Только любовь! - Аманда Мэдисон

Глаза Виктории расширились и наполнились слезами. Должно быть, она издала какой-то звук, потому что Мигель вдруг замер, поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Я причинил тебе боль? Мне остановиться?

— Нет, — покачала головой Виктория, сжав руки в кулаки.

В действительности ей куда больнее, чем она ожидала. Возможно, следовало сказать Мигелю, что у нее еще не было подобного опыта, что она никогда не была с мужчиной…

Все равно уже слишком поздно, сказала она себе. Это то, чего я хотела, и будь, что будет.

— Я не пошевельнусь, пока тебе не перестанет быть больно, Твоему телу просто нужно привыкнуть к моему.

Это прозвучало ободряюще, и Виктория была благодарна Мигелю за его слова и особенно за страстный поцелуй, который последовал за ними. Этот поцелуй мгновенно стер из ее памяти все неприятные ощущения.

Голова слегка кружилась, во всем теле чувствовалась непривычная легкость. И когда Виктория пошевелилась, то обнаружила, что на смену болезненным ощущениям пришли другие — странные, необычные.

Мигель начал двигаться, и она уловила шепот возбуждения, дуновение наслаждения, непохожего ни на что другое. Виктория инстинктивно приподняла бедра — и наслаждение стало сильнее, ярче, точно в непроглядном мраке вдруг вспыхнула яркая иллюминация. Она не думала, что секс может быть именно таким. Все оказалось намного лучше самых смелых ее предположений.

Ее пульс участился, дыхание стало прерывистым. И когда он снова вошел в нее, ее мышцы стали сжиматься, стремясь обхватить его плоть, обнять, заставить остаться в ней. Но он не позволял остановить себя, пока ей не стало казаться, что сейчас она умрет от блаженства.

— Я не могу больше…

— Наслаждайся, — прошептал Мигель ей на ухо, но она замотала головой, не уверенная, что знает, как вести себя дальше. — Расслабься, получай удовольствие, — повторил он, увеличивая темп.

Наконец ее тело содрогнулось, объятое пламенем оргазма. Виктория почувствовала, как его руки зарылись в ее волосы. Их губы слились. Мигель застонал, изогнулся и тоже достиг пика удовольствия…

Позже — Виктория не знала точно, сколько прошло времени, — она пошевелилась и увидела его полный ласки взгляд.

— Что ты делаешь? — спросила она, потягиваясь.

— Смотрю на тебя.

— Почему?

— Ты прекрасна.

Виктория вспыхнула, словно только сейчас увидев, какой он большой, мускулистый, обнаженный. Но от смущения не осталось и следа, когда Мигель снова заключил ее в объятия.

Его кожа была все еще горячей и немного влажной. И когда она устроилась поудобнее в его руках, ей стало очень уютно. Было необычайно трудно поверить, что они только что занимались любовью и это оказалось так…

— Восхитительно, — пробормотала Виктория вслух.

— Ты так думаешь?

Она рассмеялась, изумленная, счастливая, упоенная безграничным восторгом.

— Это было просто… — Виктория замолчала, не найдя нужных слов. Он даже не догадывался, насколько важна для нее эта ночь!

Со вздохом она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Ее сердце все еще гулко билось в груди.

— Знаю, что повторяюсь, но мне жаль, что я не могу остаться здесь дольше. — Виктория вдруг ощутила потребность высказаться. — Я не готова ехать. Мне понравилась роль туристки.

— Поэтому ты не хочешь возвращаться домой?

— Нет. Я не хочу возвращаться домой, потому что полюбила Париж. — Она повернула голову и посмотрела на него, наморщив нос. — Это бессмысленно, да?

— Не совсем.

Виктория рассмеялась, глядя на Мигеля. Он был великолепен — литые золотистые мускулы, волнистые черные волосы.

— Я пробыла здесь почти год и так мало успела!

— А чего именно тебе бы хотелось?

Мигель провел рукой по ее шелковистым волосам и остановился на груди. Виктория чуть не замурлыкала от удовольствия. Ее тело оживало в преддверии нового пожара страсти. Теперь она знала ощущение его внутри себя, и ей хотелось испытать это снова. Наслаждение. Удовольствие. Возбуждение. Оргазм… Но пора было вспомнить и о самоконтроле.

Чтобы облегчить задачу, Виктория заставила себя задуматься над списком французских достопримечательностей.

— Ну, мне бы хотелось побывать в Авиньоне, на Корсике и в Монако… — Она шумно вздохнула, потому что Мигель стал играть с ее соском. — Посетить знаменитые виноградники, прогуляться по Марселю, Орлеану, Страсбургу, Тулузе…

— Посмотри на меня, — прервал ее Мигель.

Его голос звучал властно, и она не могла не подчиниться. Сейчас его глаза показались ей черными, как пучина океана, и у нее защемило сердце.

— Ты пробыла здесь почти год, сама сказала. Неужели у тебя не нашлось времени, чтобы все это осуществить?

Виктория неожиданно осознала, что совершила ошибку, решившись провести ночь с Мигелем. Она отдала ему не только свое тело, но и сердце. А это никак не входило в ее планы.

Глупая. Глупая Вики!

— Я работала. — Она попыталась улыбнуться, спрятать эмоции, переполнившие ее.

— Может быть, завтра съездим куда-нибудь? — предложил Мигель.

— Может быть, — ответила она, зная, что завтра ничего не будет.

Виктория поймала на себе изучающий взгляд Мигеля, но не могла понять, о чем он думает.

— Не смотри на меня так, — попросила она, отворачиваясь. — Возможно, я выгляжу слишком молодой, но я знаю, что когда-нибудь все должны повзрослеть. Даже такие бунтарки, как я.

Он притянул ее ближе к себе, взял прядь волос и накрутил на палец.

— Я человек действия и всегда осуществляю задуманное. У меня не возникает таких проблем, как у тебя, — заметил Мигель.

— Как сегодня? — спросила она. Виктория чувствовала приятную усталость.

Секс был невероятно хорош, время, проведенное с Мигелем, просто сказочным. И все-таки она понимала, что ей следует подняться и уйти. Уйти навсегда и никогда не оглядываться назад.

Мигель потянул за закрученный на палец локон, и у нее на глазах выступили слезы. Но не от боли. Ибо она знала то, чего не знал он.

— Это только начало, детка.

Нет, вздохнула Виктория. Не начало, а конец. По крайней мере, конец того, что произошло между ними здесь.

— Так насколько хороша я была? Не очень? Или ничего? — спросила она, желая понять, догадался ли он о ее неопытности.

— Ты спрашиваешь, сколько баллов я бы поставил тебе за сольное выступление?

Виктория хотела рассмеяться, но не смогла. Вместо этого в душу прокралась смутная щемящая печаль.

— Да.

Мигель отпустил локон, пригладил его вместе с остальными и убрал волосы с ее лица.

— Ты была хороша. Очень.