Этрусская химера - Лин Гамильтон

Оставался мастер Микали: Лейк не заинтересовался им, но, быть может, только потому, что не знал, о чем идет речь, и мне удастся его переубедить. Я повернулась к стеклянной витрине. Она была открыта, и гидрии с химерой, предметом, с которым Годар собирался расставаться в последнюю очередь, не было на месте. Мне вдруг сделалось страшно, я вдруг ощутила, что в этом доме произошло нечто ужасное. Возможно, дело было в этой тишине. Не ощущая под собой отяжелевших, словно свинец ног я вошла в кабинет. Крышка люка оказалась открытой, опрокинутая на бок коляска Годара лежала рядом. Я поняла — здесь действительно что-то случилось, хотя потребовалась секунда или две, чтобы я вспомнила, как он спускал свое кресло вниз на веревке прежде, чем спуститься самому.

Я заглянула в подвал, но ничего не увидела.

— Здравствуйте, — позвала я, однако ответили мне оловянные отголоски собственного голоса. Охваченная ужасом я вынула из сумки фонарик и направила его слабый луч в темное нутро гробницы. Годар лежал на полу в неловкой позе, бессильные ноги подогнулись, глаза оставались открытыми, рот кривился в жуткой гримасе страха или ярости, а из раны в затылке сочилась кровь.

Глава пятая

Вольтерра

— Годар мертв, — сказала я Лейку.

— Мертв! — воскликнул он. — Этого не должно было случиться.

— Нет, — согласилась я. Забавная вышла фраза, однако потрясение еще не забылось.

— А вы не давали ему денег перед смертью?

— Нет.

— И то хорошо, кстати. Во всяком случае, я ничего не потерял. Подождите минуту, ладно? — Он опустил ладонь на трубку, я услышала далекие и неразборчивые голоса.

— Простите, — сказал он, возвращаясь к прерванному разговору. — Пришлось заняться другим делом. Кстати об этой этрусской гидрии, о которой вы упоминали. Не можете ли вы вернуться и раздобыть ее? Нет, я не прошу вас украсть. Можно, например, оставить там чек тысяч на пять долларов на имя этого парня, чтобы казалось, что мы купили ее.

— Мистер Лейк! — воскликнула я. — Человек этот скончался самым прискорбным образом! К тому же гидрия исчезла.

— Вы говорите, она исчезла?

— Да.

Наступила новая пауза, вновь зазвучали далекие голоса.

— Хорошо, — возобновил он наше общение. — Мы намереваемся произвести перегруппировку сил. Теперь у меня осталось меньше двух недель. Где вы находитесь?

— В своем гостиничном номере в Виши. Я давала показания полиции. Думаю, скоро они отпустят меня.

— Хорошо. Есть ли у вас машина?

— Да.

— Превосходно. Как только они отпустят вас, отправляйтесь на юг. Я встречусь с вами на своей вилле в северной Тоскане.

— А не будет ли быстрее вернуться в Париж и самолетом добраться до Милана или Рима?

— Вы потратите остаток дня на обратную дорогу в Париж, потом вам все равно придется брать напрокат автомобиль в Милане или Риме. Не проще ли сесть в машину и поехать.

— Хорошо, — согласилась я.

— Кстати, что с ним случилось? — задал Лейк на мой взгляд запоздалый вопрос.

— Упал в подвал. Он пользовался инвалидной коляской…

— Я этого не знал, — промолвил Лейк.

— Он придумал способ спускаться туда: наклонял коляску и выбирался из нее. Наверно, он как раз пытался это сделать, но упал.

— А зачем ему понадобилось спускаться в подвал. За вином или чем-нибудь другим?

— Он разрисовывал собственный склеп.

— Ого, — заметил Лейк после паузы. — И закончил свою жизнь в собственной могиле?

— Увы, да.

— В самое неудачное время, — подытожил он.

Тут я решила, что Лейк не нравится мне ни на йоту. Нечувствительный, не разбирается в древностях, словом, круглая скотина. Однако я уже успела потратить существенную часть выданных мне на расходы денег: двадцать пять сотен Буше, авиабилет, очаровательный отель в Виши и еще более очаровательный в Париже, аренда машины. Остаток уже был невелик, и возместить утраченное можно было только одним способом — найти что-нибудь — что угодно — для Лейка. И если я расскажу о происшедшем кому-нибудь, а особенно Клайву, меня сочтут за идиотку. Итак, у меня не оставалось выбора, приходилось продолжать начатое дело.

— Проеду сегодня столько, сколько смогу, а остаток пути проделаю завтра.

— Хорошо, — согласился он. — Жду вас у себя. Передаю трубку моей помощнице, она объяснит вам остальное.

В тот день я добралась до Ниццы и остановилась в крохотной гостинице на северной окраине города, которую рекомендовала мне безымянная помощница Лейка. Она уверила меня в том, что номер будет ожидать меня, что было отлично, если учесть, что я подъехала к стоянке около десяти вечера. Похоже, что я оказалась последней, потому что мне пришлось втискивать машину в узкую щель между красными «ламборджини» с итальянскими номерами, за задним стеклом которого приютился ярко-желтый зонтик, и темно-зеленым «пассатом» с поцарапанным задним бампером и разбитым задним фонарем. С минуту я раздумывала, не оставить ли машину на улице, чтобы меня не обвинили в нанесении ущерба «пассату», или — хуже того — в появлении мельчайшей из мыслимых царапин на корпусе «ламборджини», однако решила в итоге, что скверный день привел меня в параноидальное состояние. Судя по стоянке, мне предстояло остановиться в дорогом отеле, какие нравились Лейку. За исключением «пассата», моего арендованного «опеля» и, может быть, серебристого «рено», находившегося чуть подальше, здесь не было ни одного автомобиля, стоившего меньше восьмидесяти тысяч долларов.

Отель действительно оказался очаровательным, но и весьма дорогим, как, похоже, все, имевшее отношение к Лейку. Я вдруг поняла, что если первые занимавшиеся мной на службе Лейку дорогие отели радовали меня, теперь расход казался мне напрасным. Однако отель понравился мне еще меньше, когда, пересекая гостиную, я услышала собственное имя и снова увидела Дотти и Кайла. Поскольку я видела их «рено» на стоянке, это не должно было поразить меня, однако я все-таки ощутила удивление — притом не самого приятного рода. Дотти мне симпатична, однако я не испытывала желания с кем-либо общаться.

— Удивительно, как это мы продолжаем наталкиваться друг на друга, Лара, — сказала она. — Какой милый сюрприз. Не хочешь ли выпить вместе с нами?

— Едва ли, Дотти. Однако спасибо. Но я устала и…

— Еще бы ты не устала, — сказала она. — Поездка была долгой, не так ли? Ты уже пообедала? Нет? Ну, тогда тебе необходимо что-нибудь съесть. Кормят здесь, как в сказке. Столовая уже закрыта, но ты можешь заказать себе еду в баре.

Я была слишком усталой, чтобы сопротивляться, и позволила им проводит меня за столик бара.

— Ну, как, купила свою лошадку? — спросила она.

— Нет, — ответила я.

— И мне не досталась мебель, — проговорила она. — Поэтому мы и приехали сюда, чтобы заняться покупками. Он отказался продать тебе всадника?

— У меня не было возможности спросить его, — сказала я. — Когда я приехала к нему, Годар был мертв.

Потрясенная Дотти судорожным движением руки опрокинула бокал воды, рассыпав по столу кубики льда. Пока рванувшийся на помощи официант возмещал ущерб, никто из нас не произнес ни слова.

— Что же с ним случилось? — спросила она, когда нас вновь предоставили самим себе. — Когда я видела его, Годар находился в полном порядке. Он показался мне разговорчивым и дружелюбным.

— Он упал в подвал.

— О, Боже, — проговорила она. — Бедняга.

И добавила, хмурясь:

— Как это могло произойти?

— Под ковром в его кабинете находится люк. Он устроил себе систему веревок для спуска, однако они не помогли ему.

— Бедняга, — повторила она. — Значит, ты и нашла его?

— Увы, да, — ответила я.

— Бедняжка. Теперь понятно, почему ты такая бледная. Официант, принесите солодового виски моей подруге.

Она на мгновение смолкла.

— А знаешь, что он ответил мне вчера, когда я спросила, не передумал ли он в отношении столовой? Он сказал, что не станет продавать ее, так как необходимость в этом отпала. Ты что-нибудь понимаешь?

— Не знаю, Дотти, — ответила я. Мне не хотелось более касаться этой темы, хотя Дотти, похоже, ничто другое уже не интересовало. Событие настолько заворожило ее, что она даже не притронулась к стоявшей перед ней тарелке.

— И знаешь еще что? Он сказал, что отправляется в какое-то там место… кажется, начинается с В.

— Вельсна, — сказала я.

— Именно так. Как, по-твоему, что это такое?

— Представления не имею, — ответила я.

— Ей богу, это что-нибудь вроде Валгаллы, — продолжала она. — Он намекал, что собирается совершить самоубийство, а я не обратила на это внимания. Жутко подумать.

— Доротея, он просто упал, — Кайл протянул руку и погладил ее по колену. — Он не мог ходить. И не стоит так волноваться.