Гимн Лейбовицу - Уолтер Миллер-младший

Насмешки брата Джериса печалили Фрэнсиса, однако он был по-прежнему предан своему проекту.

В точности воспроизвести каждую отметину, кляксу и пятно оказалось невозможно, но качество копии было достаточно высоким, чтобы обмануть глаз с расстояния в два шага, и поэтому она годилась для демонстрации, а оригинал, следовательно, можно было опечатать и убрать на хранение. Завершив работу, брат Фрэнсис ощутил разочарование. Рисунок получился слишком… голым. Ничто не заставляло с первого взгляда предположить, что это священная Реликвия. Стиль был лаконичный и непритязательный – возможно, вполне соответствовавший характеру самого блаженного, и все же…

Скопировать Реликвию оказалось недостаточно. Святые были скромными людьми, которые прославляли не себя, а Бога, и поэтому возвеличивать их следовало другим. А «голая» копия получилась холодной, скучной и никак не напоминала о святых качествах блаженного.

«Glorificemus»[20], – думал Фрэнсис, работая над многолетниками. В данный момент он переписывал текст псалмов, чтобы затем его могли заново переплести. Он остановился, желая снова найти нужное место в тексте и обратить внимание на его смысл – после многих часов переписывания он уже вообще перестал читать и лишь позволял руке писать буквы, которые видели его глаза. Сейчас он копировал четвертый псалом покаяния, молитву царя Давида о прощении: «Miserere mei, Deus…[21] ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною». Стиль страницы перед его глазами совсем не соответствовал смиренной молитве. Букву M в слове «Miserere» украшала инкрустация из сусального золота, причудливый узор из фиолетовых и золотых нитей заполнял поля и свивал гнезда вокруг восхитительных заглавных букв в начале каждого стиха. Какой бы скромной ни была сама молитва, страница была великолепной. Брат Фрэнсис переносил на новый пергамент только текст, оставляя место для роскошных заглавных букв и полей – столь же протяженных, что и сами строки. Другие мастера окружат написанные простыми чернилами буквы буйством цветов и создадут живописные заглавные буквы. Он учился иллюстрировать книги, однако еще не обладал достаточным умением, и поэтому работать с сусальным золотом ему не доверяли.

Gloreficemus. Он снова подумал про светокопию.

Никому не говоря, брат Фрэнсис принялся разрабатывать план. Он нашел тончайший пергамент и несколько недель обрабатывал и растягивал его, превращая в идеальную поверхность, затем выбелил, сделав его белоснежным, и аккуратно спрятал. В течение нескольких месяцев он проводил каждую свободную минуту среди Реликвий, разыскивая подсказки, которые помогли бы ему разгадать рисунок Лейбовица. Ничего похожего на закорючки ему найти не удалось, понять смысл рисунка – тоже, зато после долгих поисков он наткнулся на обрывок страницы, на которой речь шла о светокопировании. Похоже, это была страница из энциклопедии. Упоминание было кратким, и части статьи недоставало, но, прочитав ее несколько раз, брат Фрэнсис заподозрил, что он – как и многие писцы до него – зря потратил много времени и чернил. Эффект белого изображения на темном фоне, похоже, не особое желаемое свойство, а особенность определенного дешевого процесса копирования. Исходный рисунок, с которого сделали фотокопию, был черным на белом фоне. Фрэнсису пришлось бороться с накатившим на него желанием побиться головой об пол. Столько чернил и столько труда на то, чтобы создать копию случайно получившегося артефакта!.. Пожалуй, не стоит сообщать об этом брату Хорнеру. Более того, в данном случае молчание милосердно, ведь у брата Хорнера слабое сердце.

Знание о том, что палитра светокопий – случайно возникшее качество древних рисунков, стало для Фрэнсиса стимулом. При создании возвеличенной копии чертежа Лейбовица эту особенность можно исключить. Если заменить цвета на противоположные, то поначалу рисунок никто не узнает. Некоторые другие черты, очевидно, также можно изменить. Фрэнсис не смел трогать то, что не понимал, но ведь таблицы и написанную печатными буквами информацию, несомненно, можно расположить на рисунке симметрично – на свитках и щитах. Поскольку значение самого рисунка оставалось неясным, он ни на йоту не отступал от изначальной формы и плана; однако поскольку цветовая схема была не важна, то ее стоило сделать прекрасной. Фрэнсис прикинул, не украсить ли загогулины и штуковины сусальным золотом. Увы, финтифлюшки были слишком сложны для подобной работы, а золотые кривулины выглядели бы претенциозными. Закорючки он просто обязан сделать абсолютно черными, но их выразительность следовало подчеркнуть с помощью более светлых линий. Хотя асимметричный дизайн надлежало сохранить в неприкосновенности, брату Фрэнсису казалось, что смысл схемы не изменится, если изобразить ее в виде решетки, по которой ползет вьющаяся лоза. Ветви лозы (аккуратно огибающие закорючки) можно нарисовать так, чтобы создавалось ощущение симметрии – или же сделать асимметрию естественной. Когда брат Хорнер украшал заглавную букву М, превращая ее в чудесные джунгли – с листьями, ветвями, ягодами и, быть может, даже с коварной змеей, – буква тем не менее оставалась похожей на M. Не исключено, что следует применить подобную логику и по отношению к рисунку.

Брат Фрэнсис создал десятки набросков. В самой верхней части пергамента будет изображен Триединый Бог, в самом низу – герб Альбертийского ордена, а чуть выше – изображение блаженного.

Насколько было известно Фрэнсису, точного портрета блаженного не существовало. Несколько красивых портретов было написано уже после Упрощения. Устоявшегося изображения еще не сложилось, однако по традиции Лейбовиц считался довольно высоким и несколько сутулым человеком. Быть может, когда убежище снова откроют… Однажды во время работы над очередным наброском Фрэнсис почувствовал, что над ним кто-то навис. На его стол упала тень… И это… И это… Нет! Не надо! Beate Leibowitz, audi me! Господи, помилуй! Пусть это будет кто угодно, только не…

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Да будет человек (лат.).

2

Изыди, сатана! (лат.)

3

И не введи нас во… (лат.)

4

Книжечка Лейбовица (лат.).

5

В оригинале: Fallout Survival Shelter (англ.) – радиационное убежище.

6

От духа разврата, о Боже, избавь нас (лат.).

7

От вечного небытия, о Боже, избави нас (лат.).

8

Грешные, молим Тебя, услышь нас (лат.).

9

Здесь: фактически (лат.).

10

Блаженный Лейбовиц, молись за меня! (лат.)

11

Святой Лейбовиц, молись за меня! (лат.).

12

Чтобы только твоей воли жаждал я и только твоему голосу внимал, когда удостоишь мя… (лат.).

13

Возводящий в сан (лат.).

14

Ангел божий, лети с вестью к Марии (лат.).

15

Мой учитель (лат.).

16

Благодарение богу (лат.).

17

Повелеваю вам, новообращенным: да возлюбите друг друга… (лат.).

18

Это инквизитор курии. Слушай и повинуйся. Аркос, аббат, АОЛ (Альбертианский орден Лейбовица) (лат.).

19

Как сотворишь добро, так и возрадуешься… (лат.)

20

Восславим же (лат.).

21

Помилуй меня, Господи (лат.).