ТораДора. Том 7 - Такемия Ююко

Позади этих грязных уродливых мужиков…

– Небольшой несчастный случай! В чём проблема… погоди, а ты почему здесь, Глупая Чи? Что с твоей работой? Отлыниваешь?

– Я занимаюсь небольшими украшениями вместе с первогодкой из школьного совета. Ну, мы разделили эту работу, вот я и мастерю эту штуковину по чуть-чуть. Во, смотри! Я невероятно милая, правда?

Ами, сидящая на стопке матов, со звяканьем сгребла украшение – маленькие колокольчики, навязанные на шёлковый шнур. Предполагалось переплести его с гирляндой лампочек и развесить на ёлке. Ами с гордым видом тряхнула им, но в этот момент…

– А?! Стой, стой, стой, нет! Почему?!

С уже законченной и аккуратно смотанной части слетели колокольчики и со звяканьем покатились по матам. Ами пыталась подхватить их, но только оттолкнула дальше. Тайга побежала их подбирать, весело смеясь…

– Ой-ёй-ёй! Это наша Глупая Чи! Растяпа, растяпа! Теперь будешь всё переделывать!

– Почему ты… а тебе можно такое говорить?

– …Какая прискорбная случайность.

Оттолкнув антисантовскую Тайгу, театрально вставшую на колено и протягивающую Ами подобранные колокольчики со словами «Ох, какая трагедия», Рюдзи бросил взгляд на запястья Ами. Он присутствовал, когда оргкомитет вычитал про такое украшение в книжке. Тогда это казалось несложным, но…

Ами надулась, уселась, скрестив ноги, и нахмурилась, словно глава группы заключённых.

– Чёрт, ну почему это случается снова и снова? А-а, я ковырялась с этим больше часа, но теперь вижу… Ами-тян не годится для такой тупой работы! У Ами-тян должна быть ослепительная, захватывающая роль, в которой проявятся её красота, свежесть, прелесть, привлекательность и брильянтовая чистота…

Бормоча этот вздор, она шумно откинулась на спину. Благодаря абсолютно не сексуальным шортам под юбкой, она могла не беспокоиться, что кто-то увидит её трусики, но спина её встретилась с матами с громким шлепком. Рюдзи сел рядом с Ами и похлопал её по торчащим белым коленям.

– Если ты решила поплакаться, завязывай. Эй, поднимайся, смотри сюда. Ты просто неправильно их привязываешь. Если не пропускать тот конец в эту петлю, конечно, они упадут.

Рюдзи умело пропустил шнурок через ушко колокольчика,  показывая ей, сделал тугой узел и аккуратно затянул его. Ха? – отреагировала Ами, привстав и наклонив голову.

– Как ты это делаешь? Где я ошибалась? Не могу уследить, ты слишком быстро всё сделал. Покажи ещё раз.

– Смотри… делаешь… вот так.

Ловкий Рюдзи не спеша шевелил длинными пальцами, медленно и подчёркнуто демонстрируя нужные движения Ами. Та придвинулась так близко, что он чувствовал запах её волос, и, серьёзно наблюдая за его движениями, сказала…

– …Не-воз-мож-но. Похоже, это очень сложно… Так что, мне всё надо переделывать? Не могу поверить, надо отвязать и снова привязать в-в-в-все?

– Если не сделаешь, все колокольчики отвалятся.

– Ох! Ты меня разыгрываешь?! Правда?! Это засада! Это только кажется просто! Эй, Юсаку! Как я и думала, мне с этим не спра-а-а-авиться!

– Э? – услышав свою подругу детства, Китамура в белой рубашке подошёл из глубины Г-образной кладовки, поправляя очки. На голове пыль, школьный пиджак снят, рукава закатаны, в руках зачем-то ржавый барьер. В обмен на разрешение использовать спортзал он пообещал учителям прибрать кладовку. И вот такой неприятный результат. Он мог быть Великим Пророком Бога Разбитых Сердец, но когда надо было договариваться с учителями, он оказывался молодым-зелёным новичком, председателем школьного совета, и в подмётки не годящимся прошлому председателю.

– Что, это так напряжно?

– Да, очень, очень, очень напряжно! Я никак не смогу закончить это сама!

– Э-э… В таком случае, Такасу, извини, не мог бы ты помочь Ами? Айсаку и остальных я уже припряг к другому делу.

Рядом с Китамурой Тайга, сжимающая в руках ножницы и клей, раздавала указания первогодкам. Она посмотрела на Рюдзи и моргнула, словно только что заметив его.

– Э, Рюдзи? Ты не будешь работать с нами? Нам надо звёзды делать, мно-о-о-о-ого.

Стоящий позади Китамура, выше её на голову, пригнулся и что-то сказал Тайге с улыбкой на лице. Наверно, что Такасу будет помогать Ами. То ли потому, что в этой суете у неё не было времени краснеть и смущаться, то ли у неё уже выработался некоторый иммунитет, но Тайга на удивление спокойно кивнула, лишь блеснув глазами – А, понимаю.

Китамура небрежно забрал ножницы у растяпы Тайги и шутливо вручил ей здоровую пачку бумажных заготовок для звёзд. Тайга, похоже, едва не уронила их, но когда казалось, что уже всё, с трудом выровнялась и улыбнулась. Так, улыбаясь друг к другу, Тайга с Китамурой удалились в глубину кладовки.

Должно быть вознаграждение.

Прежде, чем он успел собраться с мыслями, в голове всплыли отзвуки мыслей предыдущих. Он сразу забыл, что он собирался сказать. Он даже забыл, о чём он думал.

Должно быть вознаграждение. Это так.

Усилия Тайги должны быть вознаграждены.

– Бог мой, а они неплохо ладят, Юсаку и Тигра-тян. Они смотрятся как замечательная пара.

– …Заткнись и работай. Хотя бы отвяжи всё до этого места.

Недовольная Ами показала язык. В отличие от Ното, лицо Ами даже с высунутым языком оставалось привлекательным. Но Рюдзи проигнорировал её, уселся рядом, взял новый шнурок и начал быстро подвязывать к нему колокольчики. Ами бесцеремонно ткнула его в спину скрещёнными коленями.

– …Эй, эй, а почему бы нам не пропустить это? Никто и не заметит.

– Нет… Чёрт побери, «Ами-тян» и толики усердия не показывает. А я думал, что ты собираешься рвать задницу, чтобы вечеринка вышла зажигательной.

– Я собираюсь рвать задницу? Хочу сделать вечеринку зажигательной? Просто смотри, Ами-тян покажет тебе, как она великолепна… Но сегодня я выдохлась, воздух ужасен, холодно и воняет потом, клуб атлетики носится туда-сюда с жутким шумом, софтболистки из ранних тягают штанги и орут. Ах да, они же ушли сразу перед тем, как вы, ребята, появились, да?

– Работай, я сказал.

Ах-ха, хохотнула Ами, посмотрела, что все остальные углубились в работу, и повернула свои большие глаза к Рюдзи.

– Ой, как нехорошо. Ты мог бы встретиться кое с кем, если бы пришёл пораньше. Ой!

Положив колокольчик на ладонь, Рюдзи щёлкнул его, попав Ами по носу. Прищурил один глаз, демонстрируя, что ничего не слышит, и повернулся спиной к Ами, прикрывающей нос.

– Какой кошмар. Невероятно. И что вы, ребята, делаете, а? Неуместные мужские вспышки злости та-а-а-акие странные. Не надо выплёскивать на меня своё раздражение только потому, что ты отдаляешься от Минори-тян. Это не я виновата.

– Не. Кто ж это такое сказал?

– …О-ох, отвратительный характер, отвратительная поза.

– Потому что ты своим делом не занимаешься.

– Ладно, ладно, займусь. Вот смотри, делаю, делаю… Да, я не могу понять, почему Такасу-кун в дурном настроении. Ты ничего не сделал, просто не на одной волне с девушкой, которая тебе нравится. И я чувствую, что Тигра-тян собирается стать счастливой, и бедный Такасу-кун останется в одиночестве – Ой-ой-ой-ой!

Он заткнул её тремя щелчками по лбу. Он заткнул её, и в его голове словно сгорела лампочка.

– Это всё ты, разве нет? Это ты! Ты распускаешь эти странные слухи!

– Ха-а-а? Не понимаю, о чём ты говоришь!

Не поддаваясь обаянию прекрасного лица перед собой, он приблизился к ней и сказал как можно тише…

– Я про то… что Тайга… л-любит Китамуру!… Похоже, все пытаются их свести! Ты…

– ОТКУДА, Ё-МОЁ, МНЕ ЗНАТЬ?!

Получив щелчок пальцем по лбу, нет, скорее удар прямо в лоб, Рюдзи заткнулся под натиском наконец-то вернувшегося женского насилия. Да, если вспомнить, Тайга уже неделю как от него отказалась. Помахивая отбитой рукой, Ами фыркнула.

– Брось, с чего мне так поступать! Конечно же, я знала про Тигра и Юсаку, но я их не сводила. Я никогда не поливала их дерьмом, и госпожа «Я люблю Маруо» Мая нервничала. Но я согласна с остальными, что они смотрятся замечательной парой. Хе, когда люди держатся близко друг к другу, в конце концов, они начинают встречаться, правда. Ну и что ты теперь будешь делать? Тебя это беспокоит?

– Хорошо. Если это так. Я просто… чувствую… что есть что-то неправильное в том, что все суют свой нос в чужие отношения. Вот и всё.

– Правда-а?…

Ами присмотрелась к бормочущему Рюдзи, её глаза снова непристойно заблестели.

– Ага. Значит, ты чувствуешь себя как отец, выдающий дочь замуж?

– Не понимаю, о чём ты. У меня никогда не было дочери и никогда не было отца.

– Женщину, которая всегда была для тебя настоящим сокровищем – которую берёг от падения, от обиды, от плача, от ран, от болезней, от смерти – уводит чужой мужчина. Человек, который возможно и не будет беречь сокровище, как берёг его ты. Человек, который может не суметь защитить её, вытаскивает её из твоего гнезда, когда ты уже вырастил её, когда она стала такой красивой… Отец не получает вознаграждения. Даже если он не хочет, даже если он не вознаграждён, он должен уйти. Знаешь, почему? Потому что отец состарится и умрёт первым. У него нет иного выбора, кроме как доверить свою дочь здоровому человеку, который будет жить дольше, чем он, потому что он инстинктивно боится, что после его смерти дочь останется в этом мире одна.