Компания - Макс Барри

Вот теперь все смеются. Через какое-то время Джонс присоединяется к ним.

– «Система Омега». – Его пошатывает. – Это вы ее написали. На основе полученных здесь данных.

С Элизабет происходит нечто ужасное: ее тянет к Роджеру. Предатель-организм и подстегнутые беременностью гормоны подшутили над ней, но ей не смешно. Роджер! Только человек, который совершенно ее не знает, мог бы найти между ними что-то общее. Элизабет шокирует мнение, которое составил о ней ее собственный организм.

Она не знает, как быть в такой ситуации. Сначала все казалось очевидным: в ее карьере ребенку нет места. Потом первоначальная реакция прошла. Возросло влияние некой тайной части сознания – возможно, той самой, что отказалась от презерватива. По мере того как эта тайная часть просачивается в ее спинной мозг, Элизабет теряет почву под ногами. Этот процесс ужаснул бы ее, не будь он таким анестезирующим. Всю его мощь она чувствует лишь в такие моменты, как этот, – когда ловит себя на том, что смотрит через проход на Роджера и что рот у нее открыт.

Роджер, перехватив ее взгляд, удивленно моргает. Элизабет, захлопнув рот. поворачивается к своему столу. Ее руки стиснуты в кулаки. О боже, только не это!

– Не знаю, почему все так удивляются, – говорит Клаусман, сидя за самым большим столом, который Джонс когда-либо видел. Мимо двух стеклянных стен его кабинета плывут низкие облака. Джонсу кажется, что небоскреб сейчас опрокинется, и он невольно отклоняется влево, чтобы удержать равновесие. – Я всего лишь применяю в бизнесе методы научного исследования. Ученые ведь не ставят опытов на живых людях, у них на то существуют лаборатории. У нас точно такой же подход.

– Но вы-то экспериментируете на живых людях, – замечает Джонс.

– Нет-нет-нет. «Зефир холдингс» создан искусственно и не имеет клиентов. А, понял: вы имеете в виду персонал. Это так, но ведь мы не делаем им ничего плохого. Мы даем им работу – бесполезную, да, но они-то об этом не знают. Почти всякая работа бесполезна, если разобраться как следует. Сократите любую должность, и оставшиеся найдут способ обойтись без нее. Мы проверили это на отделе логистики.

– Но ведь есть же какие-то этические…

– Служащим «Зефира» живется даже лучше других: им не приходится иметь дела с клиентами.

– А что дурного в клиентах?

Клаусман смеется, все прочие ухмыляются.

– Простим ему, он еще так молод. – Клаусман подается вперед: – Клиенты, мистер Джонс, это болезнетворные бактерии. – Он говорит на полном серьезе. – А компания – живой организм, система. Она построена на как можно более эффективном повторении одного и того же набора функций. Враг любой системы – разнообразие, а его-то как раз и вносят клиенты. Им нужен специальный продукт в уникальных обстоятельствах. Они пытаются протащить договоры с послепродажными условиями и шлют жалобы в отделы продаж. Мое наивысшее достижение, мистер Джонс, совершенно честно, – не система «Омега» во всех ее многочисленных вариантах (очень прибыльное дело, к слову сказать), а «Зефир». Компания без клиентов. В прежние времена мы пытались их моделировать, и это привело к катастрофе. Загубило весь проект на корню. Когда мы начали сызнова, я убрал все отделы, имевшие клиентов вне компании. Отстрелил, как стаю бешеных псов. Я не утверждаю, что теперешний «Зефир холдингс» – совершенство, но мы приближаемся к идеалу, мистер Джонс. Приближаемся.

– Это все надо переварить, – говорит Джонс.

– Я дал бы вам пару дней на размышление, но не могу. Боюсь, что либо вы с нами, либо против нас.

– Вы предлагаете мне работу? Какую?

Клаусман выставляет ладони вперед.

– Я лишь намечаю курс. Ева, пойди, пожалуйста, с мистером Джонсом и введи его в детали.

Ева встает, подмигнув Клаусману.

– Ты с ним поласковее, – говорит он.

Оба смеются, приводя Джонса в замешательство. Ева берет его под руку, выводит в коридор.

– Хочешь на солнышко? Здесь я больше пары часов не выдерживаю.

Джонс говорит что-то – он не помнит что, потому что чувствует бицепсом левую грудь Евы. Когда она вызывает лифт, ее медово-каштановые волосы задевают его щеку, а запах духов вторгается прямо в мозг, где начинает жать на клавиши и щелкать тумблерами.

– Иногда тут по пять минут ждешь, – говорит Ева, поглядывая на табло. – Лифт останавливается, только если он пустой. В обеденный перерыв… ага, есть. – Она входит в кабину, Джонс за ней. В зеркалах до бесконечности отражаются он и Ева, Ева и он. – Должна сказать, меня здорово впечатлило, как быстро ты нас вычислил. Большинство работничков «Зефира» тупы как пробки. Нет, правда. Прямо на мозги действует. Придешь иногда домой, смотришься в зеркало и напоминаешь себе, что ты-то не такая.

– Ты кто вообще? Какая у тебя должность?

– А как мы, по-твоему, контролируем «Зефир»?

Задумчивый взгляд Джонса падает на панель с кнопками, и его озаряет.

– Через кадры. Это не настоящий отдел, а часть «Альфы».

– Вообще-то нет, – усмехается Ева. – Кадры есть кадры. Мы предоставили им развиваться свободно, и вот что вышло. Ты бы почитал их отчеты – дух захватывает. Они там настоящие человеконенавистники. Нет. «Альфа» внедряет в отделы своих агентов. Нас всего-то двенадцать, и большей частью мы наблюдаем. Но когда нам хочется изучить что-то определенное, мы дергаем за соответствующие ниточки, и это случается.

– А в «Зефире» никто не врубается.

– Точно, – сверкает она улыбкой. – Если увидишь кого из знакомых, держись естественно.

– Чего?

Двери лифта открываются. Ева цокает каблучками по вестибюлю, Джонс, крайне смущенный, шагает за ней. Он даже не может толком ответить Гретель, которая улыбается и машет рукой. Интересно, она знает? Он замечает камеру слежения под потолком и вдруг сознает, что видел такие же в других помещениях. Видел, но не фиксировал в сознании.

Автоматически открываются входные двери. Ева роется в сумочке, ее «ауди» бибикает, она швыряет ключи Джонсу. Он машинально их ловит.

– Умеешь водить такую модель?

– Ты серьезно?

– Вполне. – Она открывает дверцу со стороны пассажира, закидывает внутрь свои длинные ноги, барабанит по щитку. – Залезай, не стой.

«Неужели я сейчас поведу вот эту машину? – спрашивает себя Джонс и отвечает: – Да».

Под одобрительный шепот мягкой кожи он устраивается на водительском сиденье, кладет руки на руль и делает несколько глубоких вдохов и выдохов.

– У тебя что, сдвиг на тачках?

– Я думал, что нет.

– Ладно, поехали, – смеется она.

– Я пока молчу, – говорит Ева, – потому что вождение поглощает тебя целиком.

Джонс переключается на четвертую скорость, и машина делает рывок. Доверие, которое оказывает ему «ауди», не перестает его поражать. Его старенькая «тойота», ныне стоящая на втором субэтаже служебной парковки, задумывается над каждой его командой, а эта принимает каждый чих как евангелие. Джонсу трудно ехать ровно – машина реагирует даже на стук его сердца, слышный сквозь подошвы ботинок.

– Интересно, да? – говорит Ева. – Насколько больше самодисциплины требует высококлассная техника. Надо самому стать немножко машиной. – Она сидит, наслаждаясь осенним солнцем. Джонсу хочется посмотреть на нее, но он не решается – машина как раз огибает рекламный щиток. – Черт, отличный денек! Мне вкручивают, что из всей Америки жить можно только в Калифорнии, а я вот не понимаю, как можно всю жизнь ходить в одном летнем. – Она стягивает волосы в подрагивающий на ветру хвост. – Ну ладно, ближе к делу. Ты вроде бы умный пацан, поэтому обойдусь без продажи, идет?

– Спасибо.

– Если откажешься работать в «Альфе», твоей карьере конец.

Машину слегка заносит, белый «форд» сигналит.

– А если с продажей?

– Если согласишься, – смеется она, – для начала тебе положат 125 тысяч в год. Ты окажешься в первых рядах мирового менеджмента, приобретешь опыт, который ни за какие деньги не купишь. Вместо работничков, которые весь день карандаши точат и глядят на часы, будешь играть с большими ребятами. Чем не кайф?

Джонс рискует взглянуть на нее.

– А почему в противном случае моей карьере конец?

– Что, по-твоему, произойдет, если все узнают, что «Зефир» – это фальшивка?

– Ну, наверно, эксперимент завалится. Придется вам прикрыть свою лавочку.

– Именно поэтому мы не можем допустить, чтобы ты разгласил эту информацию. И предпримем все, чтобы тебе помешать.

– Например?

– «Стивен Джонс был компетентным специалистом. Показывал хорошие результаты. Использовал Интернет для скачивания порнографии с зоофильским уклоном».

– О Господи!

– Шучу, – смеется Ева, – но основную идею ты ухватил. Характеристика, которую мы тебе напишем, тебя не удовлетворит. Можешь, конечно, придумать что-нибудь для объяснения пробела в своей биографии, но работодателей такие вещи всегда настораживают. Доведись мне выбирать между тобой, загадочно отсутствующим во всех программах набора выпускников, и кем-нибудь еще – я бы знала, кого взять на работу.