Превращение - Эмили Уитмен

Финн пронёсся мимо меня в сторону компании, которая так ликовала во время его прыжка в бассейн. Они встретили его объятиями и оханьем при виде его поцарапанных коленок. Я было последовал за ним, как вдруг чья-то рука поймала меня за плечо.

– Вот ты где! – воскликнула мама. Её глаза светились радостным возбуждением.

Лир, Мойра, Мист, Кормак, бабушка – все были здесь. В длинноногом обличье они выглядели совершенно по-другому. Расступившись, они освободили мне место в толпе.

Я было повернулся, чтобы указать им на Финна, но звук раковины остановил меня.

Внезапно всё стихло, и тишину наполнил чистый голос Взывающей к Луне:

– Пой, Луна, напевай песню моря! Воспевай воду, слёзы, свободу, стирая границы меж волною и берегом. Грядёт сладостное превращение, которое делает душу свободной.

Запоминающаяся мелодия подхватила меня потоком, её ритмы зазвучали во мне, совпадая с моим дыханием.

Затем мелодия унеслась прочь, и загремел глубокий голос, словно огромная волна ударила о берег:

– ВНАЧАЛЕ!

Мой взор устремился к выступу. Шелки с молнией в волосах вытянул руки перед собой, его ладони смотрели вверх. Я затаил дыхание. Это не было похоже на ту тёплую, знакомую историю, которую мне пересказывали дома.

Он вознёс руки к небу, и мы, все как один, повернулись к морю. Перед нами была темнота. И вдруг…

Одиночный луч света появился на краю мира. Яркой серебристой дорожкой он пронёсся по волнам к Пику. Я ахнул от неожиданности.

Мои глаза уловили какое-то движение. Высокий мощный шелки положил руку на плечо Финна. Наверное, это Бреан, их вожак. Они вместе смотрели на горизонт, и в их глазах отражался серебристый свет.

Луна медленно и величаво поднималась над горизонтом. Вокруг неё мерцали синие и зелёные всполохи, и она приветливо озарила нас своим сиянием. Теперь мы будем славить и воспевать её шествие к центру неба.

– Вначале, – возгласил Великий вожак, – была Луна. Она вращалась вокруг шара из земли, пыли и камня…

Эта история была мне знакома, но слова звучали другие и по-новому. Казалось, будто это происходит прямо сейчас, впервые: бесплодная Земля, тоскующая Луна. Повествование дошло до того места, когда Луна начала петь. Мелодия без слов, тихая-тихая, словно бриз, ласкала слух. Она отзывалась в моём сердце всеми чувствами, какие я когда-либо испытывал в своей жизни: голодом, радостями и разочарованиями. Сначала я подумал, что это поёт сама Луна. Но пела Взывающая к Луне. Её кожа была белой, как сияние Луны, а волосы – чёрными, как ночь.

Когда накатывал голос Великого вожака, я чувствовал, как песня будто вытягивает влагу из воздуха. Она витала в виде тумана, превращаясь в дождь, который обрушивался на Землю. Когда вожак замолчал, я знал, что делать. Я готовился к этому на протяжении всей жизни. Я возгласил вместе со всеми:

– Да здравствует дождь, благословенный дождь, к бытию порождённый песнью Луны.

Я никогда прежде не слышал этих слов в таком исполнении. Каждый голос здесь становился чем-то бо́льшим: единым голосом народа шелки.

Когда прозвучало последнее слово этой части рассказа, Луна взошла над морем. Она парила, огромная и круглая, ожидая от нас, что мы продолжим петь дальше.

– Да здравствует океан, великий и серый, к бытию порождённый песнью Луны.

– Луна скиталась по просторам космоса, – продолжал вожак, и толпа начала раскачиваться. Когда мы с мамой рассказывали историю, мы двигались легко и играючи. Но теперь сотни шелки раскачивались вместе из стороны в сторону с первобытной, безжалостной силой. Мы были словно волны, появившиеся по мановению Луны, вздымающиеся гребнями и валами и низвергающиеся в глубину, и старались услышать каждую драгоценную ноту её песни.

– Да здравствует пена волн белая, как первый туман, к бытию порождённая песнью Луны.

Мы замерли, став неподвижными, как скала. Теперь мы были островами, появившимися из воды. Луна поднялась выше, освещая меня всё ярче.

Финн посмотрел в мою сторону, и его глаза светились таким же восторгом, какой переполнял меня. Я инстинктивно поднял руку в приветствии.

В этот момент вожак Финна обернулся. Он нахмурился. Я увидел, что его взгляд направлен на мою руку, в которой я всё ещё держал перо буревестника. Это выглядело так, словно я махал им Финну, играя во время священной церемонии.

От стыда я выронил перо. Холодный взгляд вожака скользнул по моим волосам, по моей коже. Он наклонился и что-то шепнул на ухо Финну.

Я задрожал, словно лист на холодном ветру.

Но потом голос Великого вожака вновь увлёк меня:

– …линия прибоя, где воды встречаются со скалами, где тёмное море встречается со светлым песком, где границы постоянно изменяются. Вновь Луна пропела.

Взывающая к Луне пела чистую ноту, округлую и сияющую, словно жемчужина.

Великий вожак тихо произнёс:

– Каждая нота, достигающая этой мерцающей полосы, превращалась в шелки.

Он сделал паузу, и затем его голос загремел:

– МЫ НАРОД, РОЖДЁННЫЙ НА ГРАНИЦЕ МЕЖДУ ЗЕМЛЁЙ И ВОДОЙ!

Одна мелодия прекраснее другой неслась в сторону берега к сверкающей линии прибоя. Теперь Луна была огромной, заполняя всё небо. Воздух был как будто наэлектризован.

Мы с Финном одновременно посмотрели друг на друга, будто нас соединяла нить лунного света. «Друг», – подумал я с глубокой и ясной тоской.

Волоски на моих руках встали дыбом, словно вот-вот должна была ударить молния. Я опустил взгляд. Моя кожа мерцала серебряным светом.

И тут все возгласили:

– Да здравствуют создания! Покорители волн и берега, к бытию порождённые песнью Луны.

Луна была прямо надо мной! Это был тот самый момент!

Я поднял взор и молча взмолился: «Луна, пожалуйста, позволь мне жить в моём истинном обличье, предназначенном мне изначально. Пожалуйста».

Воздух сгустился от возносимых молитв, и мою кожу словно покалывало. Наверное, так всё и происходит! Сначала покалывание, а затем кожа начинает превращаться в шкуру. Я уставился на свои руки.

«Сейчас, – думал я. – Сейчас!»

Глава 17

Штормовые волны

Взревела раковина, и Великий вожак объявил:

– Начнём