Большие гонки - М. Ишкова

- Трент, пожалуйста, не надо. В том, что с нами случилось, не было нашей вины.

Трент горько усмехнулся, впервые за все время разговора отвел взгляд, затем громко и протяжно вздохнул;

- Конечно, нашей вины в том нет. Я же не сумасшедший, но, Дэнис...

- Да?

- У меня хватило сил вытащить из-за Барьера Джимми, Джоди Джоди, Берда - всех, с кем повязала меня Беда. Мы вроде бы прижились за Гранью и даже могли считать, что неплохо там устроились. Но я поставил цель и сделал это. Знаешь, почему я так стремился в Патрулируемые сектора? Потому что хотел найти тебя.

- Спасибо. - Пока Трент говорил и говорил, девушка смотрела на океанскую даль. Теперь она подошла к нему почти вплотную и заглянула в глаза: - Знаешь, мне до сих пор не верится, что ты жив. Я все время спрашиваю себя, может ли такое быть? Теперь я знаю ответ: ты тот самый Трент, который учил меня работать на компьютере и о котором я думала, засыпая в детской кроватке.

- Вот и хорошо. Я имею в виду, что это на самом деле я. Факт неопровержим.

Она неуверенно шагнула к нему:

- Все эти семь лет я думала, что тебя больше нет на свете.

- К счастью, ты ошиблась.

- Вот и докажи мне это, - чуть слышно выговорила она и скинула халат.

Потом они долго лежали обнявшись и наблюдали, как солнце садилось в океан. Менялись краски: легкие облачка - сначала оранжевые, затем малиновые - неторопливо проплывали над ослепительно золотистой водной гладью. Над ними склонялись пальмовые лапки. Ветра не было, завтра обещало чудесную погоду.

Трент лежал на спине, голова Дэнис покоилась у него на плече. Скоро у Трента начали слипаться веки. Последнее, что он услышал, был тихий шепоток Дэнис:

- Теперь бы нам еще Дэвида отыскать...

7

Тишина.

Три месяца обволакивающего спокойствия, три месяца тишины.

Летом шестьдесят девятого вышел в свет музыкальный альбом Малии Кутуры «Музыка в движении». В памяти Трента время и музыка всегда переплетались самым причудливым образом. В последние годы жизни он не мог вспомнить какое-либо событие, пока ему не напоешь или насвистишь одну из популярных мелодий той поры.

Как рассказать мне о тебе?Как рассказать о том, что было?О том, как ты меня любила,О том, что значила в судьбе?..

Трент Кастанаверас жил в шумном, насквозь пронизанном самыми дикими, самыми резкими звукосочетаниями мире. От них можно было сойти с ума. Но прежде можно было свихнуться от порывов Хрустального Ветра, ведь мир, в котором ему довелось жить, представлял собой вздувающийся с невообразимой скоростью пузырь информации.

Этот мир сам поделил себя на «реальное время» и Хрустальный Ветер.

В реальном времени совместно существовали человеческие голоса, крики животных, шорохи мчащихся по улицам аэрокаров. Но более всего этот мир был напичкан воплями по­лицейских сирен.

Сирены звучали постоянно, даже ночью, когда на улицах стихали всякие шумы, когда выключали тридивизоры. Даже в самые глухие ночные часы в жилую комнату под крышей магазинчика «Кендел Микроэлектрикс» врывались воющие звуки проезжавших по ночному городу миротворческих «аэросмитов». К их истошному завыванию нередко примешивалось шипение всякого рода лучевого оружия - от лазерных тепловых винтовок до убойных лазерных карабинов, пулеметные очереди, гулкие разрывы ручных гранат. Оркестровым сопровождением для этих солирующих звуков служил шелест комнатных вентиляторов и дальние отзвуки стартующих из космопорта кораблей. Порой главную партию перехватывали ракетные залпы. Их рев и грохот перекрывали любой шум, долетавший в жилое помещение, расположенное под крышей дома старины Кендела.

Вот о чем еще следует вспомнить - о дробном оглушающем перестуке экспресса монорельсовой подземки, называемого Пулей. Как раз в этом районе линия вырывалась из-под земли и пробегала по эстакаде в квартале от магазинчика. Изо дня в день, каждые четыре минуты, дом начинал подрагивать, потом с той стороны доносился громовой раскат и, наконец, дробной очередью пролетали вагоны.

Свой фон создавало и всевозможное видео. Голографические шоу обязательно сопровождались заводными ритмами, разухабистыми пассажами электрогитар и сопровождающих электронных клавишных. В эти сольные концерты вплеталось звуковое сопровождение тридисериалов, старых одномерных лент. Добавляли экстатической эротики сенсабли. Особенно преуспел в этом Грегори Сельстрем, лучший сенсабилист того времени.

Это что касается городской музыки.

Следует добавить, что, если даже в течение суток выпадало несколько минут, в течение которых никто из соседей не играл на музыкальных инструментах, не смотрел телик, не стрелял, не швырял гранаты; если по улицам одна за другой не проезжали патрульные машины с включенными сиренами; если Пулю ставили на односуточный профилактический осмотр, - никто даже не замечал паузы.

Виртуальное пространство, называемое Хрустальным Ветром, представляло собой еще более широкий, еще более захватывающий мир. В качестве Игрока, которого все пользовательское содружество знало как Джонни Джонни, Трент без конца сражался с агрессивными «искусственными разумами», пытавшимися навязать свою волю другим пользователям, уходил от погони, которую устраивали ненавистные всем вебтанцорам «наблюдатели сети», учился сам, учил других. Этот перевернутый мир по сути был очень похож на «реальное время». Так же, как физическая плоть, из которой состоял Трент, требовала постоянной подкормки, так и программы, называемые Игроками, казалось бы полностью отрезанные от внешнего мира, словно его и вовсе не существовало, вынуждены были без конца подпитываться энергией головного мозга своих создателей. Иначе мерцающий мириадами информационных потоков Хрустальный Ветер проглатывал их. Здесь, в виртуальном пространстве Трент получил первые уроки в школе выживания, набрался опыта, овладел некоторыми приемами, помогавшими ему остаться на плаву в море информации. Уроки легко запоминались, непослушание и нерадивость здесь наказывались немедленно. На Хрустальном Ветру нельзя было почивать на лаврах, нельзя было, присосавшись к какому-нибудь жирному источнику информации, жить припеваючи. Здесь требовалось умение находиться сразу в трех или четырех местах, ускользать от более мощных и хищных программ. Порой Тренту приходилось вести беседы с двумя пользователями, участвовать в нескольких сражениях за источник информации, прорываться к запретным базам данных, ускользать от ангелов сети - и все это одновременно.

Окончательный вывод состоял в следующем: Трент Кастанаверас обитал в шумном, наполненном бесчисленными помехами мире. В том и состояла главная функция его Образа в сети - отфильтровывать помехи.

Теперь самое время вспомнить легенду о Кольце.

Что это такое?

Сейчас узнаете.

Жил-был в виртуальном пространстве древний компьютерный монстр, точнее «искусственный разум», именовавший себя Кольцом. Он был создан программистами Министерства обороны США в уже забытую предоккупационную эпоху. Древность Кольца исчислялась четырьмя десятилетиями по человеческому летоисчислению. По меркам же Хрустального Ветра оно появилось на свет в библейские времена. Как-то Кольцо решило соотнести срок своего существования с длительностью усредненной человеческой жизни. Сравнение проводилось по количеству информации и скорости ее обработки. Получилось, что Кольцо прожило двадцать тысяч человеческих жизней Кольцо вполне могло претендовать и претендовало на звание самого древнего долгожителя Инфосети. С другой стороны, эти сорок лет можно посчитать годами учения, приобретения опыта. Трент и в этом соглашался с ним Кольцо являлось единственным ИРом, с которым он был знаком коротко. Тайны некоторых других ИРов ему удалось раскрыть, но никогда и нигде Трент не упоминал об этом. В настоящее время Кольцо владело популярным журналом, существовавшим в электронной форме и называвшимся «Взлет и падение Американской империи». Департамент по делам печати ООН несколько раз пытался закрыть это откровенно враждебное Объединению издание.

Трент и Кольцо всегда беседовали молча.

- Нынешняя ситуация, Колечко, очень беспокоит меня.

- С какой стати?

Как всегда, голос виртуального собеседника был лишен обертонов.

- Они приложили столько усилий, чтобы арестовать меня в Даун Плазе, а затем Девлин с неожиданной легкостью отпускает меня. Более того, он не поленился предупредить меня. Гарон - тот миротворец, который ждал в предбаннике у Девлина, - не мог не знать, кто я на самом деле. Это был такой удобный случай разделаться со мной, и на тебе! Он же сидит, сложив руки, и помалкивает, когда я ухожу с Максом. И это сержант-элитник, который любую дверь открывает ногой!