На берегу зеленого моря, у подножия желтых гор - Олег Котенко

Мы шли почти целый день. Странно, но ночное происшествие совершенно не отыгралось на моем физическом состоянии. А на душе было погано. Кошки скребут - это еще ничего, это еще цветочки... Солнце уже давно перевалило за полдень. Уже загустело марево, что плескалось над землей весь день, уже посвежел ветер. И только тогда, когда вечер родился в небесах, перед нами встал город. Он был достоин звания Города-из-Грез! Кажется, стена кольком опоясывала его единственно из традиции, внутри же не было и следа средневековой мрачности. Даже на душе потеплело: подсознательно явилось воспоминание о Желтом городе из песка. Нет, этот, конечно, был выстроен из камня. Из розового гранита с прожилками кварца и какой-то черной породы. Гладкий отполированный камень. Такая стена не отталкивает, а наоборот, притягивает взгляд путника. А дальше - возвышаются островерхие башни из того же гранита. В центре города - часы, непостижимо огромные. Кто же следит за этим хозяйством? Ворота были открыты. Я удивился, насколько чисты и светлы улицы города. Это, наверное, опять видение. Я снова вижу то, что хочу видеть, так было и раньше. Мне уже надоело быть скульптором реальности. Я хочу пожить в нормальном мире, который существует по своим собственным законам. Промчался мимо нас мотоциклист, завертелась пыль на асфальтовой дороге. Я уже по привычке уложил ее обратно - чтобы не летела в глаза, и она легла, черт бы ее взял! В гостинице нас приняли без излишней волокиты и ненужных слов. Просто дали номер, а взамен взяли обещание расплатиться попозже. Это Чибис нашептал на ухо, что сказать. Почему бы не заплатить прямо сейчас? Подхватив чемодан, я поднялся в номер. Там уже ждал ужин. Кухня традиционная, без всяких там китайско-японских извращений, которые нынче в моде... там, дома. Поужинали молча. Потом я повалился на кровать, включил для фона телевизор - шли какие-то новости. Что нового я могу узнать из новостей? Телевизор радостно выплюнет на экран то, что я пожелаю там увидеть. Наверное, именно это чувство называется манией величия. Бог-отец на земле! Творец, мать его так! Где же мои небесные дворцы с висячими садами и фонтанами ароматной воды?.. Уронив книгу на живот, я уснул. Помню, что снился сон, не очень хороший. Такие оставляют неприятный осадок. Утро заглянуло в окна робко, дрожащий свет заполз под веки и заставил меня проснуться. Чибиса нигде не было. Может, ушел гулять по городу, а может вернулся на корабль. Надо же все-таки присматривать за судном. Я встал, совершил обычные утренние процедуры, только вот завтракать мне вовсе не хотелось. Я подумал, что зря сказал тогда Чибису про поиски грез... Надо было оставаться в Крыму. Но слово не воробей, как это не прискорбно. Прогулка по городу не доставила удовольствия и тем более не улучшила настроения. Все это я уже видел когда-то. Во сне, в старом романтическом кинофильме - парки со скамейками под цветущими вишнями, с заросшими прудами, у которого, в самых густых зарослях сирени тоже обязательно должна быть скамья. Все это, без сомнения, красиво и вполне может подвигнуть на написание стихов, но оно в своем роде обыденно. И это разбивает мираж. Я вернулся в номер. Чибис сидел там, листал какой-то журнал. Он даже не поднял головы, когда я вошел. - Давай уйдем отсюда, - сразу заявил я. - Что такое? Ты же сам хотел. Тебе нужна была мечта - твоя и ничья больше, ну так получи. В чем дело? - Мечта умерла. - Мечты никогда не умирают. У тебя депрессия. Выспись и все сразу станет хорошо. - Сон не лекарство от безысходности. Все правильно, ты показал мне то, о чем я просил. Но, знаешь, это оказалось не так уж прятно. Это все равно что читать написанную тобой же книгу, понимаешь? Мы помолчали. Что-то невнятно вякал телевизор, намекая на оригинальность суждений журналистов. Я думал о себе. И постепенно начинал понимать, что всю жизнь думал только о себе. Я, оказывается, законченный эгоист. Эгоизм может проявляться не только в стремлении доказать всем: "Я самый главный и хороший, а остальное не имеет значения". Эгоизм может стать простым и на первый взгляд невинным желанием обеспечить себе душевный покой в то время как другие могут страдать. Должен ли я чувствовать за собой вину? Пусть об этом судят другие. Что преступного в обыкновенном человеческом счастье? Правда, в моем случае это стремление к счастью для одного меня, а так не бывает. Чибис внимательно выслушал меня, а мне стало стыдно и неловко: я исповедуюсь перед созданным моим же воображением существом. Это ли не эгоизм - упивать собственной мелочностью в суждениях? Я плакался самому себе; вот, мол, какой я несчастный, почему же меня никто не жалеет? Чибис ничего мне не сказал. И снова повисла тягостная тишина. - Я и вправду в этом мире? - спросил, наконец, я. Задал тот вопрос, который подсознательно мучил меня с самого начала. Чибис кивнул: - Да. Но мир не в тебе. - И поэтому рухнул город из песка? Поэтому Катерина в одно мгновение стала еще старше? Может, и это все сейчас рассыпется в пыль и ты исчезнешь тоже? - Может быть, - Чибис потер ладонями свои бакенбарды. - Произошла чудовищная ошибка. И я до сих пор не могу поверить... Мир принял в себя того, кому здесь совсем не место. Ты - человек реальности, она нужна тебе как воздух. И беды, что валятся на голову с частотой градин, тоже. Правда, не могу понять - зачем. Зачем тебе это? Но себя не изменишь. Ты должен уйти. "Ты должен уйти". Это говорила мне Катерина в ту ночь и она была права, а я не хотел верить, хотя понимал это. Снова победил великий Эгоист. Но на этот раз придется уступить. Или разрушить пристанище для тех, кто действительно нуждается в нем. Мне же лучше умереть среди тьмы и холода действительности...

Мы вышли из города, когда только занимался рассвет. У ворот стояла машина. Джип. Поблескивал эмалированный овал: "Ford". Я сел за руль, привычным движением повернул ключ зажигания. А ведь раньше водить машину я не умел. Последний дар?.. Чибис показывал дорогу. Джип долго прыгал по ухабам, два раза увяз в черезчур влажной почве - рядом болото. Наконец, выехал на сравнительно ровный участок. Я вышел. Мелкие камни усыпали сухую, даже растрескавшуюся от сухости землю. - Вот, - Чибис обвел рукой кусочек пустыни среди болотистых равнин. - Это путь домой... для тебя. - И что я должен делать? Он посмотрел на меня странными глазами. - Ты должен уйти - вот и все. Вперед, не задерживайся. Но я стоял. Сотни вопросов, которым суждено остаться без ответа, роились в голове. Что было? Что будет? Кем я был? Кем стану? - Что будет с кораблем? - брякнул я первое, что пришло на ум. - С тобой? - Мы... - Чибис помедлил. - Скорее всего, просто исчезнем. Твой уход вычеркнет нас из этого мира. А если останешься - это вычеркнет мир из списков Вселенной. Надеюсь, понимаешь? - Но ведь все было... хорошо. Я действительно был счастлив здесь. Что же произошло? Что помешало счастью длиться? - Не задавай мне вопросов, на которые никто не сможет дать ответа. Случилось так, как случилось, судьбу назад не повернешь. Чего уж гадать? - И совсем ничего нельзя исправить? Я цеплялся на свое призрачное счастье, как утопающий за обломок доски. Эгоист, жалкий эгоист... - Ничего... Иди... Хорошо, скажу. Миров, знаешь ли, великое множество. Не надо быть уверенным, что мир, в который попадешь сейчас, будет твоим родным. Но там ты уже не сможешь навредить нам. Не думай, что я стал относиться к тебе как-то по другому. И мне тоже жаль. Но так надо, никуда не денешься. Из голоса маленького Чибиса исчезла прежняя уверенность и твердость. Он смотрел в даль. Размышлял о собственной судьбе. Хотя, она его, наверное, не очень и заботила. Будет еще один Женя, будет еще один корабль. Все повторится, кроме меня. - Желаю тебе никогда не остаться в одиночестве, - сказал Чибис и я понял, что это последние его слова. - Желаю тебе никогда не увидеть, как ликуют птицы в пустом городе. Я увидел у себя под ногами кромку диска. Диск лежал на земле, переливаясь всеми цветами радуги. Надо лишь шагнуть туда, сделать один маленький шаг. Я продолжал надеяться, что не хватит смелости... Черт. Прощай все. Может, еще увидимся...