ОКО - Иван Блюм

Простой человек сейчас должен держать ухо востро, потому что он не едет в собственном лимузине с шофером или сам за рулем в "ломбарджини", а в простом автобусе или в "маршрутке" рядом может оказаться вор-карманник и стибрить твой бумажник. На улице или в тихом переулке могут напасть наркоманы или малолетки, которым не хватает на пиво или на энергетический напиток. Эти еще не дошли до состояния наркоманов, но скоро будут такими же.

Если ты предприниматель, то тебя уже поджидает рэкетир или собиратель пошлин в государственном мундире и с удостоверением десятка ведомств, которые прихлопнут твой бизнес как муху. Или придут судебные исполнители с поддержкой ОМОНа и решением суда о том, что с сего дня твой бизнес уже не твой бизнес и что ты можешь идти к ё… матери. Нет скажут, что ты шел вот туда, так вот туда и иди. И даже пальцем укажут, в какую сторону. Какое-то беззаконие, возведенное в закон, а по телевизору послушаешь, ну такое умиление берет от того, как мы хорошо живем, как о нас всех заботятся, как нам прибавляют пенсии, социальные выплаты, как нам строят дороги, больницы и новые дома, а на улице ничего этого нет. Где эта страна счастья, о которой нам говорят денно и нощно?

Глава 19

Первый раз этот человек встретился мне в фойе областной научной библиотеки. Человек как человек, стоял у киоска с письменными принадлежностями. Сейчас в больших библиотеках все свободные площади начинают приносить доход, потому что без этого библиотеки могут и не выжить. Перестройка, ее мать. Извините за ненорматив, но то, что творится у нас, литературным языком описывается с трудом. У нас Россия то становится приоратом Мальтийского рыцарского ордена, то первым государством рабочих и крестьян.

Утопист Кампанелла все точно описал, как будет складываться жизнь в городе Солнца, но он никак не мог допустить, что диктатура пролетариата будет аналогична диктатуре буржуазии во Франции. Разница только в том, что в России не применялась гильотина, а все остальное было один к одному.

Вывод, если диктатуру вложить в руки любого человека, то получится одно и то же, кем бы этот любой человек ни был. Даже гуманисты и святые апостолы будут околдованы чарами Диктатуры. Эта коварная куртизанка сведет с ума любого, к кому она попадает в руки.

Человек, только что проповедовавший постулат любви к ближнему своему, из чисто гуманистических побуждений прикажет отправить на каторгу или, чтобы не возиться с их кормежкой, казнить тысячу-другую нехороших людей, вся вина которых заключается в том, что они посмели нелестно отозваться о диктаторе или в том, что они мешали жить своим соседям, которым нравились их дома и жены. Все самые чудовищные преступления свершаются из благих побуждений.

Все, что происходит у нас, то было и на Западе, но только лет на двести пораньше. После эпохи инквизиции у них наступила эпоха Возрождения, Ренессанс, а в России эпоха инквизиции наступила в октябре 1917 года, и закончилась вроде бы в 1991 году, но вместо эпохи Возрождения наступила эпоха Упадка.

Как бы мы смотрели на Европу, если бы у них была эпоха Упадка, а мы пользовались плодами эпохи Возрождения? Да точно так же, как и они к нам — с чувством превосходства, легкого презрения и жалости. И мы бы старались отгородиться от них, чтобы бациллы Упадка не переметнулись к нам. Но пока нам Возрождение не светит, как бы мы этого не хотели. А все почему? Да очень просто, вместо Возрождения нам светит Диктатура. Обыкновенная Диктатура в Третьем тысячелетии, в век Интернета, космических исследований и прочего, что характеризует следующую часть развития современного человечества.

Что мешает ввести Диктатуру прямо сейчас? Международное общественное мнение и только лишь.

— А как наш народ? — спросите вы.

— Да никак, — ответит вам Эхо. — Нашему народу очень нравится, когда его берут за воротник и размаху бьют мордой об угол дома.

— Хозяин пришел! — кричит народ, бухаясь в ноги. — Прости нас, бляха муха, не признали сразу. Ой, как соскучились мы по твердой руке, по гимну коммунистическому и по желанию водрузить еще одно знамя Победы над какой-нибудь столицей.

И есть желание водрузить это знамя Победы, да вот только не дадут нам это сделать. Морду набьют, знамя отнимут и на голодный паек посадят. А народ тот, который по твердой руке соскучился, по кустам заляжет, чтобы оттуда смотреть, что же из этого всего получится. Воевать-то сейчас дураков нет. Покричать из-за спины, это да, а вот винтовку в руки да в бой идти, это уж извините, барин, нам это ни на хер не нужно.

И придется на поклон к дяде идти, потому что нет ни своего продовольствия, ни промышленности, а цену на нефть и газ супостаты снизят так, что хоть задаром отдавай, потому что девать-то ее некуда. Из трубы льется или со свистом вылетает, а вот консервных заводов для нефти и газа нет. У супостатов есть, а у нас нет. Мы еще не научились нефть на сто процентов использовать.

С деревом еще хуже. Японцы дерево на сто три процента используют, а мы вот только научились кругляк за границу гнать. Ума много не надо. Дерево спилил, сучки срубил и в вагон. Обезьяну научи, и она это дело будет делать так, что не в пример некоторым. Правда покрой ватников и валенок придется менять. Под обезьян.

Давно бы всех несогласных в лагеря на стройки инноваций. Построили бы заводы новые, в шарашках нам бы спроектировали новые самолеты, автомобили и все такое прочее. Вот тут-то мы бы и сделали рывок. Обогнали бы этих капиталистов, показав преимущества плановой экономики и управляемой активности трудящихся масс. Но ведь тогда придется остаться одинокой страной, типа Северной Кореи. Распределять продовольствие по граммам и по карточкам, бряцать атомными бомбами, а народ по всем щелям и дыркам будет разбегаться в разные стороны. Останутся только те, кому в палатах места не найдется.

Потом двоецарствие российское. Это уже как народная забава. Сначала Иван Грозный короновал на царство хана касимовского Симеона Бекбулатовича. Потом Борис Годунов царствовал одновременно с Лжедмитрием. Потом царь Петр Первый сидел на одном троне со сводным братом Иваном Четвертым. Потом два наших преемника. Эти уже навсегда воссели. И каждый в свою трубу дудит. Один зимнюю Олимпиаду будет проводить на Черном море. Второй в Подмосковье (как Петр в селе Преображенском) делает новый наукоград, чтобы там каждый день рождалось по одному Google. А на остальную Россию вообще махнули рукой. Главное, чтобы не мешала. Для этих целей и губернаторов стали назначать и с Перми пошла эпидемия принятия решений о назначении мэров больших и малых городов.

Чего это я про дуумвират стал говорить, если начинал говорить о каком-то человеке, которого встретил в фойе областной библиотеки у киоска? Точно, все началось с коммерческого киоска.

Почему же обратил внимание именно на этого человека? Там было человек пятьдесят, а вот внимание обратил именно на него. Как мне показалось, человек этот бросил быстрый взгляд на меня и сразу же отвел глаза.

— Ну и что, — спрашиваю я себя, — ты бы не посмотрел на того, кто открывает стеклянную дверь библиотеки?

— Если бы я никого не ждал, то с какой стати я буду рассматривать всех входящих людей, — отвечаю я себе. — Вот если бы в дверь входил человек со слоном, то тогда бы я обязательно обратил на него внимание. Этот взгляд все равно как огонек папироски в полной темноте. Обычно, снайперы сразу стреляют на этот огонек. Может, не попадут, а, может, и попадут в цель. Вот и этот человек взглянул на меня как снайпер на огонек папироски.

Глава 20

Второй раз мы встретились в Торговом центре в компьютерном отделе, где я покупал роутер. Роутер, это такая маленькая небольшая радиостанция, действующая в радиусе трех-пяти метров. Подключаешь к ней выделенную линию Интернета, и вся квартира становится зоной беспроводного интернета, вай-фая. Если у вас ноутбук, то вы можете преспокойно идти с ним на кухню или в другую комнату работать в сети и за вами не будут тянуться провода.

Пока я разговаривал с продавцом-консультантом, этот человек попросил показать ему флэш-карту, флэшку.

После покупки я вышел из универмага и направился в сторону стоматологической клиники, чтобы по пути заглянуть на расценки зубоврачебных услуг. Клиника находится с тыльной стороны магазина за автомобильной стоянкой.

Вдруг из-за угла, со стороны товарного въезда в Торговый центр вышли два молодых человека, один из них с ножиком:

— Выворачивай карманы, мужик, и свертки положи на землю, они нам тоже лишними не будут.

Многие ли русские безропотно подчинятся такой команде? Немногие, но есть. Я изо всех сил пнул в область колена того, который был с ножом, и тут же получил удар по голове.

Я очнулся от того, что тот мужчина, который покупал флэшку, тряс меня и спрашивал, как я чувствую.