ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО - Кейт ДиКамилло

— А потом, — продолжала Мигг с воодушевлением, поскольку добралась до самой заветной части их хитроумного замысла, — мы отводим её на самое дно подземелья. Там её ждёт много длинных уроков, потому что мы станем учить её быть послушной служанкой. А она мне даст короткий урочек, как быть принцессочкой. И как только мы всему научимся, мы с ней меняемся местами. Она становится служанкой, а я — принцессочкой. Ух ты, здорово! — в который раз восхитилась Мигг такому повороту событий.

Что ж, читатель, Миггери Coy довольно точно изложила тот самый план, которым соблазнил её Роскуро во время их первой встречи. Разумеется, план этот был совершенно нелепым.

Ну кто, скажи на милость, принял бы Мигг за принцессу, а принцессу — за Мигг, пусть даже на мгновение? Однако, как я уже говорила, Миггери Coy большой сообразительностью не отличалась. К тому же ты ведь помнишь, читатель, как сильно мечтала эта девочка стать принцессой? Господи, да она только одной этой мечтой и жила! Оттого-то она так легко и поверила, что предложенный Роскуро нелепый, бредовый план можно осуществить. Она поверила в это всем сердцем, понимаешь?

На самом же деле у Роскуро был другой план, куда более простой и ужасный. Он действительно намеревался отвести принцессу в самые чёрные и страшные глубины подземелья. Там Мигг по его приказу должна была заковать её в кандалы и оставить. Оставить светлую, сияющую принцессу с её серебристым, как колокольчик, смехом в чёрной тьме.

Навсегда.

Глава тридцать седьмая

ПОПРОБУЙ

Она спала, и ей снилась мама, королева. Мама протягивала ей ложку и говорила:

— Попробуй, моя хорошая, попробуй, Горошинка, и скажи: вкусно или нет.

Принцесса наклонилась вперёд и отпила немного супа из протянутой мамой ложки.

— Мамочка! — воскликнула она. — Как вкусно! Я такого супа никогда не пробовала!

— Верно, — согласилась мама. — Замечательный суп.

— А можно ещё? — спросила Горошинка.

— Я дала тебе попробовать, чтобы ты никогда не забывала этот вкус, — сказала мама. — Запомни этот вкус навсегда.

— Я хочу ещё!

Но едва принцесса произнесла эти слова, мама куда-то исчезла. И тарелка с ложкой исчезли вместе с ней.

— Неужели снова расставаться? — огорчилась Горошинка. — Неужели опять утрата?

Но тут она вдруг услышала своё имя. Принцесса радостно обернулась, надеясь, что снова появилась мама. Но голос был не мамин. Он принадлежал кому-то другому, шёл откуда-то издалека и велел ей просыпаться. Просыпайся! Просыпайся!

Принцесса открыла глаза. У её постели стояла Миггери Coy. В одной руке у неё был нож, а в другой — свеча.

Горошинка удивилась.

— Мигг?

— Ух ты! — шёпотом воскликнула Мигг.

— Говорите! — скомандовал Роскуро из кармана фартука.

Мигг зажмурилась и заученно протараторила:

— Если хочешь остаться в живых, принцессочка, пойдём со мной.

— Это ещё зачем? — возмутилась Горошинка, которая вовсе не привыкла слушаться кого попало. — Ты что выдумала?

Мигг перестала жмуриться и прокричала:

— Ты пойдёшь со мной, и внизу, в подземелье, у нас будут уроки — у тебя много длинных, а у меня немножко коротких. А потом ты станешь мной, а я — тобой.

— Нет!!! — завопил Роскуро из кармана. — Нет! Всё неправильно! Всё не так!

— Чей это голос? — вскинулась принцесса.

— Мой, ваше высочество! — Роскуро выполз из кармана фартука и устроился на плече Мигг, обвив её шею хвостом, чтобы не свалиться. — Ваше высочество! — повторил он, снял ложку с головы и осклабился, обнажив оба ряда мерзких, хищных зубов. — Думаю, вам следует сделать так, как предлагает Миггери Coy. Как вы сами видите, в руках у неё нож, пребольшой и преострый. И она может пустить его в ход. По моей команде.

— Что за бред! — фыркнула Горошинка. — Вы не смеете мне угрожать. Я принцесса.

— Нам-то это отлично известно. Зато ножику совершенно всё равно, что вы — особа королевской крови. И кровь из вас польётся совершенно такая же, как из любого другого человека.

Горошинка посмотрела на Мигг. Мигг улыбнулась. Нож сверкнул отражённым от пламени светом.

— Мигг? — окликнула девочку принцесса, и голос её чуть дрогнул.

— Кстати, — добавил Роскуро, — не думаю, что мне придётся долго уговаривать Мигг сделать этим ножиком чик-чик. Мигг очень опасный человек, принцесса. И ей очень легко внушить всё что угодно.

— Но мы с ней друзья! Правда, Мигг?

— Чё?

— Поверьте, принцесса, вы с ней — не друзья, — твёрдо сказал Роскуро. — И полагаю, будет лучше, если вы станете вести переговоры исключительно со мной, ибо главный здесь — я. Посмотрите же на меня!

Горошинка в упор посмотрела на Роскуро, сидевшего на плече Мигг с ложкой на голове. Сердце её ёкнуло.

— Вы видели меня раньше, принцесса?

— Нет. — Горошинка опустила глаза. — Я тебя не знаю.

Читатель, ты ведь понял, что она его узнала? Она поняла, что это та самая крыса, которая свалилась с люстры в мамин суп. И на голове его красовалась мамина ложка! Принцесса отвела взгляд, стараясь сдержать накативший на неё гнев.

— Смотрите внимательнее, принцесса! Или я так противен? Неужели у особ королевской крови столь тонкие чувства, что они не в силах смотреть на крыс?

— Я тебя не знаю, — повторила Горошинка. — А смотреть на тебя я вовсе не боюсь. — Она медленно подняла голову и с вызовом поглядела на Роскуро.

— Отлично, — сказал крыс. — Пусть будет по-вашему. Вы меня не знаете. Тем не менее вам стоит подчиниться моим требованиям, поскольку у моей подружки… да-да, у этой самой… имеется нож. Вылезайте из кровати, принцесса. Нам предстоит небольшое путешествие. Прошу вас одеться в то платье, в котором вы недавно были на банкете. Оно мне очень понравилось.

— И корону наденьте, — добавила Мигг. — У принцессочки непременно должна быть корона на голове.

— Да-да, верно, — подтвердил Роскуро. — Не забудьте корону, принцесса.

Не сводя глаз с Роскуро, Горошинка откинула одеяло и слезла с кровати.

— Побыстрее, — потребовал крыс. — Наше небольшое путешествие должно произойти сейчас, до рассвета, пока все в замке спят крепким сном. Они даже не ведают, даже не подозревают, какая участь постигла их принцессу.

Горошинка достала из шкафа платье.

— Оно! — Роскуро довольно кивнул и сказал сам себе: — Это то самое платье. Так и сияет, так и переливается. Просто чудо!

— Тут много пуговиц на спине, — сказала Горошинка. — Мне самой не справиться. Мигг должна мне помочь.

— Принцесса, неужели вы решили, будто сможете перехитрить крысу? Наша дорогая Миггери Coy ни за что не выпустит из рук нож. Ни на мгновение. Правда, Мигг? Вы не выпустите из рук нож, потому что иначе вам не стать принцессой. Понимаете?

— Ух ты! — воскликнула Мигг. — А я и не подумала.

Так и вышло, что Мигг осталась стоять в ножом в руках, а Горошинка была вынуждена присесть и позволить Роскуро ползать по своей спине, застёгивая пуговицы.

Принцесса сидела совершенно неподвижно, лишь облизывала губы, поскольку ей казалось, что на них сохранился солоноватый и в то же время сладостный вкус супа, которым мама кормила её во сне.

— Я не забыла этот вкус, мама, — прошептала Горошинка. — Я не забыла тебя. Я не забыла наш суп.

Глава тридцать военная

ДОРОГА ВНИЗ

По парадной золотой лестнице замка спускалась странная процессия: Горошинка и Миггери Coy шли рядышком, причём в спину принцессы то и дело тыкался нож, который Мигг так и не выпустила из рук. Роскуро же снова спрятался в кармане её фартука. И эта троица спускалась всё ниже, ниже, ниже.

Принцессу вели на верную гибель, а замок меж тем спал крепким сном. Король спал в своей огромной кровати, скрестив руки на груди и позабыв снять с головы корону, и ему снилось, что его жена, королева, превратилась в птичку с жёлто-зелёными пёрышками и неумолчно высвистывает его имя: Филипп, Филипп, Филипп.

Толстая Повариха спала в тесной для её необъятных телес кровати возле кухни, и ей снилось, что она потеряла рецепт супа и никак не может его найти. «Куда же я его задевала? — бормотала она во сне. — Где он может быть? Ведь это рецепт любимого супа королевы! Его надо срочно найти».

А неподалёку от Поварихи, в кладовке, на куле с мукой спал мышонок Десперо, и ему, как ты, читатель, уже знаешь, снились рыцари в сияющих доспехах, снились тьма и свет.

Во всём мирно спавшем замке горела одна-единственная свечка. Её держала в руке Миггери Coy, и пламя освещало платье принцессы, и блёстки на нём сверкали, точно звёзды. Принцесса шла твёрдым шагом и старалась ничего не бояться.

Читатель, мы уже поговорили с тобой о том, что было на сердце у мышонка Десперо, у крыса Роскуро и у служанки Миггери Coy. Но мы пока ничего не знаем про сердце принцессы Горошинки. Как в любом человеческом сердце, там нашлось место самым разным чувствам, и светлым и тёмным. В самом тёмном и укромном уголке этого сердца пылал уголёк ненависти. Горошинка ненавидела Роскуро, из-за которого погибла её мама. А в другом тёмном уголке таилась глубокая печаль: ведь мама умерла и теперь принцесса могла говорить с ней только во сне.