Знать и помнить - А Самсонов

Перед войной я служил в Зябайкальском военном округе. В конце 1940 года мы отрабатывали вопросы погрузки танков на железнодорожные платформы. В японских газетах появилось сообщение о том, что части Красной Армии перебрасываются с Дальнего Востока на Запад. Опровержение ТАСС сообщало, что это не соответствует действительности. А в действительности нам доставили фанеры в достаточном количестве, и мы на каждый танк и другую боевую технику делали фанерные ящики без днища и крыши. При погрузке танков на платформы мы закрепляли танки, ставили фанерные ящики, накрывали танковым брезентом, и получался на платформе большой прямоугольник. Так мы тренировались всю зиму и часть весны 1941 года. В конце апреля всех офицеров собрали в Доме Красной Армии. Перед нами выступил командир 17-й танковой дивизии полковник Корчагин, который заявил: "Товарищи командиры, мы с вами едем в длительную правительственную командировку, куда и на сколько - л не знаю. Семьи к вам приехать не смогут, адрес ваш будет полевая почта. Вы не сможете сообщить семьям, где находитесь, так как военная цензура зачеркнет все лишнее.

Поэтому, чтобы семьи не волновались и не остались без денег, оставьте им денежные аттестаты".

1 мая мы погрузили танки, все установили и закрепили как положено, эшелон отправился в путь. Так началось наше передвижение на запад. На станции Иркутск нас задержали минут на 30 - 40, и за это время туда прибыло 9 таких эшелонов. Это двигалась на запад вся 16-я армия. Гдето между станциями Тайшет и Зима наш эшелон остановили для принятия пищи. И откуда только взялись люди, как изпод земли выросли женщины и дети, которые с плачем разыскивали близких и родных. Они причитали: "Родненькие, вы едете на войну!" Даже простые смертные знали, что скоро будет война.

Если речь идет о последних предвоенных днях, то надо спросить с С. К. Тимошенко и Г. К. Жукова, почему они так долго писали директиву войскам и никаких команд западным округам не дали, чего не произошло с ВМФ: Кузнецов предупредил все флоты и флотилии. И почему для западных округов нападение фашистов явилось неожиданностью?

Простите меня, за что же тогда Павлов, Кирпонос и другие получали деньги? За княжение и за то, чтобы постоять на трибунах во время наших праздников? Какие им еще нужно было давать указания?

В мае 1942 года под Харьковом немцы окружили почти пять наших армии [Окружены были 6-я, 57-я армия, часть 9-й армии и оперативная группа генерала Л. В. Бобкина. - См.: Жуков Г. К,. Воспоминания и размышления, т, 2, с. 70] и основную массу войск бросили на Сталинград и Кавказ. Фактически перед ними не только не было сплошного фронта, но и достаточного количества наших войск на отдельных направлениях. Действовали только 38-я армия генерала Москаленко и отдельные части, которые прибывали из стратегических резервов, чтобы задержать стремительное продвижение фашистских войск на Сталинград и Кавказ. Так что вермахту нечего было "прорывать нашу оборону", как об этом пишет тов. Самсонов.

Она была прорвана южнее и севернее Харькова еще в 20-х числах мая.

Видные полководцы гражданской войны - Буденный, Ворошилов, Тимошенко в Великой Отечественной оказались совершенно беспомощными и бездарными как полководцы и ни одной успешной операции не провели. И совершенная противоположность им - действия Г. К. Жукова и никому не известного до воины Черняховского. Понадобятся еще десятилетия, а возможно, и столетия, чтобы установить достоверность происходивших событий накануне и в период второй мировой войны (как это было с "потемкинскими деревнями", пока Пикуль не докопался до истины).

Немного о себе. Я начал войну 25 июня на Юго-Западном направлении в должности заместителя командира танкового батальона. Были на защите Киева до сентября 1941 года. Когда в полку не осталось ни одного танка, убыл на формирование в Костеревские лагеря (Владимирская обл.). Там заканчивала формирование 8-я танковая бригада. Ее формировал полковник П. А. Ротмистров, который вел нашу группу по тактике в Военной академии механизации и моторизации РККА. С этой бригадой я защищал Москву, участвовал в наступлении под Москвой. Потом мне дали предписание в штаб 30-й армии, чтобы там меня поставили на батальон. Начальник отдела кадров 30-й армии спросил, за что я понижен на две ступени и как я мог выйти из-под Киева. Я пытался ему объяснить, как все было. Он не стал меня слушать, а сказал: "Пойдете командиром эвакуационного взвода с испытательным сроком". До ноября 1942 года я проходил "испытательный" срок. В августе наши войска подошли вплотную ко Ржеву. Был освобожден Ржевский аэродром, на котором находилось очень много фашистских авиабомб, но все они были под ружейно-пулеыетным и минометным огнем противника, не говоря об артиллерийском огне. Мне приказали от имени командующего армией генерала Лелюшенко эвакуировать эти авиабомбы.

Днем это невозможно было сделать, да и ночью на машина ч к ним не подъедешь, ибо по шуму моторов сразу открывали огонь. Тогда мне дали 14 лошадей, и вот на лошадях ночью мы вывозили эти авиабомбы в скрытое от фашистских наблюдателей место. Чтобы лошади не ржали, им надевали на морды торбы с овсом. За месяц я со взводом эвакуировал 22500 авиабомб массой от 10 килограммов до тонны.

За отлично проведенную работу меня направили под Сталинград на прежнюю должность заместителя командира танкового батальона. Освобождал Украину, Крым, Белоруссию, участвовал в Параде Победы 24 июня 1945 года.

Всего Вам самого доброго и хорошего! Извините за резкость, не выдерживают нервы, все внутри кипит, а мне уже за семьдесят.

22 марта 1987 г.

А. Каретников, водитель,

22 года, г. Елабуга

Татарской АССР

ЧТО Я ЗНАЮ

Дорогой Александр Михайлович, Вы говорите в своем интервью, что молодежь весьма плохо знает нашу историю. Мне 22 года, и я причисляю себя к молодежи. И вот что я знаю: в период с 1936 по 1940 год по ложным и смехотворным обвинениям погибли многие выдающиеся деятели партии, государства и вооруженных сил.

Не последнюю роль в этом сыграли пресловутые Н. И. Ежов и Л. П. Берия. К этим двоим я хотел бы добавить еще третьего - А. Я. Вышинского. Как Вы, Александр Михайлович, оцениваете роль этого человека в нашей истории? Это его бредовые "обвинительные акты" звучали в стенах Дома союзов, где судили многих и многих...

9 сентября 1939 года Гитлер взял Варшаву и получил по этому поводу поздравительную телеграмму от... Молотова.

Что это?! Где осуждение гитлеровской агрессии? [Автор не совсем точен. 9 сентября 1939 года германский посол в СССР Шуленбург отправил в МИД Германии телеграмму такого содержания: "Я только что получил от Молотова следующую телефонограмму: "Ваше сообщение о вступлении германских войск в Варшаву получил. Передайте германскому правительству мои поздравления и приветствия. Молотов". Шуленбург". - См.: Akten zur deutschen auswaztigen Politik, 1918-1945. Serie D. - Baden Baden, 1968, Band 8, S. 27]

В декабре 1939 года Сталин отмечал свое 60-летие. Его поспешил поздравить с этим юбилеем германский посол граф Шуленбург, поздравление опубликовано в газете "Известия" 25 декабря 1939 года. В 1940 году в Бресте устраивались совместные военные парады частей вермахта и нашей армии. Это уже вообще кощунство и издевательство над памятью будущих жертв. И к тому же гитлеровские генералы в Бресте не теряли времени понапрасну - они внимательно изучали наши укрепления, готовясь к будущей агрессии. Согласитесь, Александр Михайлович, все это мало похоже на "укрепление обороноспособности", а скорее смахивает на сознательный и целенаправленный подрыв ее... Все это закончилось падением Киева, где попали в окружение четыре армии Юго-Западного фронта под командованием Буденного [Юго-Западным фронтом командовал М. П. Кирпопос], блокадой Ленинграда и катастрофической ситуацией у стен Москвы. И только беспримерное мужества народа позволило разгромить фашизм.

22 марта 1987г.

В. Тонких, работник "Союзпечати",

26 лет, г. Волгоград

ИСПОВЕДЬ ВОЛГОГРАДЦА

И личность Сталина, и роль его в истории заслуживают, пожалуй, отдельной большой книги.

Хуже нет, когда замалчиваются имена и факты. Да и нет у нас в стране непосвященных. Те, кто жил в те прекрасные, трудные, грозные, страшные годы, знают все имена и многие факты, а те, кто родился позже, знают от тех, кто знал, или из книг и фильмов. Я - из книг. Книг, где скупо и осторожно кидали аргументы и факты, имена и фамилии. С ужасом в сердце я читал про 37-й и 38-й, 39-й и 40-й, про "ставших лагерной пылью", как писал Твардовский. Мне не хотелось верить этим великим писателям - и Симонову, и Шолохову, и Эренбургу, и Трифонову, и всем, всем им...

Но время шло, и верить приходилось. Я верил своему отцу, двое близких родственников которого сгинули во тьме конца 30-х, а он и не знал тогда, что и могил их не найдут. И в 15 - 17 лет (мне как раз столько и было) в душе моей произошел надлом. Я, истово веривший во все наши идеалы (а иначе и быть не могло у более или менее думающего школьника в этом возрасте), верить во многое перестал.