Товарищ Ссешес - Леонид Кондратьев

Метнувшись к мешкам, я подхватил одну из сэкономленных 'лягух' и понесся на противоположный фланг, одновременно доставая из разгрузки кусок лески. Вот замечательные кустики, как раз. Растягивая леску, привязанную к комлю небольшой березки, я отбивался от мыслей, бродивших в моей голове. Ну, скажите мне, какая сейчас разница может или не может существовать голем такой сложности? Даже в Мензоберранзанской академии магии о таких разработках никто даже не помышлял. Светлые? Да они всё больше живыми организмами занимались. Дварфы? Так они в магии, кроме рунической, профаны полные. Может, эти атлы и до големов с программой додумали? Собрали, значит, такой магический аналог компьютера и учудили Искусственный интеллект. А потом прикопали на всякий пожарный — или того хуже он сам удрал и прикопался. В Японии, конечно, еще таких не делали, но всё к этому шло. Ссвет! На хрен мне эти големы… Тут сейчас стрелять будут, а я о фигне какой то размышляю.

Быстро протянув вторую леску, выше первой на десять сантиметров, я связал их вместе и закрепил на взрывателе. Потом аккуратно вытащил предохранительную чеку. После чего резво побежал к своим ребятам.

К тому времени, как я разобрался с минированием, вещи уже были оттранспортированы, поляна почти прибрана, а бойцы уже пристроились на своих местах. Особенно меня порадовал Сергей, умудрившийся вспорхнуть со своей винтовкой, от щедрот капитана обзаведшейся 'Брамитом', в развилку вершины довольно густой осинки. Во всяком случае, лично я его заметил не сразу. Залез кстати он не высоко — в случае чего спрыгнуть и сделать ноги не составит труда. Только добежал до деревьев и стал метаться взглядом в поисках своего лука и колчана (какая-то добрая душа их тоже видимо переместила), как через поляну метнулось что-то огненно-рыжее и закружилось на месте нашего бивуака. Первый же взгляд показал, что это причина наших утренних тревог. Только вот на голема она не походила абсолютно. На поляне, заваливаясь на раненую переднюю правую лапу, металась жутко испуганная лисица. Во всяком случае, отличалась от лисицы она только размерами и целым букетом из трёх хвостов. Хотя я вживую лисиц и не видел никогда. Тявкая и поскуливая от боли, она кружила на поляне и всё больше смещалась в нашу сторону. Ссвет её забери — сейчас ее даже не завалишь — лук черте где, а стрелять — так немцев всполошим. Увидев рядом заинтересованное лицо старшины, высказал всё что я о нем думаю:

— Сергеич, Ллос тебя залюби стенобитным тараном да с песочком! Где мой лук!

— Да вот он, за деревом!

Матерясь всеми словами которые знал, я быстро откинул крышку колчана и схватив бронебойную стрелу натянул лук.

Пока я возился лисица видимо всё же учуяв нас, из последних сил, подволакивая ногу, рванула через поляну. Ну правильно, куда эта сволочь еще могла рвануть! Сзади немцы, спереди и с одного боку мы, а тут как раз одна сторона свободна. Гадство! Ну и черт с тобой — вперед милости прошу на мины. Ладно, а мы пока подождем немцев.

Ждать пришлось недолго. Видимо, что-то наша находка немцам сделала плохого — и сильно. На поляну они выскочили неширокой цепью. Впереди один довольно толстый хмырь с беснующейся на поводке от азарта и возмущения овчаркой. За ним лейтенант и еще одиннадцать лбов. Как и было договорено прошли они ровно четыре шага. Нет, вру — тот деятель с собакой — целых семь. Видимо в начале войны нормальных специалистов по погоням в партизанских лесах у них еще не было. За что и поплатились. Старшина с Юрой дали по-стахановски закурить! Да так, что только клочья мяса летели. С двадцати метров в два ствола, да по полной ленте? Центр строя выкосило только так. Остальные успели упасть. Да и лейтенант вроде бы тоже сам упал, все, что ему предназначалось, словили кинолог и его собака. Вот — залегли сволочи.

После грома очередей заставивших меня зажать обеими руками уши, позорно выронив лук на землю, наступила блаженная тишина. Подхватив лук и заново натянув, я встал в полный рост и принялся внимательно осматривать поле боя. Внезапно с правого фланга донеслось шевеление и, не успел я туда развернуться, как со стороны Сергеевой засидки раздался приглушенный хлопок и шевеление затихло. Нет — свой, отлично замаскированный снайпер с хорошей винтовкой это вещь. А если винтовка еще и автоматическая, так вообще хорошо. Это утверждение подтвердила серия хлопков и несколько вскриков со стороны залегших товарищей.

На четвертом хлопке нервы у оставшихся в живых не выдержали и к ближайшим кустам рванули четыре фигуры в фельдграу, спотыкаясь от усердия. Вот по ним и отработал пулемет Олега. Нет — может он и хороший радист, но отвратный стрелок. Ведь говорил же стрелять короткими — так нет, садит до железки, от души. Судя по попаданиям и падающей листве — мотает его отдачей, как сидорову козу. А эти упыри уже почти в зарослях, для полного счастья взгляд выхватывает лейтенанта, рвущего из кобуры ракетницу. Вот ведь гад! На тебе подарок! Попадание стрелы в основание шеи с такого расстояния — гарантированный труп. Еще одного завалил Сергей, а оставшиеся два всё же добежали до спасительных зарослей. Впрочем, раздавшийся буквально сразу взрыв показал, что бежали они в нужном направлении.

После наступившей тишины, мы принялись за разбор полетов. Олег, как я ему и обещал, огрёб по шее. Причем не от меня — старшина расстарался. Быстро обшмонали трупы и прирезали пару тяжелораненых, причем никто даже не поморщился, видимо довоенный гуманизм уже выветрился из голов. Шмон стоял гигантский. Уж если к этому делу подошел такой апологет Марксизма-Ленинизма, а в частности материалистической диалектики, как старшина — то бедному дроу делать там больше нечего. Если только нервно курить.

Мои хомяки под командованием старшины уже умудрились немцев вплоть до ботинок раздеть и аккуратным штабелем сложить всё нечестно закалымленное, включая даже противогазы. Только вот на хрена они нам? Если я правильно помню, то за всю Вторую Мировую никто химоружием и не баловался.

Чтобы не скучать, побрёл искать свой нож. Хотя надежды на его приличный вид падали с каждым шагом в сторону места подрыва 'лягухи'. Но ничего, нашелся, в комплекте со стаканом от мины. На рукоятке две мощные царапины ну и весь грязный. Пока оттирал и разглядывал, глаза сами собой принялись обследовать окружающее. Вот, например, лежит довольно приличный ботинок. Ногу из него можно и вытащить. Кстати надо потом старшине сказать. О — винтовочка! Н-да… с таким стволом из нее только в небо стрелять, эк его винтом-то скрутило. Интересно, а где второй ботинок? Пойду, поищу. Несколько минут поисков не дали результатов — полный комплект из тел наличествовал, но ботинок левой ноги одного из трупов, как корова языком слизнула. Отчаявшись, я уже хотел двинуться обратно на поляну — тем более что время поджимало, но в последний момент увидел под раскидистым кустом кусочек чего-то яркого. Подхожу и — Ба! Кого я вижу! Вот он, валяется. Правда не ботинок, а наш ночной визитёр и одновременно пропажа. Крупная такая лисица, с хорошую собаку размером, причем вся в крови. Судя по повреждениям, она далеко не ушла и попала под раздачу при взрыве 'лягушки'. Причем, хоть и изранена, но дышит. Хм… пойду всем покажу. Кое-как, стараясь не измазаться в крови, поднял на руки и как стратегический лисоносец последовал к бойцам на поляну. Всё же это не голем. Живое существо, только вот как оно могло превратиться в камень, а потом обратно?

Эх, любопытство — любопытство, какое же ты хорошее чувство. Только вот болеют тобой почему-то все, причем повально. В связи с этим массовым заболеванием к приближающемуся скромному мне и моей находке повернуло свои любопытные носы большинство из присутствующих. Не повезло удовлетворить свое любопытство только Олегу — этот недорощеный Робин Гуд был отправлен в дозор, на предмет обнаружения других немцев. Ведь уничтоженное нами отделение явно было не последним в этом лесу. И другие уже должны подтягиваться к этому месту. Всё-таки нашумели мы знатно. Не пройдя и пары десятков шагов в направлении нашего края поляны, я ощутил странные изменения. Из меня и из окружающей местности кто-то со страшной силой начал тянуть магию. Пытаюсь разжать руки, чтобы сбросить это непонятное существо на землю и чуть не падаю на колени от внезапно накатившей слабости. Внезапно тело лисицы кровоточащее у меня на руках вздрогнуло и забившись в конвульсиях принялось расплываться…

26.07.1941 г. Сергей Корчагин

Носимся мы значит по поляне, под строгим взглядом старшины трофеи собираем. А тут из кустов командир выходит. Довольный, что только не светится. Откуда знаю что довольный? Так у него, когда настроение хорошее иногда уши шевелятся. Вот примерно, как сейчас. Чего бы ему не быть довольным, прёт на руках ту самую лисицу которая на нас немцев навела и, судя по всему, оставила без завтрака. Ну тут всем же любопытно, мы значит только к нему развернулись, я как раз три винтовки которые тащил поудобнее на спину закинул, а то мало того, что кровью забрызганы, так у одной ложе немного пулями задели и щепа даже через гимнастерку колет. А Ссешес, как середину поляны прошел, вдруг пошатнулся и, не выпуская из рук лисицы, начал медленно клониться к земле. Я кидаю винтовки и со всей дури несусь к нему. Мало что с ним произошло? Может его ранили и только сейчас плохо стало. Да и не только я один забеспокоился, все остальные тоже вон подбегают. Подбежал, смотрю, командира трусит, как осиновый листик на ветру. Пригляделся — так это не его. Это у него в руках лисица эта странная маревом подернулась и корчит ее по страшному. Тут как начала она кричать, да хруст раздался, да я такой звук вообще впервые в жизни слышал. Как будто кто-то ткань рвет, только ткань эта из мяса и костей состоит. Слишком уж этот хруст влажный какой-то. Мы даже застыли все от неожиданности и омерзения. А у лисицы под маревом видно, как кости из суставов выворачивает и по-новому прилаживает. И как мясо волнами под этим туманом плывет. И звуки при этом такие, что лично меня тошнить потянуло. С каждой минутой процесс переделки этой странной лисицы все ускорялся и ускорялся. Ощущение было, как будто кто-то в нашей Ковыльской МТС из сеялки трактор собирает или наоборот. Те детали, которые не подходят, безжалостно уродуются и с какой-то нечеловеческой мощью переплавляются в нужные.