Дипломат поневоле.(СИ) - Михаил Кисличкин

В этот раз желающих не оказалось. Дубов выждал с десяток секунд и продолжил.

 – Действовать будем по обстановке. Нас немного, всего два десятка дипломатов, техников и ученых, ваше подразделение и рота охраны. Начальником экспедиции назначен я. Ваш непосредственный командир, конечно, Максим Петрович, у десантников – полковник Ярцев, вы еще с ним познакомитесь. На время полета царь и бог у всех нас один – капитан корабля, генерал-майор ВВС России Жаворонков Владимир Владимирович. По выходу на орбиту Альвалы пытаемся установить связь с Высокими...ну и тогда будут дальнейшие указания. Если есть какие-то вопросы и предложения – связывайтесь со мной в любое время, мой номер корабельного коммуникатора есть в компьютере каждой каюты. Я это не из вежливости говорю, а вполне серьезно. Опыт контактов с Альваланами у вашего подразделения самый большой, а мы сейчас должны работать в единой команде. Что еще? Время полета ориентировочно пятьдесят пять дней, доступная информация об Альвале залита вам в компьютеры, изучайте. Вроде все. Не буду у вас занимать больше времени.

Изучением материалов по Альвале Илья занялся с удовольствием, подолгу просиживая перед дисплеем компьютера в своей каюте даже в свободное время. В этот раз сама психологическая атмосфера внутри корабля сильно отличалось от прошлого перелета. Тогда Илья (да и не только он) был в подавленном состоянии и вел себя равнодушно как робот, не ожидая от будущего ничего хорошего. В тот момент казалось, что все – жизнь фактически закончена. Вернуться нельзя, остаться живым, будучи сброшенным в составе одного небольшого взвода на неизвестную планету против столь же неизвестного, но явно не страдающего излишним гуманизмом врага весьма маловероятно. Факт того, что их взвод, первым сбрасываемый в пекло, фактически списан, был понятен изначально, на интуитивном уровне. Оставалось только встретить судьбу достойно, вооружившись старой истиной – «делай то, что должно и пусть будет то, что суждено» и надеяться на чудо. Поэтому никакой романтики или удовольствия от первого в своей жизни космического перелета парень не испытывал – не до того было.

Возвращение обратно на Землю в «Палладине» было в чем-то более приятным, все же он тогда остался живым и летел домой. Но в тот раз их просто запихнули в одну общую, тесно заставленную каюту с трехъярусными койками на пятнадцать человек, уголком с тренажерами и уборной. Общение с внешним миром ограничивалось лишь скупыми диалогами с американцами из экипажа Палладина, трижды в день приносящими индивидуальные пайки с саморазогревающимися тюбиками жидкой каши и бульона. Больше всего возвращение с Элии напоминало вынужденное тюремное заключение, и чувство доминировало одно – скорее бы прилететь.

А вот сейчас лететь Илье нравилось. Это было удовольствие чисто психологического характера, имевшее в себе массу разных составляющих. Тут была и юношеская романтика дальних странствий, и какая-то гордость за то, что он находится на борту самого мощного в мире русского боевого звездолета и ощущение (пусть и не вполне оправданное) себя не бесполезным грузом, а частью команды корабля. В том числе и потому, что в этот раз офицерам открыли свободное перемещение по отсекам Варяга, исключая лишь командирский мостик и реакторный отсек. Не то что бы Илье с товарищами что-то было нужно вне «пассажирского» отсека или они сами там кому-то были нужны. Шатание по отсекам без дела экипажем явно не одобрялось. Но и запирать их как заключенных в этот раз никто не стал. В редкие свободные часы можно было прогуляться до комнаты отдыха экипажа или корабельной оранжереи, заказать просмотр кино в кинотеатре и даже попить соку с печеньями в кафетерии, сидя за самой настоящей барной стойкой и рассматривая красочных рыб в большом аквариуме или футбольный матч на настенной ТВ-панели метрового диаметра.

И действительно, кто бы мог похвастаться, что он был на другой планете, вернулся оттуда, а теперь снова летит в составе межзвездной экспедиции? Весьма немногие люди. Принадлежность к их числу изрядно повышала Илье самооценку, что уж тут говорить.

Альвала оказалась интересной планетой. В чем-то очень похожая на Землю, но с некоторыми принципиальными отличиями. Гравитация в девяносто процентов от земной, кислорода – двадцать один процент, азота – семьдесят шесть. Содержание углекислого газа в атмосфере превышает земное в десять раз – почти четыре десятых процента. Остальные два с половиной процента – инертные газы и водяной пар. В общем, вполне комфортная для человека атмосфера. Климат ровный, суточные и даже сезонные перепады температур обычно незначительные, в пределах десяти-пятнадцати градусов Цельсия, возможно благодаря большому количеству парниковых газов. На экваторе бывает жарко, до пятидесяти по Цельсию, ближе к полюсам от пятнадцати до двадцати градусов. По сравнению с Землей – чистый курорт, и уж тем более никакого сравнения с вечно снежной, промерзлой Элией. Вода занимала четыре пятых поверхности Альвалы, суша была представлена в виде трех континентов размерами с южную Америку и ряда крупных и мелких островов. Континенты были расположены недалеко друг от друга, ширина проливов между ними не превышала нескольких сотен километров. Именно на них и зародилась основная, древняя часть Альваланской цивилизации. Океанские острова были заселены позднее, с развитием мореплавания.

Конкретных данных по растительности и животному миру Альвалы было немного. Та же информация, что имелась, не содержала ничего экстраординарного. Были на Альвале и леса и степи, и даже джунгли. Правда, по сравнению с Землей наблюдался явный дефицит крупных лесов и равнинных пространств вообще. Наверное, более половины территории всех континентов занимала местность, скорее характерная для земных предгорий: поросшие невысоким лесом и кустарниками крутые холмы, лощины, изрезанные оврагами узкие равнины с каменистой почвой, орошаемой лишь ручьями и многочисленными, но мелкими и неглубокими периодически пересыхающими речками, впадающими в некрупные озера. Причем подобный неровный рельеф мог простираться на многие сотни и даже тысячи километров, так и переходя окончательно в равнинный или горный. Может быть, думал Илья, эта специфика местности тоже отчасти сыграла свою роль, не дав возникнуть на Альвале крупным государствам. Нет природных ресурсов, которые могли бы обеспечить быстрый качественный рывок владеющим ими кланам, вроде великих рек с богатыми плодородными почвами в Египте и малой Азии, или же благодатных равнин Италии или Турции. Рельеф такой, что ни крупную торговлю наладить, ни три урожая в год собрать, без особых усилий не получиться.

Конечной целью путешествия российской экспедиции была северная оконечность центрального континента, называемая альваланским автопереводчиком «головой орла» . И в самом деле, на карте Альвалы центральный континент своими очертаниями напоминал раскинувшего крылья геральдического орла, слегка похожего на бывший фашистский герб, но только с неестественно вытянутой длинной тонкой шеей. Это «шея» представляла собой узкий скалистый перешеек, заканчивающийся относительно равнинной «головой» размерами с датский полуостров, где находились владения четырех старейших альваланских родов Высоких. Там же была и ставка Верховного Совета Высоких Родов, координирующего сейчас борьбу Высоких с восставшими гильдейцами и рабами. Место почти идеальное с точки зрения обороны – скалистый перешеек легко оборонять от наступления по суше, а морской десант был сильно затруднен рельефом местности, в котором на низкие, пологие берега и пляжи приходилось лишь пара десятков километров. Эти немногочисленные уязвимые точки, естественно, были максимально защищены. Даже подготовленная земная морская пехота могла бы идти на штурм такого плацдарма лишь после долгой огневой обработки места высадки с моря или с воздуха. Мятежникам же пока ловить было нечего: на Альвале не знали даже самой концепции крупного боевого артиллерийского или ракетного корабля, не ведомы были Альваланам и тяжелые бомбардировщики. Все это, конечно, до времени. Глобальная война – лучший двигатель военно-технической мысли. Но до Землян, поднаторевших в искусстве создания самых разных машин для массового убийства себе подобных, инопланетянам еще было далеко.

План действий российской экспедиции был прост и незатейлив, как это обычно и бывает в тех случаях, когда в наличии слишком мало информации для детальной проработки операции. Выход на орбиту и попытка связи с советом Высоких Родов. Дальше – по результату. На первом этапе на планету спускается посольство, несколько ученых, взвод Липатова и один взвод из роты охраны. По достижении договоренностей с орбиты спускают грузы. Как всегда, самая большая проблема не как доставить людей и снаряжение на Альвалу, а как их забрать обратно, учитывая, что космодромы Альвалы находятся не в руках Высоких. Для эвакуации людей Варяг нес на себе космоплан с ограниченным ресурсом, представляющий из себя сложную систему с автоматическим одноразовым ракетным челноком-носителем и собственно самим космопланом с жилым и грузовым отсеком. Челнок с космопланом на спине мог, пусть и грацией утюга, но все-таки приземлиться на любую сравнительно гладкую поверхность на Альвале. И даже взлететь, если его заправят, достигнув высоты в несколько сотен километров и послужив первой, суборбитальной, ступенью для горизонтального вывода собственно космоплана на орбиту. Но сработать эта система могла только один раз и несла очень ограниченную полезную нагрузку. Альвала не Элия, тут без антигравитационного колодца так просто не обойдешься. Так же было два уже знакомых Илье многоразовых челнока, но их ресурс не позволял им производить посадку, только десантирование людей и грузов с больших высот.