Время перемен - Евгений Адгурович Капба

скоро должны были хватиться. Или нет. Всё-таки этот негоциант вел себя очень заносчиво — возможно, он не потрудился объяснить другим своим спутникам куда и на сколько отправляется — если эти спутники у него были. В любом случае, стоило поторопиться.

Цирковые ждали свою танцорку. По крайней мере, жонглеры облегченно выдохнули, и снова начали перебрасываться тяжеленными кеглями, музыканты взялись за инструменты, а дирижирующий оркестром маэстру Бурбис со странной интонацией спросил:

— Эй, Сайа… Ты настроена танцевать?

— О-о-о-о да! — девушка была полна энергии.

Она бросила обжигающий голубым огнем взгляд из-под ресниц на Рема, скинула с плеч плащ — прямо ему на руки и хлопнула в ладоши:

— Инга, Тали, Руби! Музыка уже играет, слышите⁈

Танцовщицы уловили перемену в настроении подруги и живо присоединились к ней. Ударил барабан, отбивая ритм, полилась мелодия скрипки, забренчали мандолины — девичьи тела закружились в пляске. Улучив момент, Сайа подмигнула Аркану и послала ему воздушный поцелуй, как будто говоря «до свидания».

Рем махнул рукой, закутался в плащ, чтобы не привлекать лишнего внимания и двинулся к своим.

* * *

— Ну вот, — сказал Гавор Коробейник. — Отпускай вас одного гулять после этого! Как выглядит второй — я не спрашиваю. Я спрашиваю — хорошо ли спрятано тело?

— Оба в реке,- буркнул Аркан, оттирая тряпкой кровь с рук, доспеха, штанов и ножен.

— Так их было двое? — заинтересовался Эдгар дю Валье. — И кто же?

— Какие-то популярские негоцианты. Я не вдавался в подробности… Они получили по заслугам.

— А что стало причиной поединка? — уточнил рыцарь-ренегат.

— Поединка? Не было никакого поединка, я просто убил их и выбросил в реку. Они покушались на честь дамы, которая была под моей защитой.

— Да-а-амы? — удивился Гавор. — Да вы не теряете времени даром, молодой господин! Я и подумать не мог, что вы такой ходок!

— Я не ходок, — отмахнулся Рем. — Встретил старую знакомую…

Он почти закончил приводить одежду в порядок, когда послышался тяжелый конский топот и звучные голоса труб. Сквозь табор торговцев и путешественников продвигалась внушительная кавалькада, состоящая из тяжеловооруженных всадников — рыцарей в полном доспехе.

Над их головами реяли красно-синие знамена, огромные кони свирепо грызли удила, наконечники длинных копий сверкали в лучах солнца.

— Дорогу, дорогу герцогу Людовику дю Монтрею! Дорогу его высочеству! — надрывались герольды, а потом снова прикладывали к губам мундштуки труб и оглашали окрестности медным гласом фанфар.

Аркан взобрался на борт одного из фургонов и смотрел во все глаза. Местный владетель был хорош: роскошные рыжие локоны, бледное лицо с правильными, но несколько жесткими чертами, светло-карие глаза… Он восседал на мощном гнедом жеребце, рука его покоилась на вызолоченной рукояти полуторного меча, а на лбу сверкала герцогская корона — простой обруч с традиционным для земель Монтаньи орнаментом. Его высочество поймал взгляд молодого человека, выдержал его и кивнул Рему, как будто приветствуя.

Тот слегка поклонился в ответ. Он видел, что один из рыцарей охраны что-то сказал своему господину, указывая на наглеца и явно предлагая с ним расправиться, но был остановлен запрещающим жестом Людовика дю Монтрея. Герцог обернулся и снова посмотрел на Аркана, усмехнулся и что-то приказал своей охране.

Кавалькада перешла на рысь и спустя короткое время уже пересекала мост, грохоча подкованными копытами лошадей.

— Я-а ду-умаю, скоро начну-ут пускать все-ех, — протянул Микке.

Он все это время дремал в одном из фургонов, и успел увидеть только конские задницы и плащи всадников, но выводы сделал верные. Вся эта канитель с ограниченным пропускным режимом была устроена для того, чтобы дать возможность герцогу со свитой пересечь реку без задержек!

— Торопиться не будем, — сказал Аркан. — Во-первых, сейчас начнется давка… А во-вторых — мы будем держаться рядом с цирком.

— Вот как? — удивился Гавор. — Если подумать: торговцы сувенирами и циркачи — что может быть более естественным? Нам бы еще организовать продажу пирожков и сластей — и мы станем своими в доску и заработаем кучу денег. Кто-нибудь умеет печь пирожки?

— Я умею… — нерешительно откликнулся Транкил. — Пирожки, слойки и крендельки. И плюшки. Но у нас нет посуды, и печи, и…

— Господи, вокруг нас — десятки торговцев! Тут можно найти всё что угодно! — всплеснул руками Гавор. — За мной! Я им покажу, как работают в Аскероне… Мы обдерем как липку весь Дымный Перевал!

Кажется, ушлый Коробейник даже начал забывать о цели миссии — но это и было прекрасно! Легенда становилась довольно убедительной, а с лотком пирожков можно действительно практически незаметным шататься по всей ярмарке, потому как всё внимание людей будет сосредоточено исключительно на содержимом лотка. Если пирожки на самом деле хороши, конечно!

Гавор нашел то, что искал — они с Транквилом вернулись тяжело нагруженные посудой и провиантом и еще чем-то громыхающим и звенящим.

— А печь мы закажем у кузнеца! Стальные листы я купил, схему знаю — дело за малым!

— Дорогущая получится печь… — засомневался Целер.

— Отобъем! — решительно заявил Транквилл. — Я такие пирожки делал — вся Вольная кампания Змия Аркана за мной по пятам ходила, чтоб я или рецептом поделился, или снова испек! Я вообще думал кондитером заделаться, но оседлая жизнь не по мне…

Когда караван снялся с лагеря, и двинулся следом за яркими повозками циркачей, Рем сидя в седле думал о том, что порой люди, которых считаешь хорошо знакомыми и понятными преподносят сюрпризы… Так было с увечным ветераном Транкилом, и так было с красивой девушкой по имени Сайа.

Проезжая по мосту, Аркан вздрогнул: тело убитого им купца-популяра зацепилось за одну из коряг-плавней, скопившихся у опоры моста, и теперь дергалось под воздействием бурного течения.

— Н-но! — Рем ткнул пятками в бока лошади и в считанные мгновенья догнал фургоны и своих товарищей. Беспокойные воды Бланки остались позади — караван въезжал в Монтанью.

IX

Дорога до Дымного Перевала стала для Рема одним из самых приятных периодов в жизни. Здесь было всё, что он любил: восхитительные горные пейзажи с бурными реками, водопадами, перелесками и зелеными лугами, хорошая компания из верных соратников, еда и посиделки у костра… А еще — уроки фехтования от Эдгара дю Валье, буйные пирушки с цирковыми и — жаркие ночи с прекрасной танцовщицей.

Сайа и Аркан никак не могли насладиться друг другом — и дело было не только во взаимопритяжении тел. За прошедшие годы молодой парень и девушка многое повидали и многое пережили, и взахлеб рассказывали о пережитом, чувствуя, что вот он — человек, которому не всё равно, который слушает искренне, старается понять, принять и — помочь вникнуть в суть вещей.

Да, Рему приходилось сглаживать углы и смещать акценты — он боялся напугать девушку своим аркановским происхождением, принадлежностью к аристократии и титулом баннерета. А еще — кровавыми подробностями бунта гребцов и рейда на Низац-Роск, например. Но и она, наверняка, прятала какие-то скелеты в шкафу. Аркан не старался их вытащить на свет Божий — у каждого есть право на тайну.

Сайа была девушкой-огоньком, теплой и уютной, порой- обжигающей, яркой, и — требующей постоянной заботы и внимания. Она быстро вспыхивала и легко отпускала злость и обиду. Наверное именно это качество помогло ей не огрубеть и не превратиться в прожженную, потасканную жизнью стерву, несмотря на все злоключения и невзгоды. И Аркану казалось: чудная полуэльфийка — именно та, с кем ему хотелось бы идти рука об руку долгие и долгие годы.

* * *

Герцогство Монтанья во многом не уступало Аскерону — качеством дорог, зажиточностью деревень, архитектурой замков и многолюдством городов. Но родная провинция Рема вся была пропитана старым, имперским духом, являлась осколком золотого века, прекрасной старины, достижения которой были сохранены и приумножены во многом благодаря рачительности и упрямству ортодоксов. Владения же Людовика дю Монтрея представляли собой торжество оптиматского феодализма: каждый здесь был занят своим делом, все знали свое место.

Проезжая мимо одной из деревенек — довольно чистой, с фахверковыми домами, крыши которых были покрыты свежей дранкой, Аркан поймал себя на мысли, что местные поселяне-вилланы напоминают ему отлично выдрессированных и откормленных животных. В их движениях и фигурах не было той забитости и безнадеги, как у людей герцога дю Пюса. Однако найти хоть сколько-нибудь достоинства, силы и самодостаточности, которые всегда были свойственны аскеронским хуторянам, в плебейских душах местных можно было и не пытаться.

Одежда из домотканой материи, довольно упитанные тела — насколько это возможно