Разум океана - Станислав Гагарин

Аритомо Ямада поднялся, оставив статью на татами, прошел к двери и обернулся:

— Уже поздно. Вам нужно хорошо отдохнуть. Завтра мы пойдем на подводную прогулку. Майор Масаси Кэндо подписал для вас разрешение.

Он помедлил, нащупал за спиной рычаг, отодвигающий массивную дверь в глубь стены, и тихо проговорил:

— Сожалею, что нам не придется поработать вместе. До завтрашнего дня, господин Бакшеев.

Дверь бесшумно раскрылась и вновь сомкнулась. Аритомо Ямада вышел, оставив Степана Бакшеева наедине со своими мыслями.

Тень Аритомо Ямада исчезла в зарослях водорослей. Степан наслаждался невесомостью своего большого тела, легко удерживая его на одном уровне. Такие скафандры он видел впервые, но под водой Бакшееву работать приходилось не однажды.

В гидрофонах послышался шум. Степан посмотрел вверх и увидел группу дельфинов, промчавшихся у поверхности. Степан шевельнул ногами и двинулся вниз, туда, где скрылся Аритомо Ямада.

Ему показалось, что какой-то продолговатый предмет проскользнул стороной.

«Аритомо Ямада? — подумал Степан. — Нет, там он не мог оказаться. Кто-нибудь третий…»

Додумывая эту мысль, Степан продолжал опускаться, и вот он уже увидел стоявшего на выступе скалы Аритомо Ямада.

Вдруг Степан Бакшеев рванулся вперед. За спиной Аритомо Ямада он увидел быстро приближающуюся тень и, прежде чем сумел различить, что это такое, рванулся вперед с криком: «Сзади, сзади!»

Аритомо Ямада мгновенно повернулся: на него неслась трехметровая рыба-меч. Ее страшное оружие сейчас пронзит насквозь скафандр и беззащитное тело человека. Бакшеев мчался наперерез, но его скорость была ничтожна по сравнению со скоростью живого меча.

Аритомо Ямада успел броситься ничком в заросли авизалии, страшное оружие пронеслось рядом со спиной Аритомо Ямада и вонзилось в расщелину скалы.

Рыба-меч попала в западню.

Она принялась яростно извиваться всем телом, с силой ударяла хвостом, дергалась, пытаясь освободиться, и обрывки водорослей, перемешанных с илом, закрыли место, где едва не разыгралась трагедия.

Когда рыба вонзила свой меч в расщелину, Бакшеев выхватил нож и бросился к ней. В замутненной илом воде он еще различал веретенообразное тело чудовища и нанес несколько быстрых и сильных ударов.

Рыба-меч продолжала вырываться из западни, окрашивая кровью окружающее пространство.

— Где вы? — услышал Бакшеев голос Аритомо Ямада.

— Сейчас, — отозвался Степан сквозь зубы.

Он ударил еще раз ножом и почувствовал, что рывки противника ослабели. Сбоку появился Аритомо Ямада с ножом в руке, готовый прийти на помощь.

— Подождите, — сказал он Степану.

Бакшеев отодвинулся, Аритомо Ямада сунулся вперед, его почти не стало видно — в гидрофоны Степану было слышно, как Аритомо Ямада тяжело дышит. Прошло еще немного времени, и рыба-меч перестала двигаться вовсе.

Медленно оседали на дне обрывки водорослей и частички ила.

Аритомо Ямада вплотную подплыл к Степану, схватил руками за плечи и приблизил свой шлем к шлему Бакшеева. Глаза Аритомо Ямада сквозь двойное стекло скафандров в упор смотрели в лицо Степана.

— Вы спасли мне жизнь, — растроганно произнес Аритомо Ямада. — Я ваш должник, господин Бакшеев.

— Меня зовут Степан, — ответил Бакшеев. — И бросьте говорить об этом.

Он снял руки Аритомо Ямада со своих плеч и посмотрел на часы относительного времени, вмонтированные в запястье скафандра.

— Надо же, — удивился он, — прошло всего четыре минуты с тех пор, как я стал опускаться, чтобы найти вас здесь…

— Пора возвращаться, — сказал Аритомо Ямада. — Пойдемте.

— А трофей? — спросил Бакшеев.

— Пусть остается на месте.

Пологие ступени опускались в бухту метра на четыре в глубину. По ним Степан Бакшеев и Аритомо Ямада поднялись на площадку и по галерее, соединяющей бухту с помещениями океанариума, прошли в комнату, где раздевались перед спуском в воду. Здесь они сняли скафандры и передали их молчаливому, средних лет лаборанту в желтой униформе, которую носила охрана лаборатории и обслуживающий персонал.

Аритомо Ямада подхватил сумку с водорослями и знаком велел Бакшееву следовать за ним.

Молча дошли они до комнаты Степана, и только возле нее Аритомо Ямада тронул Бакшеева за локоть.

— Отдыхайте, а я пойду приготовлю это… — Он поднял и опустил сумку. — Я зайду за вами позднее. Хочу познакомить вас с дочерью профессора Накамура. Интересная девушка.

Он помолчал.

— О нашем приключении не говорите.

Степан согласно опустил голову.

— Спасибо, — сказал Аритомо Ямада, сжал Бакшееву локоть и зашагал по коридору, залитому светом матовых ламп.

Сильная струя забортной воды вырывалась из брандспойта и хлестала по лоснящейся на солнце палубе американского танкера «Челленджер». День стоял жаркий, и матросы то и дело принимались окатывать палубу забортной водой, хотя и ее температура была не на много ниже температуры воздуха.

«Челленджер» шел в Австралию с грузом горючего для английских и американских самолетов в сопровождении конвоя из двух корветов — кораблей противолодочной обороны.

Ричард Кэррол, капитан «Челленджера», в последние дни не уходил с мостика. Танкер проходил район, где можно было ожидать нападения с воздуха или из морских глубин, а на борту судна — десять тысяч тонн авиационного бензина, и на эти юркие кораблики, что шныряют рядом, у капитана не очень большие надежды. Ричард Кэррол и спал на мостике, приспособив для того узкий диванчик в штурманской рубке.

Сейчас, в полдень, второй штурман определил широту судна по меридиональной высоте солнца и нанес линию на карту. Ричард Кэррол склонился над штурманским столом и прикидывал циркулем, сколько миль осталось до места, где, согласно шифрованной радиограмме, их ждал дополнительный, конвой.

Как выяснилось впоследствии, первым увидел их матрос Перкинс. Он стоял на переходном мостике со шлангом в руках и окатывал танки струей воды. Трудно сказать, что заставило его взглянуть в сторону океана, но Перкинс глянул туда и увидел на блестящей поверхности его две темные точки, параллельными курсами идущие к борту «Челленджера». Корветы-телохранители спокойно шли впереди и сзади подопечного корабля.

Разинув рот, Перкинс застыл, глядя на приближающиеся предметы, шланг выскользнул из его рук и упал, дергаясь от напора воды и швыряя струю в разные стороны.

Наконец Перкинс пришел в себя, с криком «Торпеды! Торпеды!» метнулся к противоположному борту, прыжком перемахнул через леерное ограждение и бросился в океан.