День грифов - Дон Пендлтон

— Не в этом дело, — перебил его Болан. — Меня направили сюда официально, а братьев Балдасерра кто-то пригласил в дом тайно, что, между нами, большая разница!

Он пристально обвел колючим взглядом сидящих за столом, и его серо-стальные глаза остановились на Марио Куба.

— Ну а ты, Марио, что скажешь?

— Не понял, что вы сказали?

— Это ты пригласил сюда Айка и Майка?

— Черт побери! Конечно же, нет! И вообще, почему вы говорите, что они болтаются где-то рядом? Будь они здесь, я бы давно заметил их!

— Ну а меня? Когда ты увидел меня в первый раз?

Марио стыдливо опустил свой подбитый, заплывший глаз и начал рисовать зубцом вилки круги на столе.

— Может быть, я их и не заметил — это правда, — мрачно проворчал он. — Я вернулся в дом минут десять, максимум четверть часа тому назад — не больше. Но когда я говорю, что я бы их заметил, я думаю о моих ребятах — они мои глаза и уши повсюду, где меня нет. Уж они-то ничего не упустят.

— Сколько у тебя часовых стоит снаружи?

— Двое у входа, двое у причала и двое с внутренней стороны ограды, один перед домом и еще один — сзади.

— Ты в этом уверен?

— Что?

— А то! Как часто ты проверяешь посты?

— Не реже, чем...

Начальник охраны напряженно взглянул на своего новоиспеченного заместителя.

— Билли, когда ты в последний раз обходил посты?

— Как раз перед... ну тогда, когда случилось это дерьмо! Я выходил из дома и встретил Минни Пало. Он сказал, что Фрэнки хочет встретиться с начальником охраны. Я начал орать на него, потому что он ушел со своего поста, а ты, Марио, как раз в это время вышел из комнаты. Потом я вышел во двор и переговорил с Джимми Джени. Тут как раз и началась суета, потому что в доме обнаружили труп. Но я думаю... В общем, я думаю, кроме Сонни, которого я взял с собой, чтобы поговорить, все остальные...

Билли говорил, обращаясь только к Марио Куба, но Болан сухо перебил его:

— Если я правильно понял, ты сам ни в чем не уверен.

— Да, я действительно не видел своими глазами...

— Ты ничего не видел с тех пор, как мы нашли беднягу Томми с перерезанным горлом. Так?

Билли смертельно побледнел.

— Может, я еще раз схожу и проверю посты? — пробормотал он.

— Да, так, пожалуй, будет лучше, — холодно согласился Фрэнки.

Марио Куба тоже попытался встать, буркнув:

— Я пойду с ним.

Но Болан жестом приказал ему оставаться на месте:

— Сиди спокойно, Марио! Сейчас у Болана зрение лучше, чем у тебя.

Марио опустил голову и остался сидеть за столом.

Присутствующие на совещании почувствовали, как атмосфера постепенно накаляется. Одни, отодвинув от стола стулья, раскачивались на них, другие катали шарики из хлебных крошек, оставшихся на скатерти. Только Лео Таррин не сводил взгляда с человека, сидящего за столом покойного Томаса Сантелли и державшего себя так уверенно, что мог сбить с толку кого угодно.

Болан неторопливо закурил сигарету и в полной тишине подождал, пока Гарант выйдет из комнаты, после чего шумно вздохнул и, четко выговаривая слова, произнес:

— Здесь были братья Балдасерра. Я видел, как они уезжали.

Затем Болан холодно посмотрел на Ларри и продолжил:

— Возможно, что и вы их видели, Ларри. Они уезжали как раз в тот момент, когда вы подъехали к дому.

— Вы видели, как мы подъехали? — холодно переспросил адвокат и повернулся к Лео Таррину. — А вы, Лео, никого не заметили?

Таррин отрицательно покачал головой и, продолжая глядеть на Черного Туза Фрэнки, ответил:

— Должен признаться, я ни на что не обращал внимание. Я всю ночь провел на ногах и так вымотался, что даже задремал в машине. Нет, я точно ничего не видел.

Роберт Дамон громко откашлялся, прочищая горло:

— Если я правильно понял, вы намекаете, будто кто-то из нас пригласил сюда братьев Балдасерра и они убрали Томми.

— Я ни на что не намекаю, — возразил Болан голосом, лишенным всяких интонаций. — Я ограничиваюсь перечислением фактов, чтобы каждый из вас мог сделать выводы и по-своему оценить создавшуюся ситуацию.

Дамон сжал зубами сигару и возразил:

— Это игра. Давайте поговорим о фактах. Первое: Томми убрали. Второе: кто-то просто-напросто перерезал ему глотку от уха до уха. Третье: вы сами нашли его тело. Четвертое: вас и Лео сюда прислали из Нью-Йорка, чтобы помочь нам выйти из кризиса, спровоцированного засранцем Боланом. Пятое: вы утверждаете, будто лично видели братьев Балдасерра еще до того, как обнаружили труп Томми. Кажется, я изложил все?

— Нет, — любезно ответил Болан. — Есть еще и другие: братья Балдасерра ни на кого не работают, они зарабатывают деньги для себя. И наконец... — он на секунду остановился, чтобы раздавить окурок в пепельнице, — я могу констатировать, что Томми убит, а никого из присутствующих здесь это не волнует.

В комнате вновь наступила мертвая тишина.

Болан поднял бокал и отхлебнул вино.

Наконец Ларри «Торгаш» тяжело вздохнул и заговорил:

— Есть одна вещь, которой вы не знаете, Фрэнки. Я уверен, что никто из присутствующих не будет оспаривать мои слова, а это значит, что я выступаю от их имени и утверждаю, что все мы чрезвычайно довольны тем обстоятельством, что Томми умер.

— Я бы не торопился делать такие выводы, советник, — буркнул с другого конца стола Марио Куба.

Вайнтрауб снисходительно улыбнулся, прежде чем продолжить:

— Согласен, мы все, кроме вас, Марио. Но вы ведь прекрасно знаете, как Томми относился к нам и ко всей семье.

— Объясните, что вы хотите этим сказать, — произнес Фрэнки.

— Он нас обманывал и бессовестно грабил.

— Каким образом?

— Спросите об этом ваших боссов в Нью-Йорке, они в курсе всего.

— Может быть, я так и сделаю, когда вернусь, но сейчас, Ларри, я жду ответ от вас.

— Хотите взглянуть на наши бухгалтерские книги?

— Мне это будет весьма любопытно. Их вели, кажется, вы?

— Да, — невозмутимо ответил советник. — Но, если вы посмотрите на них, вам станет очень смешно!

— Вполне возможно, — спокойно ответил Фрэнки-Болан. — Видите ли, Ларри, когда я вошел в эту комнату и обнаружил здесь труп Томми, стенной сейф был открыт и совершенно пуст. Вот почему я спрашиваю, на месте ли ваши бухгалтерские книги?

Вайнтрауб со своей неизменной снисходительной улыбкой произнес:

— Нажмите кнопку рядом с правым ящиком стола Томми.

Болан не спеша закурил новую сигарету, провел пальцем вдоль ящиков и, найдя небольшую потайную кнопку, нажал ее. Часть стены в глубине комнаты бесшумно распахнулась, открыв взглядам собравшихся небольшую спальню.

— Вот настоящая берлога Томми, — раздался торжествующий голос Ларри «Торгаша». — Заметьте, что здесь нет ни решеток, ни вентиляционных отверстий. Вся комната обшита изнутри листами легированной стали — стены, пол, потолок, — а ее замок достоин Джеймса Бонда. Именно здесь он хранил свои книги, а все, что вокруг вас, это бутафория, такая же, как и эта комната, где мы сидим, просто вывеска, призванная заставить уважать себя. Ты ведь прекрасно знал это, Бобби?!

Дамон, продолжая осматривать маленькую потайную комнату, согласно кивнул, а Ларри «Торгаш» продолжал:

— Именно в этом сейфе он хранил то, чем дорожил больше всего на свете: свою личную бухгалтерскую книгу. Томми всегда хотел, чтобы она была у него под рукой; и поэтому, если кто-то вскрыл его сейф и перерыл ящики стола, он все равно ничего не нашел. Подлинное сокровище было скрыто именно здесь, за стальными стенами.

Болан нагнулся и внимательно осмотрел кнопку управления, а потом выпрямился и, не скрывая насмешки, сказал адвокату:

— Уж больно проста система блокировки.

— Это как посмотреть, — живо перебил его Ларри. — Есть код доступа, который, если угодно, можно отменить. Сейчас он отключен, а отключил его я.

— Для чего?

Адвокат гордо поднял голову:

— Мне нужно было войти в берлогу Томми, чтобы проверить, все ли там на месте.

— Ну и как? Все на месте?

— Абсолютно все.

По губам Черного Туза скользнула улыбка:

— Прекрасно, господин советник, я полагаю, у нас будет время обсудить все эти вопросы в более тесном кругу. В конце концов, меня направили сюда для того, чтобы я проверил, как вы распоряжаетесь вложениями. И я обязательно сделаю это прежде, чем уеду.

— Задница это, а не вложения, — грубо вмешался в их разговор Ла Карпа. — Самое смешное это то, что мы никогда не видели тех денег, потому что Томми не хотел ничего нам давать. Это была его персональная золотая жила. Мы лишь знаем, что он брал наши общие деньги и вкладывал их в свои дела. Он не только плевал на дела всей семьи, но и нас обдирал, как липку. Например, за этот год я получил только десять процентов того, что вложил. А моя доля составляет тридцать пять! И пока меня здесь обирали, Томми порхал, как мотылек: сегодня — в Швейцарию, завтра — в Германию или Голландию, во Флориду или в Калифорнию. А в это время мы тянули лямку за гроши. И это всем начало надоедать!