Маг в законе. Том 2 - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чем ты, морэ?
— Да уж знаешь, о чем я…
Ты знал. Давным-давно, спутав явь и срамные видения, какие начинаются у всякого крестника в свой срок, ты полез с ножом на Ефрема Жемчужного: резать учителю жилы. За похабщину; за клинья подбитые, грязные. Хорошо еще, что резать ты тогда не шибко умел — набил тебе старый Ефрем ряшку, и ничего объяснять не стал.
— Жди, — буркнул, утираясь. — Схлынет.
Сам ты все уразумел; когда в Закон вышел, когда крестника впервые под Договор взял. Вот и сейчас — шлепнул ладонь поверх Федоровой лапищи:
— Жди, Федя. Схлынет. Перестанем мы с Княгиней вас ночами мучить… скоро уже.
И ошалел: надвинулись глаза Федькины, а в глазах-то — волна за волной.
— Эх, Дуфунька, мил человек!.. добро б только вы с Княгиней!..
Так и пошла у молодых жизнь семейная.
Как-то быстро у них сложилось, быстро да ладно — вы только радовались тихонечко. Через плечо поплевывали; по дереву стучали. Счастье — штука ненадежная, хрупкая; редко кому выпадает. А коль выпало, держись за него обеими руками, береги от дурного глаза! Им ли, щенятам, держаться, им ли жить по-умному? Слепые они, кроме друг дружки, никого не видят.
Значит, взрослая это забота — счастье нечаянное беречь.
Временами ты сам себе дивился: за родных детей (где родные-то бродят? мало ли баб у тебя перебывало?), и то б меньше тревожился. Дивился, в затылке чесал. С Княгиней перешептывался: мажья наука у молодых со дня свадьбы в рост пошла — будто кто их за уши тащит!
Чихнуть не успеешь — в Закон выйдут, новых крестников подыскивать придется!
Впрочем, на этот счет вас ихняя светлость Циклоп успокоил: придет срок — сыщутся ученики. И для вас, и для молодоженов. Уж он, князь Джандиери, позаботится.
— Так ведь они САМИ хотеть должны! — заикнулась было Рашка.
— Захотят, — улыбается в ответ князь, щеточку усов рыжих ерошит. — Так захотят, что на край света за вами побегут.
— Так ведь… — это уже ты встрял.
— Само собой, — смеется князь (а тебя оторопь берет: Циклоп? смеется?! ромалэ, видано ли?!). — Каких скажете, таких и подберем. Рыжих? толстых? с родинкой на верхней губе? И всякий за вас в огонь и в воду. Можете не сомневаться.
Вы и не стали.
Сомневаться.
Одной заботой меньше — и слава Богу!
А за молодыми все одно приглядывали. Губу прикусывали. Отродясь не бывало, чтоб ученик сильнее учителя выходил, крестник-подкозырок — выше битого козыря. В лучшем случае — вровень; прав отец Георгий. Ай, баро! — Княгиня как-то обмолвилась, с полгода назад: Феденька сейчас чуть ли не Король! а когда в Закон выйдет — даже подумать страшно!
Вроде бы радуется, а у самой и вправду страх в глазах.
Промолчал ты тогда. Не стал Валет у Дамы спрашивать: что за маг из кус-крендельской девки выйдет?! Ведь выше Туза не бывать в колоде козырям… И масть! масть смазалась! Смотришь на Акулину: сила мажья из девки так и прет, страшная сила, небывалая — а масти не разобрать! Ну хоть тресни! И знаешь ведь, что Пиковая она, девка-то, что масть по наследству передается — ан нет, не видишь тех Пик. Другое видишь — все масти разом: плывут, друг на друга накладываются…
Вот он, брудершафт, во что вылился!
Не пойми во что…
Неужели покойный Ефрем Жемчужный не сказками тебя-малого развлекал? Что, мол, редко, раз в сотню лет, или того реже, объявляется среди кодлы Джокер. Маг силы необычайной, любого Туза тузовей; любой масти маститей. Приходит во время смутное, жизнь живет ярко да коротко; уходит не в срок — а жизнь живая за Джокерской спиной другой становится. Как после смерти очередного Ответчика за грехи наши.
Сказки!
Побасенки ночные!
Или просто не хочешь верить, баро? Поверь в смерть — шагнет на порог! Господи, меня, меня казни, а их не трожь! Хоть во искупление, хоть как угодно — мимо, мимо чашу неси! Пусть у них все хорошо будет, пусть долго живут, долго и счастливо!..
Как в сказке.
В хорошей сказке, где конец — счастливый.
Ведь когда маг чего-то очень захочет — оно нередко сбывается. А ты ведь хочешь, чтоб так и было, Друц-лошадник? ну?! отвечай?!
Хочешь?!
…встряхнулся, отгоняя тяжкие мысли. Только подумал еще, что Акулина сейчас восьмой месяц беременной ходит. А когда ты ее масть ловить перестал, баро? Не в начале июня? И про тягость Акулькину лишь тогда же, от нее самой узнал — на вид-то шиш опознаешь, ни брюха толком у козы-егозы, ни пятен на лице, ничегошеньки! Хотя… ну должен ведь был почувствовать! — козырь младшую карту нутром чует… Ан нет, проморгал. Беременность у бабы, что в подкозырках-подельщицах ходит — дело редкое, почитай, небывалое! Не зачать крестнице ребеночка, пока в Закон не выйдет. Да и тогда…
Рашка-то бездетная.
Кто Джокер? тот, кто родился, или тот, кто родится?!
Кому жить ярко-коротко?!
* * *— …А меня Поликарпыч с Агафонычем "зверской дамочкой" прозвали! — Акулина уже улыбается, и слез в глазах больше нет; только голос еще подрагивает перетянутой струной.
— За характер? — решаешь ты подыграть. — Или за привычку по клеткам шастать?
Ох, фыркнула красавица! Норовистая кобыла от зависти сдохнет!
— И за это тоже, — а сама отвернулась, мимо глядит. — Когда у барса Тюпы кость в губе застряла — кто в клетку полез? Александра Филатовна, ясное дело!
— Добро б ты кость из губы вынимала, — не преминул поддеть ты. — Мне рассказывали, Александра свет Филатовна с тем барсом чуть ли не целоваться стала! Жаль, муж не видел…
— Так больно же Тюпе было! — совершенно искренне удивилась Акулина. — Кто снимет, если не я? Я ж понимаю!..
— Боль она снимала! Понимает она! Ни черта ты, прости Господи (виноватый взгляд на отца Георгия: случайно, мол, вырвалось!) не понимаешь! Нельзя до Закона в эти игры играть… Тем паче на людях.
— Вот и в зоосаде мне так один говорил. Товарищ управляющего, Лавр Степанович. Правда, он про другое: мол, не лезь, куда не след! служителям лучше знать, сколько мяса хищникам полагается. А я что, слепая? Не вижу, как в разделочной лучшие куски отдельно кладут? не понимаю, куда те куски идут? В общем, я его предупредила, что молчать не буду. А он меня предупредил: доиграешься, девка. Тогда я не только молчать, но и ждать не стала: пошла к управляющему! Дескать, иду писать докладную в отделение! Лавр Степанович, когда увольняли его, грозиться вздумал — так я ему тоже пообещала: вот сейчас пойду, мол, открою клетку… даже не успела сказать, которую — его как ветром сдуло!..
— Теперь понятно, почему вас, Александра Филатовна, "зверской дамочкой" кличут, — чуть заметно улыбнулся в бороду отец Георгий. — Прозвище хоть и неблагозвучное, но таким гордиться можно. Вижу: никому спуску не даете, невзирая на чины, за правду горой стоите…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});