Киевский лабиринт - Иван Любенко

Ответа не последовало. Полицмейстер помолчал немного и, глядя на начальника сыскного отделения, осведомился:

— Кстати, как у нас обстоят дела с поиском фальшивомонетчиков?

— Работа по поиску делателей десятирублевых и сотенных купюр ведется, отрабатываются возможности с участием агентурной сети, но пока никакого конкретного результата нет. Фальшивые купюры продолжают появляться в Ставрополе, Курске, Одессе и Харькове. Но самый большой наплыв их в Киеве. Однако это обстоятельство кажется весьма странным…

— Что вы имеете в виду?

— Как правило, фальшивомонетчики не распространяют поддельные купюры на месте их изготовления. Здесь же наоборот.

— По всей видимости, они торопятся — идет война. — Полицмейстер помолчал немного и сказал: — Агентура — это хорошо. А какие еще шаги вы собираетесь предпринять?

— Как следует из экспертного заключения, сами подделки очень высокого качества. Вероятнее всего, клише изготовлено заводским способом. Бумага не российского, а зарубежного производства. Стоит заметить, что для производства фальшивок среди множества разных приспособлений необходима шаровая мельница для размешивания красок (она довольно объемна), особый резак (как правило, не меньше квадратного аршина), сушильный шкаф и самое главное — печатный пресс. А вот он может быть либо паровым (что очень громоздко), либо электрическим. Таким образом, все оборудование занимает много места. Мы проверили здешние заводы, фабрики и артели, где еще остались паровые прессы, но ничего подозрительного там не нашли. Стало быть, у них задействован электрический пресс, который хоть и меньше парового агрегата, но все равно большой. Исходя из того, что преступники работают ночью, в данный момент мы пытаемся определить те участки города, где в ночное время наблюдается самый высокий расход электрического тока. Сужая районы поиска до нескольких улиц, мы надеемся определить помещение, в котором печатаются фальшивые банкноты.

— Надеюсь, ваша система приведет к успеху. А что с задержанным на месте происшествия господином… запамятовал фамилию…

— Ардашев Клим Пантелеевич, — помог начальник сыскного отделения.

— Точно.

— Мы проверили его. Он и в самом деле оказался там, чтобы поменять или сдать в ремонт женские часы, которые перед этим купил для своей жены. Господин Ардашев служит в МИДе, а в Киеве в отпуске. Человек он весьма интересный. Впрочем, Антон Филаретович знает его не один год.

— Разрешите, ваше высокоблагородие? — поднялся Каширин.

— Сидите-сидите, мы тут работаем, а не чинопочитанием занимаемся, — махнул рукой полицмейстер.

— В Ставрополь он прибыл еще в 1907 году и сразу же стал практиковать в Окружном суде в качестве присяжного поверенного. Ардашев оправдывал своих подзащитных тем, что отыскивал настоящих преступников. Постепенно за ним закрепилась слава беспроигрышного адвоката. На его счету десятки самых разных дел, в том числе и с участием подданных других государств. Хочу заметить, что вчера, изучая поддельную «екатеринку», он отыскал в ней весьма важный признак, отличающий ее от настоящей. Клим Пантелеевич заметил, что в предложении, предупреждающем об ответственности за изготовление фальшивых денег, допущена ошибка: вместо слова «виновные» выведено «виновныя».

— Выходит, и здесь тоже, — заключил полицмейстер и, вынув из папки фальшивую «радужную», принялся изучать ее через лупу. — Да, ляпсус налицо. Стало быть, господа, мы проморгали такую важную детальку.

В кабинете повисла тишина.

— А что, если дать сообщение в газеты и указать на эту отличительную особенность? — неуверенно предложил товарищ прокурора.

— Этого делать ни в коем случае нельзя, — покачал головой начальник сыскного. — Жулики тоже об этом узнают и устранят свою оплошность. И тогда определить подделку будет еще трудней.

— Да, тут вот еще новость… Только что получил. Теперь не только в Харькове, Курске, Ставрополе, Одессе, но и в Москве появилась фальшивая пятишница. Вот получил рассылку из Экспедиции заготовления государственных бумаг. Здесь пишут о том же. — Полицмейстер надел очки и, положив перед собой лист с машинописным текстом, стал читать: — «Пятирублевый кредитный билет образца 1895 года. Бумага: с водяными знаками. Печать высокого качества. Особые приметы: лицевая сторона билета не отличается от подлинной. Оборотная сторона: в «Извлечении из Высочайшего Манифеста» слово «виновные» написано с ошибкой. Последняя буква «я» вместо «е». Кроме того, рисунок гильошированной сетки, покрывающей белое поле билета, а также той, которая служит фоном внутренней рамке, при микроскопическом изучении отличается от рисунка таких же сеток на действительном билете слабой четкостью линий…» Вот такая петрушка…

— Выходит, «пятерка» наша? — вопросил товарищ прокурора.

— Похоже на то, — кивнул Каширин.

— Только вот у нас до сих пор она почему-то не появилась, — высказался начальник сыскного отделения.

— Так ведь и десятки, и сотенные не у нас ходить начинали. Это потом, через месяц-другой, они и в Киев пришли, — заметил следователь.

— Стало быть, и здесь всплывут со дня на день, — печально заметил главный полицейский. Он закрыл лицо ладонями, будто пытаясь что-то припомнить, потом вдруг повернулся к Каширину и сказал: — А про вашего Ардашева я когда-то читал. Он, если я не ошибаюсь, в седьмом году раскрыл убийство двух французов-ювелиров, следовавших в Ставрополь, да?

— Так точно, ваше высокоблагородие, вы совершенно правы, — подскакивая, воскликнул Каширин и с удовольствием добавил: — Я самолично принимал участие в задержании преступников. Ранение получил… в руку-с.

— Вы сидите, Антон Филаретович, не вставайте. — Полицмейстер подошел к нему. — Знаете, а вы с этим бывшим адвокатом связь не теряйте. Чем черт не шутит: вдруг какую-нибудь дельную рекомендацию даст? Ведь нашел же он отличие, которое только Экспедиция заготовления государственных бумаг подтвердила. Да-с, нашел… А в нашей плачевной ситуации любой совет важен.

— Так точно, — все еще продолжая стоять, ответил ставропольский полицейский. — Ардашев, мне кажется, уже заинтересовался… А он, если за что-то возьмется — обязательно до конца доведет.

— Вот бы и нам так, — усмехнулся Горностаев. — Однако будем надеяться, господа, что мы это сделаем сами. И чем скорее, тем лучше. На этом наше совещание закончим. Давайте работать. Некогда засиживаться. Все свободны.

15. Смерть в ванной комнате

31 мая 1916 г., вторник

Утро, как обычно, Клим Пантелеевич начинал с чтения газет. Эта привычка осталась еще со времен заграничных командировок. На этот раз он с интересом листал «Киевлянина». В народе поговаривали, что это любимая газета императора.

Первая страница была посвящена фронтовым новостям. На русском театре военных действий наступило временное спокойствие. Так, на Рижском фронте, «на участке к юго-западу от острова Дален, германцы довольно большими силами пытались атаковать передовые окопы. Но благодаря сильному огню артиллерии неприятель не сумел дойти до края нашего оборонительного рубежа и был вынужден ретироваться. За последние несколько недель это одна из наиболее значительных наступательных попыток противника». В другой статье сообщалось, что «последнее время германцы прекратили посылку разведочных отрядов, не желая давать нам пленных, и ограничились исключительно воздушной разведкой. А затем, вследствие резкого ветра и дождей, немцы вынуждены были сократить и воздушные полеты над нашей территорией. Их налеты на Ригу теперь редкость. Правда, на днях, после недельного перерыва вражеский «фоккер» пролетел над Зассенгофом и зачем-то сбросил за городом две бомбы. Взрывом разметало прошлогодний стог сена и убило на пастбище корову. Зато русские воздушные богатыри даже в самую неблагоприятную непогоду совершают бесстрашные полеты в тыл противника. Так, один из летчиков, предпринявший на днях воздушный рейд на Митаву, передал, что на улицах города можно было наблюдать чрезвычайное оживление. Как полагают, это встречали приехавшего в Митаву баварского короля Людвига. Вообще полеты наших самолетов проходят под постоянным жесточайшим неприятельским обстрелом и поражают смелостью. Они летают в сплошном кольце разрывных снарядов и ежеминутно рискуют жизнью… А в целом можно сказать, что на главном участке Рижского фронта в настоящее время наступило затишье, за исключением упомянутой борьбы в воздухе».

Сразу за сводками сообщалось, что «в Евпаторию прибыл Государь Император и Государыня Императрица Александра Федоровна с Наследником Цесаревичем и Августейшими Дочерьми.

На станции Их Величества были встречены Таврическим губернатором свиты генерал-майором Княжкевичем, который рапортовал Государю Императору и имел счастье поднести Ея Величеству цветы. Здесь же их Величествам были представлены депутации от дворянства, земства и города, а также от обществ: караимского, польского, греческого, армянского, магометанского, еврейского и от евреев-крымчаков. Депутации поднесли Государю Императору хлеб-соль и цветы Ея Величеству и Их Императорским Высочествам. Городской голова даровал Государыне Императрице на нужды раненых от города 30 000 рублей.