удобная тропа траверсирует крутой склон, и в пределах досягаемости нет ни одного укрытия. Там вполне хватит арбалетов. Патроны надо беречь.

Казахстан, Трасса М51, недалеко от пос. Каракога Андрей Урусов

Омичи подошли внушительной силой. Три танка, пяток БМПэшек…

— Мы танковая бригада или хер моржовый?! — вместо приветствия выдал командир группы. И только потом протянул замасленную ладонь… — Простите, мужики. Не успели мы…

— Каким хером вас вообще сюда занесло? — майор Сундуков еще не успел остыть от боя, вот и выдал ругательную тираду…

— Переговоры перехватили. Нашли, наконец, петропавловскую волну. Послушали — и за вами по тревоге. Мы-то думали, если там и есть кто, то нормальные люди: никогда с той стороны ни проблем не было, ни набегов. А они, оказывается, круг по степи давали, чтобы не светиться. Под Астану косили. И отходили в случае чего в сторону Астаны. В общем, пройти здесь реально силами бригады. А договариваться не с кем. Только один язык понимают, отморозки фуевы. Ну да вы сами видели…

— Поздновато вы спохватились…

— Да уж как вышло. Не спецом же вас подставили…

Урусов все разговоры скинул на Сундукова. А сам забрался на заднее сиденье изуродованного «Тигра», вытащил из заначки помятую алюминиевую флягу, и опростал ее почти наполовину.

Что поле боя осталось за регулярными частями российской армии, это, конечно, замечательно и прекрасно. Вот только потеряли они на том поле две машины. И восемь человек легло в омскую землю навсегда, пройдя свой путь до конца. Про раненных лучше и вовсе промолчать. Всех посекло. Кого пулей, кого осколком…

Алкоголь почти не брал. Так, только слегка отключил осознание происходящего вокруг…

Поляков сунулся с каким-то разговором, но натолкнулся на остекленевший взгляд, и тихонько перетек на переднее сиденье, потеснив Юринова.

Общая колонна двинулась обратно к Омску. Искать другую дорогу. Через «дикие земли»…

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь. Виктор Юринов

— Вить! Ты можешь со мной поговорить?

— Могу.

— У меня очень большой и важный разговор.

— Слушаю.

— Сейчас, соберусь с мыслями…

Ира начинает перебирать бумажки, которые держит в руках. Бумажек много, в руках они не помещаются. Ира устраивается на ближайшем камне и зарывается в макулатуру всерьез. Ветер решает помочь ей в этом деле, и через мгновение пяток листов порхает в воздухе. Другой Ветер, тот, который щенок, с радостным лаем бросается за ними.