Медовый капкан для «Джоконды» - Игорь Григорьевич Атаманенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То есть?
– Как ты сумеешь «прокачать» турчанку и узнать, зачем ее муж посещает Новороссийск. Поясню. За последние три месяца в том районе никакие военно-морские учения не проводились, раз. Наши новые корабли там не появлялись, два. И тем не менее Ахмед-паша постоянно туда стремится. Мы предположили сначала, что ездит он туда, чтобы активизировать работу турецкой агентурной сети, но, увы, и эта версия оказалась тупиковой. Вся их агентура, проживавшая на побережье, с развалом Союза предпочла выехать в Грецию и Турцию, чтобы там спокойно тратить заработанные в страхе деньги. Тогда мы пошли другим путем. Ежедневно из Управления ФСБ по Краснодарскому краю получаем сводку всех судов, зафрахтованных военным атташе. И опять ничего! Изменений не прослеживается даже в ассортименте грузооборота. По нарастающей идет отправка в Турцию судов, груженных, чем бы ты думал? Многотонными станками-монстрами, коими затоварены все склады Краснодарского станкостроительного завода имени Седина, потому что потребности в их применении на внутреннем рынке нет, а за границей и подавно – устарели морально и технологически! Причем каждый раз, как пять-семь пароходов со станками должны отправиться в Стамбул, в Новороссийск прибывает «Янычар». Но работяги и администрация завода довольны. Еще бы! Появилась возможность избавиться от неликвидного товара, да и валюта в кассу предприятия идет бесперебойно. Хотя какая там валюта! Смех один – за двадцати-, сорокатонный станок Ахмед-паша платит 100–150 долларов. В общем, кошкины слезы, а не суммы…
– А кто получатель груза?
– Они установлены. Схема такова: армяно-турецкие совместные предприятия «Дустр», «Ахтамар» и «Гаяне» заключили контракты на закупку станков и на производство фурнитуры, то есть деревянной обшивки, которая производится в Красноярском крае. Мы проверили их через возможности внешней разведки – результат нулевой. Они посредники, согласно документам продающие станки крупным стамбульским заводам. С ними, с совместными предприятиями, все ясно. Какие вопросы у нас, у контрразведки могут быть к ним? Ну, занимаются люди коммерцией – так и Бог им в помощь! Но, с другой стороны, настораживают объемы потребляемых, но, подчеркиваю, устаревших станков, ведь из закупленного Ахмед-пашой оборудования можно сегодня уже построить… новую Великую китайскую стену из железа! Но, самое главное, непонятна тяга военного атташе к этим бронебойным караванам. Уж не бизнесом ли «Янычар» занялся от безысходности? Известно, что его проблемы со здоровьем могут быть устранены только с помощью трансплантации печени. Операция стоит более полумиллиона долларов. Неужели из никому не нужных станков можно сделать такие деньги? Впрочем, закупаемое Ахмед-пашой оборудование как высококачественный металлолом хотя и стоит прилично, но, чтобы собрать полмиллиона долларов, потребуется не один год, а у него каждый день на счету…
Вот его предшественник делал деньги на коврах, которые партиями закупал в Ташкенте, Бухаре и Самарканде, и дипломатической почтой отправлял прямиком на стамбульский базар. О-очень неплохой приработок имел этот разведчик-бизнесмен, доложу я тебе! Собственно, на этом и «спекся», отклонив наше предложение о сотрудничестве. Вылетел из Союза на ковре-самолете…
Но станки! Какие деньги может сделать на них наш бодрящийся импотент Гасан Ахмед-паша?!
– А может, заводы-потребители оборудования – всего лишь перевалочная база, «крыша», под которой прячутся о-очень серьезные люди? – подал голос «Константинов».
– По данным закордонных источников – нет! В общем, сплошной туман…
– Олег Юрьевич, мне кажется, метод индукции и дедукции здесь не помощник. Надо идти рационально-практическим путем!
– То есть? – почувствовав подвох, насторожился Казаченко.
– Лет этак с десяток назад была у меня подружка, – «Константинов» начал неспешно плести паутину, из которой его шеф не должен был выкарабкаться, – так вот она утверждала, что двадцать процентов советских женщин, то есть каждая пятая, не носит трусы…
– Любопытно! На чем же основывалась эта статистика?
– Личный опыт… Рационально-практический метод познания окружающего мира и людей, его населяющих. Моя подружка работала продавцом обувного магазина. Ну, вы понимаете, женщины, примеряя обувь, обычно нагибаются…
– Оригинально! Какое же отношение этот рациональный метод познания действительности имеет к нам, в частности к «бронебойным караванам»?
Вслед за этим вопросом агент выложил на стол свой основной козырь:
– Олег Юрьевич, а я ведь турчанке по вашему совету брякнул, что через месяц мне предстоит командировка в Стамбул, помните? Может, отправите? В жизни всегда есть место высокооплачиваемому подвигу, не так ли? – «Константинов» хитро подмигнул генералу.
– А что? Это мысль! Получишь наводку от «Шехерезады» – перышко тебе в зад – лети, голубь сизокрылый! Проверишь. Точку-то надо поставить в этой «бронебойной» разработке! Давай-давай! Вот тебе и стимул, чтобы хорошенько над объектом поработать… Кстати о любви, Аристотель Константинович… Прости, конечно, но я степень влюбленности оцениваю не громкостью стонов во время совокупления, как это делаешь ты, а более прозаическими материями…
– То есть?
– Ну, скажем, чистыми бланками паспортов… Попробуй! Принесет тебе турчанка чистый бланк турецкого паспорта, значит, я не прав – любит она тебя. Откажет – сам оценивай ее чувство к тебе, идет?
– По рукам, Олег Юрьевич!
– Удачи!
Глава пятая. «Константинов», «Янычар», «Шехерезада»
Благословив поход «Константинова» на прием в посольство, Казаченко настоял на том, чтобы агент в общении с «Янычаром» ненавязчиво «засветил» свое знание турецкого языка. Таким образом, у военного атташе должно было сформироваться мнение, что начальник отдела Главного штаба ВМФ Александриди курирует турецкую линию. Уж такой-то подарок судьбы объект не должен был оставить без внимания! Да и «Шехерезада» получила бы дополнительное подтверждение, что находится в контакте с офицером, представляющим бесспорный интерес не только для ее мужа, но и для Селлерса. Почему бы не устроить турку и американцу «гонки за лидером»?
Генерал Казаченко обоснованно считал, что происхождение агента – лишь подспорье его успешному вводу в разработку «Янычара». На дворе конец XX века – о каких национальных и религиозных предрассудках может идти речь для разведчика-вербовщика, коим является Ахмед-паша? Он в силу своей профессиональной принадлежности просто не может себе позволить идти на поводу конфессиональных симпатий. Да и есть ли они у него? Он ведь долго жил и учился в США. Поэтому, как бы глубоко ни засели в его сознании исламские постулаты, по долгу службы он вынужден быть интернационалистом!
Наконец, отработанная «Константинову» линия поведения предполагала создать у турецкого разведчика иллюзию перспективы развивать контакт на нейтральной основе, для чего агент должен был заявить о своей предполагаемой поездке в Стамбул.
Словом, с какой стороны ни оценивал Казаченко участие «Константинова» в приеме, последний для турка должен был представлять несомненный интерес.
…Как только начальник отдела Главного штаба ВМФ России
