Удавка для опера - Владимир Колычев

Паша прихрамывал. Ногу вывихнул. Но до места добрались быстро.

Под магазин Паше отвели помещение бывшей парикмахерской на первом этаже пятиэтажного дома. Большой просторный зал, еще несколько комнат.

— Здесь у меня кабинет будет, — суетливо рассказывал Паша. — Тут склад… А тут комната отдыха…

— Чего?!

— Комната отдыха, — хихикнул Паша. — С секретаршей буду здесь отдыхать.

— У тебя и секретарша будет? — Рома понял, что Паша шутит.

— Ну а как же?

— А кто же работать будет?

— Негры пусть пашут…

— А кого в секретарши возьмешь?

— Подумаю…

— Кстати, есть вариант…

Паша сделал очень важный вид. И, будто он большой важный начальник, заявил:

— Вот по этому вопросу я готов выслушать любое мнение!

— Жену Ныркова к себе секретаршей возьми.

— Я подумаю… — сразу сник Паша.

— А чего тут думать? Будешь драть жену Ныркова, а за это тебе льготный кредит откроют.

— Ага, на том свете, — мрачно изрек Паша. — И вообще, Нырков не так уж и плох, как кажется.

— С каких это пор?

— Да с таких… Видишь, магазин мне помог открыть…

— А с чего он такой добренький?.. Думаешь, это благодарность за то, что ты его жену трахнул?

— За это он мог бы меня убить.

— А за что же тогда магазин?

— Из-за Ритки, — помрачнел вдруг Паша.

— Она-то здесь при чем?

— Ты бы хотел иметь жену-шлюху? — Паша в упор посмотрел на Рому.

— Нет… А к чему ты об этом?

— Да все к тому… И Нырков, между прочим, не хочет иметь такую жену. Но имеет. Это его крест. Но он не святой, чтобы тащить его на себе. И отсюда напрашивается вывод.

— Какой?

— Нырков избавится от своей жены. И найдет другую. Честную и порядочную. А еще красивую. Он ведь любит только красивых женщин.

— Это его проблемы.

— Это наши с ним общие проблемы.

— Ваши общие?.. Что ты несешь? Паша насупился. И вдруг начал резать правду-матку.

— Я сегодня с Нырковым разговаривал. И разговор насчет Ритки шел. Нравится она ему, понял? И он не прочь жениться на ней…

— Вот оно что!.. А больше он ничего не хочет?

— Больше ничего… В общем, Рома, как хочешь, так и понимай. Я не хочу, чтобы Рита выходила за тебя замуж. Ей Нырков нужен, а не ты.

— Легко же ты покупаешься… А я думал, ты друг. А ты, оказывается, полное дерьмо.

— Сам ты дерьмо! — взорвался вдруг Паша. — Кто ты такой!.. Что я с тебя иметь буду?..

— А с него, значит, ты что-то будешь иметь! — завелся и Рома.

— Буду. Он меня в люди выведет… А что ты мне дашь?

— Вот это!

Рома и сам не понял, как его кулак вылетел вперед и врезался Паше в челюсть. Тот упал.

Сильно он его ударил. Но Паша сознания не потерял.

— Козел! — захрипел он с пола.

— Да пошел ты, ублюдок!

Может, и зря его Рома ударил. Но ему не было жаль этого слизняка.

Он повернулся и вышел из магазина. Направился к себе. К Паше домой ни ногой. А с Ритой он встретится завтра…

В голове гудело, перед глазами все плыло А еще сильно болела челюсть. Похоже, Рома сломал ее.

Павел медленно встал с пола. Его сильно клонило в сторону. Но он уперся рукой в стену, поэтому удержал равновесие.

Там, в гараже, Нырков сначала запугал его. А потом вместо кнута пряник сунул. Красочные перспективы насчет Ритки нарисовал. А затем спросил, не против ли Павел, если они породнятся. Он, конечно, не возражал. За это ему мэр подарок сделал.

Хорошее помещение под магазин ему выделили На капитальный ремонт деньги есть, на оборудование тоже. А с товаром проблем не будет. В оборот пойдет вся его мебель. Нырков больше не имеет к нему претензий.

Сегодня Нырков снова разговаривал с ним. В мэрию к себе вызывал. И сразу разговор пошел начистоту. Мол, спровоцировать Романа Лозового надо. Нельзя, дескать, допустить, чтобы он на Маргарите женился…

А потом Нырков денег ему предложил. Двадцать пять тысяч долларов. Наличностью. За провокацию.

Неспроста он Рому в магазин заманил. Неспроста о разговоре с Нырковым рассказал. Все шло по сценарию, который Нырков разработал. И финал был спланирован. Ударил его Рома. И теперь его можно привлечь за нанесение увечий. Именно этого и хотел Нырков.

А для убедительности он просил его сумочку с собой прихватить. А в ней диктофон. Весь их разговор на пленочку записывался. Только Павел не совсем понял, зачем это надо. Ведь достаточно будет побои снять и заявление написать И все, Рома виновен, и его можно брать под стражу.

Зря он, конечно, друга предал. Но жизнь ведь такая гадкая штука…

Павел не удивился, когда в комнате появились двое Этих ребят он знал, это люди Ныркова. Вместе с ним при разговоре присутствовали. Да и вообще он их раньше видел.

— Ну что? — спросил один.

— Все в порядке… Кажись, челюсть сломал, — горько усмехнулся Павел.

— Ну, тогда все…

Тот повернулся, будто собираясь уходить.

— А бабки когда?

— А-а, бабки… На, держи!..

Словно в замедленной съемке видел Паша, как крепыш снова разворачивается к нему. Будто его какая-то пружина по спирали раскручивает. И в руке у него остро заточенный прут.

— Не надо! Убери штырь! Не убивай!.. — только это он и успел крикнуть.

А еще он успел закрыть голову. Но заточенный прут вошел ему в печень. И снова вышел.

Обливаясь кровью, Паша упал на живот. Но был еще жив.

Он умер, когда тот же штырь вошел ему в спину под левую ключицу…

3

Рому разбудил голос матери. Он открыл глаза, но не она стояла перед ним, а мужчина в кожанке, а по бокам — двое в милицейской форме, в бронежилетах и с автоматами.

— Здравствуйте, Роман Георгиевич! — дружелюбно поприветствовал его мужчина. — Рад с вами познакомиться. Старший оперуполномоченный Семиреченского РОВД капитан Фурцев…

И чтобы закрепить знакомство, протянул ему руку.

Рома спросонья не успел разобраться в ситуации и тоже протянул ему «краба». Щелк, и на запястье его руки сомкнулся браслет наручника. Второй браслет защелкнулся на руке опера.

Можно было сломать этого Фурцева. Но свобода маневра уже потеряна. Сержанты из группы немедленного реагирования сомнут его.

А потом, ему нет смысла сопротивляться. Ведь он ни в чем не виновен. Хотя, похоже, капитан Фурцев думает по-другому.

— Это какая-то шутка? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Рома.

— Шутка… — кивнул опер. — Собирайтесь, гражданин Лозовой, в отдел поедем. Дальше шутить там будем…

— Ну вот, уже и гражданин…

— Собирайтесь! — жестко отрезал Фурцев.

— А наручники?

— Наручники, извините, снять не могу.

Рома сумел надеть только брюки, обуться. А рубаху пришлось брать с собой. Ее он надел в камере изолятора временного содержания.

Камера сухая, свежей краской пахнет, четыре шконки и ни одного задержанного. Он единственный узник.

За что его арестовали?.. На этот вопрос ему никто так и не дал ответа. Всю дорогу капитан Фурцев молчал.

Молча привезли в отделение, сняли отпечатки пальцев, поместили в изолятор, закрыли на все замки. Отдыхай и думай, думай…

И Рома думал. Лег на шконку и приставил палец к носу.

Причин для задержания нет. Но они легко найдутся, если твой противник — сам Нырков. Неужели он все-таки скинул ментам окровавленный штырь с отпечатками его пальцев?.. Похоже на то…

Рома лежал на шконке, курил и ждал, когда его вызовут к следователю. Должны же ему в конце концов предъявить обвинение. Но про него, казалось, забыли.

К исходу дня он начал барабанить в дверь. Ему нужен был телефон. Он должен был связаться с кем-нибудь. С Артемом или хотя бы с Пашей. Кто-нибудь из них мог бы позвонить в Москву, в родной отдел. Только из Битова могла прийти ему помощь.

Можно было связаться и с Ритой. Даже лучше ей позвонить в первую очередь. Для него она сделает все.

Рита… Любимая… Ничего, скоро они снова будут вместе…

Но дверь никто не открывал. К ней никто даже не подходил. Как будто никому не было никакого дела до узника в камере.

Каменным изваянием Рита стояла рядом с гробом и смотрела на Пашу. На мертвого Пашу.

Казалось, он спит. Оделся в парадный костюм, обулся в черные лакированные туфли и прилег отдохнуть…

Но нет, он не спит. Это смерть!

Его убили позавчера.

Вместе с Ромой он отправился осматривать помещение под магазин. Там и остался. С остро заточенным штырем в сердце.

А Рома исчез.

Он позвонил ей поздно ночью и сказал, что завтра утром заедет за ней. А утром его забрала милиция.

Оперативно-следственная бригада, прибывшая на место, раскрыла преступление по горячим следам. Рому обвинили в убийстве и арестовали. Сейчас он под следствием, в изоляторе временного содержания.