Розовая гавань - Кэтрин Коултер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медленно, дюйм за дюймом, девочка выползла из-под стола. Северн решил сесть, чтобы казаться менее страшным, и принялся за миндальную булочку. Трист лежал возле его руки, опустив головку на лапы.
— Это Трист, он живет с Северном. Правда, красавец?
Девочка разглядывала зверька, а тот, словно догадавшись об этом, лениво приоткрыл один глаз и взглянул на Элизу.
— Он ест миндальные булочки?
— Нет, — ответил Северн, — но он с удовольствием поглядит, как ты съешь хотя бы одну. Он сейчас рассказал мне, что ты сегодня не хотела завтракать.
Девочка испуганно заморгала и уткнулась в колени Гастингс, которая осторожно положила руку ей на плечо.
— Это лорд Северн, мой муж и хозяин Оксборо. Он будет тебя защищать. Не надо его бояться.
— А папа меня бил.
— Северн — не твой папа, он приглядит за тем, чтобы тебя никто больше не бил, клянусь! Если хочешь, Северн тоже поклянется, как только прожует булочку.
— Да, клянусь тебе, Элиза. Ты останешься в Оксборо, пока король Эдуард не решит, где ты будешь жить. Моя леди будет о тебе заботиться.
— Она слишком молодая, — пробормотала девочка, не сводя глаз с Триста. — Бил говорит, что поэтому она не может ничего знать о детях. — Трист потянулся, снова взглянул на Элизу, и она прошептала:
— Бил он не понравится. Бил вообще не любит таких, как он.
— Бил не знает, что говорит, — возразила Гастингс. — Недавно я сама была такой же маленькой, как и ты, а Бил давно забыла, когда была девочкой.
— Уж не та ли это старуха с кислой физиономией и прилизанными волосами? — поинтересовался Северн.
— Да, — коротко ответила Гастингс. — Ну, Элиза, попробуй.
Но та опять замкнулась, и даже Трист при всем его обаянии не смог бы ее задобрить. Гастингс интуитивно чувствовала это, хотя внешне девочка не изменилась.
— Не могу. Бил права, мама увидит меня с небес и проклянет.
— Ну а что бы ты хотела съесть? — спросила Гастингс, решив уступить. — Ведь твоя мама наверняка не хочет, чтобы ты умерла от голода.
— Хлеб и воду. Бил говорит, что я могу есть только это.
— Почему?
— Потому что я нехорошая, — прошептала девочка, опустив голову и ковыряя ногой солому на полу.
Гастингс взглянула на Северна. Заметив, что он собирается что-то сказать, она покачала головой и улыбнулась Элизе.
— Тогда я велю Алисе подать тебе хлеба. Но молоко лучше воды, особенно молоко козы Джильберты. Когда пьешь молоко, душа наполняется добродетелью. Об этом говорил сам отец Каррег.
Трист запищал и протянул к девочке переднюю лапку.
— Ты была права, — испуганно сказала девочка. — Трист очень красивый. Мама говорила, что быть красивым грешно.
— Трист вовсе не красивый, он уродливый бездельник. — Северн встал. Зверек поглядел на него, еще раз потянулся и, грациозно вскочив на его руку, забрался на плечо, обвив шею хозяина пышным хвостом. — Понятия не имею, что учинили над этим ребенком, но, без сомнения, Ричард де Лючи был отъявленной скотиной. Тебе придется исправлять это, Гастингс. — Кивнув, он вышел из зала.
— Ах, смотри, Алиса несет твой хлеб. Ты с ней подружишься.
Алиса питала слабость к воинам, а ведь для того, чтобы заставить их улыбаться и даже хохотать, нужно большое умение.
Гастингс ждала, пока Элиза съест ломтик испеченного Макдиром хлеба, щедро намазанного маслом и медом. Ей хотелось побыстрее отправиться в цветник, но она заметила Бил, стоявшую в темном углу на лестнице. Ну уж нет, она не оставит девочку на растерзание ужасному существу.
— Идем, Элиза, лорд Грилэм собирается уезжать. Я хочу с ним попрощаться.
Малышка нерешительно протянула ей руку. Взглянув на девочку, Грилэм снял железную рукавицу и похлопал ее по щеке:
— Будь умницей. Гастингс о тебе позаботится, а когда подрастешь, может, приедешь ко мне в гости, в Корнуолл.
Гастингс с улыбкой наблюдала за ними, она заметила, что Элиза буквально остолбенела, не сводя испуганных глаз со склонившегося над нею рыцаря. Видимо, и тот обратил на это внимание. Он вздохнул, улыбнулся, опять похлопал девочку и шепнул Гастингс:
— Отец ее совсем забил. А мать, судя по всему, считала ее дьявольским отродьем, чем она в какой-то степени и является, хотя не по своей вине. Слуги рассказывали, что леди Джоан часами заставляла ее молиться. Обитатели Седжвика радуются смерти хозяина, хотя леди Джоан тоже никто не оплакивает. Говорят, муж отравил ее, чтобы похитить тебя и сделать женой. Но все это в прошлом. Вряд ли у сэра Алана будут проблемы со слугами или воинами. Северн, наверное, уже сказал тебе, что, когда люди узнали, кто будет ими править, в толпе раздались приветственные крики. Ричард де Лючи был отъявленным мерзавцем.
— Я хотел отыскать его могилу, — вмешался подошедший Северн, — но люди не смогли ее показать.
— Очень странно, — заметила Гастингс. — Если в Седжвике его не любили, то с какой стати им скрывать?
Северн кивнул, глядя на тощего заморыша. Когда девочка вырастет, то станет наследницей и выйдет замуж за того, кто захочет получить ее владения. Она совсем не будет похожа на Гастингс. От этой мысли Северн помрачнел.
— Ты дашь мне знать о решении короля по поводу ребенка?
Грилэм кивнул. Обнимая Гастингс, он снова шепнул:
— Терпение, он еще молод, помоги ему стать тем, кем он должен стать.
— Кем же, милорд?
— Мужчиной, который обожает свою жену, который, глядя на нее, ощущает мир, любовь и желание.
— Ты говоришь о себе, Грилэм. — Она хотела засмеяться, но не сумела. — Только я не Кассия, да и Северн не похож на тебя.
— А я вижу сходство. Иногда старайся придержать язык, пусть от неожиданности он хоть ненадолго утратит бдительность. Впрочем, острые женские язычки по большей части приносят мужчинам пользу, заставляют их сохранять хорошую форму.
На сей раз Гастингс засмеялась и обняла его. Ей не хотелось с ним расставаться, она любила Грилэма, а их разлука могла продлиться годы.
— Да поможет тебе Господь.
— Господь и мой верный Норберт. Держа за руку Элизу, Гастингс смотрела ему вслед. Северн поехал его провожать.
— Ей пора молиться.
Гастингс медленно обернулась и увидела Бил.
— Что вы сказали?
— Элизе пора молиться. Прежде чем отведать вечерний хлеб, она должна провести в молитвах не один час. Это воля ее матери. Идем, Элиза.
Девочка переминалась с ноги на ногу, и Гастингс мигом догадалась, в чем дело.
— Сначала ребенку нужно сходить в отхожее место. Там она и обнаружила, что колени у Элизы покрыты язвами.
— Не дергайся, это не больно. — Гастингс осторожно приложила к язвам распаренные цветы куманики.
Давно не испытывала она такой злости. Ну, может, испытывала, но ведь злость на Северна была совсем иного рода. Ей хотелось кого-нибудь побить, особенно мамашу девочки. Разве нормальная мать учинит такое над собственным детищем? Да, Северн прав, леди Джоан вообразила, что ее дочь является дьявольским отродьем.