Черная книга смерти - Гордон Далквист

На развороте было одно стихотворение из четырех строк, озаглавленное «Гранат».

Шесть зернышек кровавых и страна,Где скорбь и воздух гнил и смраден.И даже утеха неба здесь ей не дана —Лишь вечный мрак, суров и безотраден.

Мисс Темпл закрыла книгу. Обычно она не возражала против поэзии, ее даже трогала сжатость поэтических образов. Но для мисс Темпл поэзия была не строками на белом листе, а чем-то сложным и чувственным, что невозможно передать лишь словами, — мгновениями, слишком спрессованными, слишком заполненными тем, отчего мороз продирает по коже: буйством сентябрьского прибоя, ворчанием ее любимого кота, поймавшего птичку, дымом от горящих полей сахарного тростника, что плывет над ее утренней верандой… прозрачнейшие моменты, сквозь которые прозревался иной, сокрытый мир… мгновения, делавшие ее мудрее и грустнее.

При некотором усилии мисс Темпл наверняка вспомнила бы легенду о Персефоне, хотя бы частично, чтобы нетерпеливо вздохнуть, но она не знала, что для Чаня означают похищение, плоды граната и все такое. Корешок переломлен, уголок странички загнут — да, это стихотворение важно для Чаня. «Кровавые зернышки» ей понравились: до чего же безрадостно обитать в подземном царстве, где нет неба… Но вот что касается темы стихотворения — похищение принцессы, попавшей в подземный мир… Мисс Темпл шмыгнула носом. Возможно, это имело отношение к куртизанке, в которую был влюблен Чань, к Анжелике. Она сложила губы трубочкой, вспоминая эту злосчастную шлюху, — как глупая девочка из сказки, та отвергла Чаня, поддавшись на лживые увещевания графа д'Орканца. А в итоге была приведена к покорности, обезображена и наконец погибла. Привязанность такого рода не была редкостью — самой мисс Темпл постоянно делали предложения разные неприятные типы, — но Кардинал казался неуязвимым для подобных слабостей. И вот мисс Темпл вдруг обнаружила, что не испытывает неприязни к Чаню за этот его недостаток, более того — вздыхает, сочувствуя его боли.

Она вздохнула еще раз, глядя на пламя свечи. Надо бы спуститься, хорошо поесть и заснуть до утра. Но мысли ее все находили успокоения (к тому же перспектива делить кровать с Элоизой совсем не вдохновляла). Ей пришло в голову, что этот охотник, мистер Олстин, отправляясь на охоту, должен брать местную лошадь. И может ответить кое на какие вопросы, которые она задала бы убитому конюху…

Мисс Темпл засунула книгу под подушку, задула свечу, потом вышла на площадку и снова разгладила на себе платье, размышляя, удастся ли ей утром уговорить миссис Доб завить ей волосы. От этой мысли улыбка невольно вспыхнула на ее лице. Она спустилась по лестнице, вдыхая запах еды и слыша потрескивание дров в камине. Сердце мисс Темпл ожесточилось, но это было для нее делом столь привычным, что она почти ничего не заметила.

Мисс Темпл нашла миссис Доб на кухне — та переливала очень темную подливку из сковороды в маленькую металлическую соусницу. Хозяйка накрыла скромный стол на двоих, но Элоизы видно не было.

Миссис Доб посмотрела на мисс Темпл добрым, живым взглядом.

— Вот и вы! Другая дама сказала, что вы отдыхаете, но я уверена, хороший ужин пойдет вам на пользу.

— А где миссис Дуджонг?

— Разве ее нет у камина?

— Нет.

— Тогда не знаю. Может, разговаривает с мистером Олстином.

— Зачем ей это? — спросила мисс Темпл.

— Возможно, извиняется за то, что без нужды потревожила его этими поисками, — улыбнулась миссис Доб и поставила на стол миску овощей рядом с коричневатым хлебом, присыпанным мукой. От овощей шел пар.

— И где же она? — спросила мисс Темпл. — Наверху их нет.

— Вы присядьте, — сказала миссис Доб. — Когда все готово, оно куда как вкуснее.

Мисс Темпл пребывала в нерешительности; отсутствие Элоизы досаждало и радовало одновременно. Но вдруг она поняла, что есть возможность поговорить с миссис Доб наедине, и с приветливой улыбкой проскользнула на стул с дальней стороны стола, откуда могла говорить с хозяйкой, не поворачивая головы.

— Пожалуйста. — Миссис Доб положила маленький кусок мяса на массивную голландскую тарелку синего цвета. — Остатки баранины с прошлой недели. Я не извиняюсь — ничего лучше в Карте вы не найдете. В последние пять дней на север не было никаких подвозов, словно нам не нужно есть, а только благородным. Сплошные неприятности. Простите, я не расслышала вашего имени.

— Меня зовут мисс Темпл.

— У меня плохая память на имена, — раздраженно сказала миссис Доб. — А вот повариха я отличная.

Мисс Темпл занялась соусницей, хлебом и деревянной миской с чем-то вроде посыпанного мускатным орехом брюквенного пюре. Такая мелочь, как орех, улучшила мнение мисс Темпл о хозяйке.

— Насколько я понимаю, вы недавно видели нашего с миссис Дуджонг друга, — сказала мисс Темпл, намазывая масло на ломоть хлеба. — Такой заметный внешне, в красном плаще и темных очках.

Миссис Доб сдвинула два горшка на плите, освобождая место для чайника. Когда она снова посмотрела на стол, губы ее были плотно сжаты.

— Этого, с позволения сказать, джентльмена, не так-то легко забыть. Он заказал одно блюдо, поел и отправился дальше. Мы едва обменялись десятком слов, да и то потому, что он просил передать соль.

— Может быть, мистер Олстин говорил с ним?

— Мистер Олстин тогда еще не вернулся с гор.

— А Франк?

— Франк не разговаривает с постояльцами.

И миссис Доб, словно только что вспомнив о своем работнике, повернулась к небольшой двери сбоку от плиты. Эту дверь, скрытую занавеской, мисс Темпл раньше не замечала.

— Франк! Ужин! — закричала хозяйка, как моряк на корабле.

Из невидимой комнаты не послышалось ни звука.

— Хлеб у вас превосходен, — похвалила мисс Темпл.

— Рада это слышать, — сказала миссис Доб.

— Я люблю хлеб.

— Хлеб трудно испортить.

— Особенно хлеб с вареньем.

Миссис Доб решила ничего не говорить в ответ — варенья на столе не было.

— А наш второй друг? — продолжала мисс Темпл.

— У вас так много друзей, хотя вы и далеко от дома.

— Доктор Свенсон. Он, вероятно, проезжал через Карт дня через два после Кардинала…

— Кардинала? Того, в красном и с глазами? Он никак не похож на церковника.

— Нет-нет, — сказала мисс Темпл, прыснув со смеху. — Просто все так называют его в городе. По правде говоря, не знаю, какое имя дали ему при крещении.

— Разве китайцев крестят?

Мисс Темпл рассмеялась.

— Ах, миссис Доб, он не больше китаец, чем мы с вами — чернокожие африканки. Его так прозвали из-за шрамов на глазах. В этом все дело.