Овцы в волчьих шкурах: в защиту порицаемых - Уолтер Блок

Единственное различие между сплетником и шантажистом в том, что шантажист воздержится от разговоров за определенную цену. В некотором смысле сплетник гораздо хуже шантажиста, поскольку последний дает шантажируемому шанс обеспечить его молчание. Сплетник же раскрывает секрет без предупреждения. Разве не будет положение человека, владеющего секретом, лучше в руках шантажиста, чем в руках сплетника? В случае сплетника все потеряно, а в случае шантажиста можно даже выиграть или хотя бы не ухудшить свое положение. Если запрашиваемая шантажистом цена ниже стоимости секрета, то его владелец заплатит шантажисту — и это будет наименьшим из двух зол. Тем самым он выиграет разницу между стоимостью секрета для него и ценой шантажиста. Если запрашиваемая шантажистом цена выше стоимости секрета, то он не получит требуемого, и информация будет обнародована. Однако в этом случае положение индивида в ситуации с шантажистом не хуже, чем оно было бы в ситуации с закоренелым сплетником. Поэтому действительно трудно объяснить поношения, которым подвергается шантажист, — по крайней мере в сравнении со сплетником, которого обычно порицают с легким презрением и самодовольством.

Шантаж необязательно влечет за собой предложение о молчании в обмен на деньги. Это лишь наиболее известная его форма. В широком смысле шантаж — это угроза сделать что-либо, само по себе не являющееся неправомерным, в случае невыполнения определенных требований.

Многие действия на общественной арене квалифицируются как акты шантажа, но вместо порицания нередко получают респектабельный статус! Например, недавний бойкот салата-латука — это форма шантажа. Путем бойкота салата (или любого другого бойкота) оптовым и розничным продавцам фруктов и овощей предъявляется угроза. Если они торгуют без санкции профсоюза, то участники бойкота обещают обратиться к покупателям с предложением не посещать магазины таких торговцев. Это полностью соответствует определению: угроза чего- то, не являющегося неправомерным самого по себе, произойдет при невыполнении определенных требований.

Что за угрозы связаны с шантажом? Вероятно, именно этот аспект шантажа люди понимают в наименьшей степени, и именно его они больше всего боятся. На первый взгляд, мы склонны согласиться с тем, что угрозы аморальны. Запрет агрессии в обычной формулировке связан не только с агрессией как таковой, но и с ее угрозой. Если грабитель с большой дороги обращается к путешественнику, то обычно он добивается подчинения одной лишь угрозой агрессии.

Рассмотрим природу угроз. Если угрожают агрессивным насилием, то такая угроза заслуживает осуждения. Никто не имеет права инициировать агрессивное насилие. Но при шантаже угрожают тем, что не является само по себе неправомерным; по этой причине угрозу нельзя считать неправомерной.

Шантаж может быть неправомерным только в том случае, если между шантажистом и шантажируемым существует особая, заранее оговоренная связь. Обладатель секрета может довериться адвокату или частному детективу при условии сохранения конфиденциальности. Если адвокат или частный детектив попытается шантажировать клиента, это будет нарушением контракта и потому неправомерным действием. Однако если незнакомец обладает секретом, не имея контрактных обязательств, то с его стороны предложение «продать» свое молчание будет вполне правомерным.

В случае с преступниками шантаж и его угроза служат сдерживающими факторами. Они усугубляют риски, связанные с преступной деятельностью.

Итак, шантаж — это правомерная деятельность. Кроме того, он обладает некоторыми положительными эффектами. За кем обычно охотятся шантажисты, если не считать отдельных невинных жертв, попавшихся в сети? Существует две основные группы.

Первая группа — это настоящие преступники: убийцы, воры, жулики, растратчики, мошенники, насильники и т.д. Вторая — люди, занимающиеся тем, что не является неправомерным, но противоречит общественной морали: гомосексуалисты, садомазохисты, сексуальные извращенцы, прелюбодеи и т.д. На каждую из этих групп шантаж оказывает хотя и различное, но благотворное воздействие.

Так, в случае с преступниками шантаж и его угроза служат сдерживающими факторами. Они усугубляют риски, связанные с преступной деятельностью. Сколько из анонимных «подсказок», получаемых полицией, можно прямо или косвенно связать с шантажом? Сколько преступников, боясь возможного шантажа, вынуждены совершать преступления в одиночку, уклоняясь от помощи «коллег» в делах, требующих сотрудничества? Наконец, есть индивиды, стоящие на грани совершения преступления, или «на границе криминальности», где малейшее воздействие может подтолкнуть их как в ту, так и в другую сторону. Иногда страха перед шантажом может быть достаточно, чтобы отвратить их от преступления.

Если легализовать собственно шантаж, то, без сомнения, он будет еще более эффективным сдерживающим фактором. Легализация обязательно приведет к росту шантажа и сопутствующим разрушительным эффектам для преступного мира.

Известно утверждение, что преступность снижается не от строгости наказания, а от его неотвратимости. Институт шантажа решает обе задачи. Он ужесточает наказание за преступление, потому что вынуждает преступников делиться частью награбленного с шантажистом. Он также повышает вероятность поимки и наказания, поскольку шантажисты добавляются к силам полиции, частных граждан и «групп бдительности», а также другим борцам с преступностью.

Шантажисты, зачастую занимающие видные места в преступном мире, находятся в выгодном положении, чтобы мешать преступлениям. Их «внутренний» статус лучше положения шпиона или агента, вынужденного прибегать к конспирации. Легализация шантажа позволит борцам с преступностью воспользоваться двумя базовыми лозунгами: «разделяй и властвуй» и «у воров чести нет». Совершенно ясно, что одним из существенных последствий легализации шантажа будет снижение преступности.

Легализация шантажа также окажет благоприятное воздействие на деятельность, не связанную с агрессией, но осуждаемую общественными нравами. По отношению к ней легализация шантажа будет иметь эффект либерализации. Отчасти мы наблюдаем его и при нелегальном шантаже. Например, гомосексуализм в некоторых случаях фактически является противозаконным, но на самом деле это не преступление, поскольку оно не связано с агрессией. Отдельным гомосексуалистам шантаж очень часто наносит значительный вред. Но для группы в целом, т.е. для каждого индивида как члена группы, шантаж помог сделать общество более привычным к гомосексуализму.