Непоседа - Сергей Лукьяненко

– Проклятый мальчишка! Это проклятый мальчишка!

Трикс, подглядывающий за ними краем глаза, оцепенел от ужаса.

– Трикс? – спросил Сатор понимающе. – А с чего ты его вспомнил?

Проклятый мальчишка, начисто позабыв, что он могучий маг, однажды победивший Гавара в поединке, приготовился дать деру.

– Колено! – простонал Гавар. – Стукни мне по колену! Броня проржавела, сустав плохо гнется...

– Понимаю, – сказал Сатор и с явным удовольствием засадил по колену Гавара носком сапога. Нога витаманта со скрипом согнулась.

– Если бы ты знал, как грустно и одиноко было мне брести по дну океана! – удаляясь, рассказывал Гавар. – Ил... водоросли... затонувшие корабли... кракены... А хуже всего – креветки! Они сидели на мне целыми стаями! Я ненавижу креветок!

"Зато креветки любят тухлое мясо", – злорадно подумал расслабившийся Трикс.

Его враги дошли до башни самаршанских колдунов и Гавар постучал в дверь бронированной рукавицей. Дверь плавно открылась – похоже, их ждали...

– Пронесло... – пробормотал Трикс. – Спасибо, Карим. Понял, как они меня ненавидят?

– Откуда же я пойму? – удивился Карим. – Я по вашему не разговариваю, умею только считать до десяти и знаю несколько слов. "Хароший пэрсик, сладкый-сладкый!", "Чудный элексир, будеш как малчик савсем!" и "Эй, красавица, суда ходы, у меня самый лучший пудра!"

Трикс непонимающе уставился на Карима.

– Как это – не разговариваешь? Мы же с тобой разговариваем!

– Так это ты по-нашему говоришь! – убежденно сказал Карим.

– Я никогда не учился самаршанскому, – признался Трикс.

– Может ты гений, о великий волшебник? – предположил Карим.

– Ну... – смутился Трикс. – Я, конечно, неглупый... да. Но только не по языкам. По языкам я не очень гений.

Карим вдруг засмеялся:

– Великий волшебник, мне все понятно! Ведь ты разговаривал с драконами!

– Ну и что?

– Драконы – могучие волшебники. Но сами они очень слабы в языках. Поэтому драконы не учат чужие языки, а волшебством заставляют понимать язык своих собеседников. Дракон говорил с тобой по-самаршански?

Трикс пожал плечами.

– По-самаршански, – уверенно сказал Карим. – У них вроде бы есть и свой язык, но при людях они на нем никогда не разговаривают. Драконы и научили тебя самаршанскому.

– Могли бы и предупредить, – пробормотал Трикс. Его и раньше немного удивляло, что он понимает всех окружающих. Ладно, Куркум Васаб – он торговец и знает языки. Но с чего бы простые охранники, жена Васаба и все остальные в совершенстве знали язык королевства? – Пойдем отсюда, Карим. Вдруг мои враги быстро выйдут...

– А ты их сожги волшебным огнем! – предложил Карим. – Они чужестранцы, никто против не будет. Великий Визирь говорит, что если один чужестранец убивает другого – то это их личное дело.

– Нет, Карим, – вздохнул Трикс. – Убивать я их не хочу. К тому же один из них и без того мертв...

У Карима от страха расширились глаза и он поспешно вскочил.

– Пошли, великий волшебник! Я мертвецов... не люблю.

Они быстрым шагом двинулись прочь. Триксу, конечно, очень хотелось узнать, что делает Гавар в башне колдунов и зачем вообще явился в Самаршан. Но идти вслед за витамантом в башню казалось не самой лучшей идеей.

– Теперь домой, да? – огорченно сказал Карим, когда они удалились на приличное расстояние.

– Да нет, давай еще что-нибудь посмотрим, – вздохнул Трикс. – Вон в том здании что?

Впереди и впрямь было красивое здание из розового песчаника – приземистое, но с довольно изящной колоннадой и покрытыми барельефами стенами. Резьба изображала в большинстве своем военные сцены, а также отважных воинов, ведущих нескончаемые вереницы пленных и бесконечные подводы с трофеями. В здание то и дело входили и выходили обратно люди.

– Это... ну... – Карим вдруг смутился. – Как сказать...

– Музей?

– Не совсем, – Карим от огорчения опустил голову и неловко затоптался в пыли босыми ногами. – Это рынок такой.

– Так пошли зайдем на рынок! – предложил Трикс.

– Это рынок рабов, – тихо сказал Карим. – Не надо тебе туда ходить.

– Почему? – возмутился Трикс. – Что, меня могут принять за раба?

– Нет, – вздохнул Карим. – Я ведь с тобой, я всем объясню, что ты не раб, а уважаемый гость... Но там могут продавать рабов, понимаешь?

– Странно было бы, если бы там продавали персики, – все еще не мог понять Трикс.

– Там... твоих продавать могут. Из королевства, – Карим сказал это едва слышно и пристыжено замолчал.

Трикс остолбенел. Он, конечно, помнил слова Васаба про рынок рабов. И вообще знал, что в Самаршане рабство в ходу, тогда как в королевстве оно было отменено еще дедом нынешнего короля, Маркелем Бережливым, а окончательно искоренено его сыном, Маркелем Великодушным. Некоторые старики-крестьяне, впрочем, до сих пор вздыхали и говорили, что во времена рабства благородные господа куда лучше относились к простому люду и ценили его – ведь к своему имуществу всегда относишься бережнее. Но вот как раз старики из благородных господ, хоть и вздыхали по добрым старым традициям, но честно признавали – со свободного человека всегда можно содрать две, а то и три шкуры, а с раба – всего одну.

– Рабство отвратительно по своей сути, аморально по своей жестокости и неэффективно экономически! – твердо сказал Трикс.

– Совершенно согласен! – поддержал его Карим. – Так мы не пойдем туда?

Трикс плотно сжав губы посмотрел на розовое здание. Оно уже не казалось ему таким симпатичным.

– Почему же, – мрачно сказал он. – Наоборот, мы туда немедленно отправимся!

Карим, вздыхая, двинулся за Триксом. Миновав двух суровых охранников у входа, они вошли в просторный зал, где пахло потом и благовониями. Повсюду были расставлены деревянные подмостки, на которых стояли бедно одетые люди. Покупатели прохаживались вокруг. Насколько Трикс увидел с первого взгляда, и продавцы и покупатели были в большинстве своем самаршанцами. Лишь на одном помосте уныло стоял высокий коротко стриженный чернокожий мужчина.

– Я думал, что рабы – не самаршанцы, – сказал Трикс.

Стоящий поблизости мускулистый крепкий самаршанец с улыбкой посмотрел на Трикса:

– Так раньше было. А сейчас мы воюем мало, поэтому Самаршан опирается на внутренние ресурсы.

– Все равно нехорошо! – укоризненно сказал ему Трикс.

– А что делать? – вздохнул самаршанец. – Не хочешь купить крепкого смышленого раба? В еде неприхотлив, обучен воинскому делу, знает сельское хозяйство, красноречив...

– Как вам не стыдно продавать человека! – не выдержал Трикс.

– Жена есть хочет, сын женится – надо калым за невесту платить, – обиделся мужчина. – Что мне еще остается, кроме как в рабы пойти?

– Так вы сами себя продаете?

– О, алмаз догадливости! – воскликнул самаршанец. – О, рубин сообразительности! Конечно, себя.

Трикс смущенно отошел в сторону. Карим негромко пояснил:

– Такое часто бывает. Я вот тоже подумываю, если у отца дела плохо пойдут – в рабы подамся. Или в рабы, или в армию. Но в армии убить могут. Пойду в рабы к золотых дел мастеру – у меня глаз острый! Или в рабы к алхимику – там, конечно, взорваться можно, зато интересно!

– Это неправильно, – не уступал Трикс. – А если ты передумаешь быть рабом?

– Накоплю денег – и сам себя выкуплю, – не моргнув глазом ответил Карим. – Вот скажи, куда у вас податься мальчику из не очень богатой семьи?

– В гильдию какую-нибудь, – уверенно сказал Трикс. – У нас лет в десять, а то и раньше, юноша идет в подмастерья. Его обучают ремеслу – ну, тоже лет десять. Еще лет десять он работает, чтобы заплатить за обучение. Потом может купить место в гильдии и сам стать мастером...

– Ну а в чем разница? – спросил Карим.

Трикс не нашелся, что ответить, сердито засопел и двинулся дальше.

Торговля рабами шла не бойко. Большую часть толкающихся самаршанцев составляли как раз желающие продать себя в рабство. Солидные покупатели приценивались к более экзотическим лотам – чернокожему, которого взяли в плен на каких-то тропических островах, молодым девушкам из какого-то племени кочевников, которых продавал вождь племени – ссылаясь на падеж верблюдов и избыток девиц на выданье. Как пояснил Карим, купить рабыню – это самый дешевый способ жениться, поскольку собрать достойный калым, выкуп за невесту, под силу не каждому.

– По всякому делают, – авторитетно объяснял он. – Например, сговариваются родители – один отдает свою дочь за сына другого, а тот свою дочь за его сына. Или человек десять-двадцать так собираются и один калым по кругу передают, пока все не переженятся. Иногда и калыма-то нет совсем, только пустые сундуки...

– А почему не жениться без калыма, если все на это согласны? – поразился Трикс.

– Что ты! Это позор!

– Обманывать – не позор, а жениться без калыма – позор?