Роман в пустоши - Александра Лисицина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассветное солнце предстало перед нами сквозь дымку и клубы пыли, поднятой ночным камнепадом. Вкруг поднимались, устремляясь к мутным небесам острые, хищные скалы.
Проход, которым ночью в панике мы спаслись от обвала и нападения Наездников, оказался засыпан, и путь наш теперь вынужденно пролегал по верхушкам невысоких отрогов Западного хребта, уводя нас всё дальше на север от намеченного пути.
Я и пара Лаурссовых удальцов легко карабкались и лезли сквозь острые неустойчивые камни, перескакивали через трещины и зыбкие гравийные осыпи. Мальварам же этот путь давался неизмеримо труднее: эти крупные люди явно не были созданы для лазанья по скалам.
С рассвета и до заката мы ползли, пытаясь найти нормальный спуск в долину, однако на ночь вынужденно остановились наверху. И только к вечеру следующего дня, когда запасы воды давно иссякли и все уже изнемогали от непрерывной борьбы с окружающими скалами, мне, наконец, удалось найти тропу вниз. Я увидела её издалека, но не стала сразу обнадёживать спутников, предпочитая сначала дойти и всё проверить. Словно я вновь стала самой собой – Нодьей-проводником…
Но воспоминания о недавнем ночном нападении были всё ещё очень живы, и я попросила спутников отдохнуть в тишине, не выдавая своего присутствия, пока я не удостоверюсь в безопасности спуска. Тропа, которая цивилизованному человеку покажется забытым путём козопаса, здесь могла играть роль крупной и оживлённой городской улицы.
В узкой затенённой расщелине меж скал я остановилась и прислушалась, прежде чем высунуть нос на освещённый спуск. Лёгкий предзакатный ветерок принёс писк мыши, шуршание высохшего кустарника и крик хищника в небе. Помедлив с минуту, я решилась, наконец, выглянуть наружу и шагнула вперёд.
Небо с землёй поменялись местами, затылок взорвался тупой болью, сквозь тучи искр перед глазами я увидела лицо одного из двух лаксанов, что были в Своре с самого выхода из Кор-Таюна…
В нос ударила вонь гниющих зубов и запах застарелого пота, в то время как разбойник сомкнул руки у меня на горле. Земля и небо болезненно запрыгали перед глазами. В рот тут же попала пыль, песок и мелкие камни: я поняла, что мы катимся, сползаем вниз к одному из множества обрывов. Я изо всех сил вжала подбородок в шею и схватила руки напавшего, забила ногами, стараясь посильнее пнуть его, отцепить ещё до того, как мы достигнем края скалы. Скрипя зубами и рыча, мы перевернулись вновь, разрывая одежду, обдирая колени и спины. Оказавшись в очередной раз сверху, я отпустила руки разбойника и вцепилась ему в лицо; тут же почувствовала, как ногти мерзко царапают потную кожу. Головорез взвыл, прорычал что-то нечленораздельное, враз подмял меня обратно и с такой силой хватил о камни, что из меня дух вышибло, и я едва-едва могла сопротивляться дальше. В глазах потемнело, и последним желанием стало ощущение полёта со скалы.
Вместо этого всё моё тело сотряс рывок, чуть не выдернув мне руку из плеча. Откуда-то, словно из-за закрытой двери, доносились какие-то крики, звуки драки, удары, хруст камней, а потом наступила тишина.
Я не умерла и даже ничего себе не сломала. Даже плечо чудом оказалось целым, после того как представившийся Вотаром мальварен схватил меня за руку на краю обрыва. Напавшего на меня бандита он отправил в свободный полёт с высоты в полсотни метров.
Сейчас я сидела у подножия той скалы, с которой едва не свалилась: мой маленький отряд легко преодолел спуск, торжественно передавая моё бесчувственное туловище с рук на руки.
Едва я пришла в себя, как моим глазам открылось малоаппетитное зрелище распластанного по камням… того, что было когда-то напавшим на меня головорезом. Как мне сказал Дарл, второй сбежал, едва только понял, что мальваре кинулись на мою защиту. Ну как мальваре – одному здоровяку с вислыми усами послышалось что-то, и он пошёл проверить, всё ли у меня хорошо.
Он же сейчас склонился над вывернутым и разбитым бандитом, медленно и внимательно перебирая его вещи, выворачивая карманы и прощупывая подкладку одежды.
– Эй!.. – просипела я и тут же пожалела об этом.
В горло словно вонзились сотни рыбьих костей, я закашлялась, задохнулась, из глаз брызнули слёзы.
– Лучше молчи, удачливая ты малявка, – мальварен оторвался от содержимого дорожной сумки погибшего бандита. – Я сам не верил, что успею тебя выхватить. Лежала бы сейчас рядышком с ним такая же красивая.
Он вновь вернулся к изучению вещей, выкладывая на землю пыльные предметы, затем перевернул тело и занялся передними карманами.
– Шайлен эта – ведьма. Я её ещё с долин вокруг Вольных городов знаю. На кого ни взглянет – все тут же делают, что ей вздумается. Вот и Лаурсс твой не устоял.
Ранним утром мы наконец отправились вдогонку за Сворой. Мальварена, спасшегося со мной в расселине от камнепада, звали Эндором. Сейчас они с Дарлом бодро вышагивали впереди, а Вотар вместе со мной плёлся следом. Мы пересекали долину Чальон по диагонали с юго-запада на северо-восток, стремясь во что бы то ни стало догнать Свору. Но следов прошедшего здесь войска мы так и не увидели, и я начинала всерьёз переживать, скольким всё-таки удалось выбраться из той ночной переделки? Я была уверена, что с Ла ничего не случилось: он обладал удивительной способностью выкручиваться из любой ситуации. Но вот что там с его сбродом? Вряд ли удастся сохранить хотя бы видимость прежнего порядка…
Вотар же возился со мной, то поддерживая под руку, то помогая преодолеть сложные для меня, как ему казалось, препятствия. И говорил со мной, по большей части сам же за меня и отвечая: я всё ещё страшно хрипела и долго кашляла после каждого произнесённого слова.
– Думаю, она и этих двоих головорезов околдовала, чтоб от тебя избавились.
Я набрала побольше воздуха и с трудом прошептала одно только слово:
– Зачем?
Я не могла рассказать своему спутнику о том предупреждении, что получила в Нуулакше, и не представляла пока, какая может тут быть связь с этой Шайлен.
Вотар в ответ рассмеялся:
– Ты ей мешаешь.
Я вскинула брови.
– Думаешь, не видно, как ты него смотришь? И он на тебя поглядывает. Но как только рядом оказывается эта ведьма, твой Лаурсс забывает обо всём на свете. Но, кроме того, к тебе прислушиваются, твоё мнение уважают. Когда я спросил впервые, что это за
