Спорим, ты меня полюбишь?! (СИ) - Биглова Алла

А я правда не знал, что делать дальше. Всё моё тело ныло, всё естество жаждало одного простого и короткого поцелуя. Небольшого касания наших губ, что привело бы к мощнейшей разрядке.

Но одно я знал точно: одного поцелуя мне будет мало. После него, скорее всего, последует сильнейшая пощёчина, и я больше никогда не увижу эту девушку. Она просто не сможет отказаться от своей ненависти ко мне.

Я давно понял одну простую истину. Противоположность любви — не ненависть, а равнодушие. Если вы сходите с ума по человеку, желаете ему смерти или ещё каких гадостей, он вам небезразличен. Если вы ненавидите человека и следите за его жизнью — это уже болезнь. Вы просто не можете жить без него — и это уже наркотик.

Всё остальное от лукавого.

Не исключено, что Лина таким способом пыталась скрыть чувства ко мне. Возможно, отношениями с Полиной я сделал ей больно, потому что она была влюблена в меня.

Было бессмысленно гадать: сестрица вряд ли когда-нибудь скажет мне правду.

— Мы так и будем висеть посреди реки? — первой очнулась Лина. Я так и не смог решиться на поцелуй, так же, как и не мог выпустить из своих объятий. — На нас уже люди смотрят!

Не выпуская дерзкую красотку, обернулся на берег: к нам присоединились дед с внуком. Пацанёнок игрался у берега, а его дедушка с умилением наблюдал за дитём. Им обоим было не до нас.

— Знаешь, пусть весь мир подождёт, — хмыкнул я, вновь посмотрел на Лину.

— Ну, я просто подумала, что ты поймал меня с какой-то целью… — интересно, она так на поцелуй намекала или на какое-то другое более изящное наказание?

— Ну, я поймал тебя, чтобы ты больше не брызгалась. Цель достигнута. Мне сейчас просто отлично, — продолжал хихикать я.

— Ты же понимаешь, что это совершенно не дружеские объятия? — прищурилась Лина, и я понял одно: если не выпущу, то красавица из милой русалочки превратится в злобную ведьму и проклянёт меня. Или, что хуже, потопит меня, сославшись на несчастный случай.

— Ладно, твоя взяла, — нехотя разжал руки. — Но пообещай мне, что резвиться ты прекратишь. Давай просто поплаваем?

— Хорошо, — буркнула она, словно я лишил её смысла жизни. Словно я опять сделал что-то не так. Неужели, она также жаждала поцелуй, как и я?

Следующие пару часов, проведённые на пляже я чувствовал, что упустил наилучший момент в своей жизни.

И почему я не рискнул?! Дурак!

Глава 9

Лина

Не знаю почему, но я очень жаждала этот дурацкий поцелуй. После нашей небольшой близости я только сильнее возненавидела, но уже себя. Кажется, все эти шесть лет я самозабвенно врала себе и окружающим, что ненавижу сводного брата.

Похоже, что на самом деле всё обстояло иначе. Прозаичнее.

Неужели я прятала под этими чувствами свою обиду? Боль? Горечь? Разбитое сердце? Невзаимные чувства?

Если честно, я отвратительно чувствовала себя, когда Полина и Стас были вместе. Они казались такой милой парой, и я завидовала подруге, что она, а не я, рядом с ним. Я никогда не говорила ей о своих чувствах к нему, так что ни в чём не могла её обвинить. И я сильно расстроилась, когда Полина после расставания со Стасом отвергла меня.

Но буду честной: я научилась жить без неё, но без Стаса… нет. Я пряталась от него, от своих эмоций, но теперь они накрывали меня с головой, заставляя задуматься.

Если бы не его горячие прикосновения… Я бы справилась, я бы пережила, но поздно. Кажется, дурацкий спор обернулся против меня.

Все будни Стас каким-то магическим образом уделял мне очень много времени. Он то забивал на работу, то отрабатывал ночами. Мы ездили в город, Стас показал мне как многое изменилось за время моего отсутствия. Ходили на пляж, гуляли, наслаждаясь природой и свежим воздухом.

В пятницу, ровно через неделю после начала нашего спора, Стас зашёл ко мне в комнату и, печально улыбнувшись, сказал:

— Сегодня у меня большой завал, Лин. Как насчёт того, чтобы устроить небольшой пикник на закате? Я присмотрел отличное местечко, тебе понравится, — и вновь эта хитрая ухмылка.

Разве я могла отказать?

Ближе к вечеру я привела себя в порядок, распустила волосы, надела обтягивающие лосины и майку с открытым вырезом. Захватила толстовку на случай, если сильно похолодает.

Стас уже ждал меня в гостиной, держа в руках плетёную корзину. Похоже, он основательно подготовился. Отец ещё не вернулся с работы, а мачеха загадочно улыбалась.

— Долго не засиживайтесь. И жду фотоотчёта — солнце на закате здесь очень красивое. Я бы с вами пошла, да надо отца дожидаться, — причём сказала это таким тоном, словно специально нашла отговорку, чтобы не идти с нами.

Неужели, она что-то подозревала? Или у меня в голове уже стоял настолько сильный кавардак, что я видела намёки во всём?

Мы шли в тишине, смущение полностью окутало меня, а Стас, похоже, не торопился завести разговор. Тоже в смятении? Неужели, я проиграла спор, и у него появились ко мне чувства?

Но больше всего меня волновал другой вопрос: «что мне делать с моими?!».

Терзаясь мыслями, я не заметила, когда мы оказались на месте. Застыла, не в силах описать словами укромный уголок, который подготовил для нас Стас.

— Вау, — тихо выдохнула.

Мы находились на небольшом обрыве над рекой, на противоположном берегу которой солнце медленно подходило к горизонту. За таким зрелищем было приятно наблюдать.

— То ли ещё будет, — загадочно произнёс Стас, расстелив скатерть и разложив бутерброды. А затем он достал шампанское и газировку. — Что предпочитаешь?

— Давай начнём с газировки, — смущенно пропищала, боясь представить к чему нас мог привести алкоголь.

Точнее, что крепкий напиток мог сделать со мной.

Спустя неделю жизни у родителей я не была уверена ни в чём. Ни в своих эмоциях, ни в поведении Стаса.

Но даже пока мы сидели на берегу реки, молча уплетая бутерброды, я чувствовала себя расслабленно. Похоже, нам уже не нужны были разговоры, чтобы ощущать надвигающееся счастье.

Закат был очень красивый, и Стас щёлкнул его пару раз на свой навороченный телефон.

— Эй, рыжая нимфа, тебя сфотографировать? — улыбнулся он.

— Не очень люблю, ты же знаешь, — отрицательно покачала головой. — Но могу заснять тебя.

— Только если с тобой. Какой смысл фотографироваться на фоне офигенного заката, если рядом со мной не будет красавицы? — он сыпал комплимент за комплиментом, и в какой-то момент я стала воспринимать их спокойно, не огрызаясь на невинные фразочки.

Сдалась. Стас был слишком убедителен. Позволила братцу обнять себя и прижать к его разгорячённому телу. Улыбнулась на камеру, но почувствовала зашкалившее сердцебиение и замерла, так как стало тяжело дышать.

Мы вновь замолчали. Бутерброды были доедены, за эту неделю мы обсудили всевозможные темы, и просто не могли найти хотя бы ещё одну.

Наконец, Стас тяжело выдохнул, словно только что решился на что-то, на что ему до этого не хватало духа.

Он аккуратно убрал прядь волос с моего лица, невзначай проведя кончиками пальцев по щеке. С ума сойти, сколько было в этом невинном жесте тепла, нежности и трогательности.

— Лин, я поцеловал бы тебя сейчас, если бы ты этого желала, — проникновенно сказал Стас, а я застыла, потеряв дар речи. — Ты не против?

Я и сама не знала, чего я хочу. Скажи Стас столь невинную фразу каких-то шесть лет назад, я бы запрыгала и завизжала от восторга, обняв его. А сейчас… всё было так сложно, так запутанно, невозможно решиться в столь короткий промежуток времени. Осмелиться переступить черту.

Не услышав от меня ответа, Стас тяжело вздохнул. И заговорил сам:

— Запрись у себя в комнате, Лина. Делай сегодня вечером, что хочешь, только не открывай мне, не реагируй на стук. Иначе… — брат сделал глубокомысленную паузу, а затем выдохнул: — Я украду у тебя самый страстный в твоей жизни поцелуй.