Глубокая разведка - Александр Крон

М а й о р о в. Что ты, Маринка? (Подошел, гладит ее волосы.) Ну, поди сюда. Расскажи. Пожалуйся.

М а р и н а. Молчи, молчи, молчи... Мне не на что жаловаться. Я сама во всем виновата. А все оттого, что ничего по-настоящему не умею хотеть... и много рассуждаю.

Пауза.

М а й о р о в. Нет, это я виноват. Сейчас я с удовольствием бы высек себя, если б это только помогло.

М а р и н а. Почему ты молчал?

М а й о р о в. Я растерялся. Появился Андрей, и ты очень изменилась ко мне. Я не мог понять, откуда этот холод, враждебность. За что? Потом понял: третий - лишний.

М а р и н а. Много ты понял!

М а й о р о в. А тут еще Андрей стал поверять мне свои сердечные тайны и связал меня по рукам и ногам. Когда перед отъездом ты прощалась со мной, я хотел сказать тебе все. Но ты пришла вся в слезах, я видел, что у тебя свое горе, - и я не посмел.

М а р и н а. Боже мой, какой дурень! Молчи, молчи, молчи...

Они сидят молча очень близко друг к другу.

М а й о р о в. Я хотел забыть тебя. Я был на Колыме. Искал нефть в башкирской степи и за Полярным кругом. И, как видишь, не смог.

М а р и н а. Я тебе верю. Но, знаешь, я как-то не представляю тебя несчастным.

М а й о р о в. Я был бы неблагодарной скотиной, если б считал себя несчастным. Я очень тосковал по тебе, понимаешь. Тосковал - и все же бывали дни, когда мне недоставало тебя, чтоб поделиться своим счастьем. Все-таки лучшая в мире профессия - это разведчик.

М а р и н а (улыбается). Лучшая?

М а й о р о в. Лучшая в мире.

М а р и н а. Нефть?

М а й о р о в. При чем тут нефть. Разведчиком можно быть везде. По существу, вся наша жизнь - разведка. Разведка в будущее.

М а р и н а. Не знаю. Я боюсь таких слов. Мне они кажутся немного трескучими. Иногда меня охватывает такая тоска...

М а й о р о в. Это все от безделья, Маринка. Ты не живешь, а прозябаешь. Надо вставать на рассвете и заниматься делом. Тогда появляются друзья и враги, желания и поступки. Жизнь сурова к праздным наблюдателям она казнит их скукой... Они разглядывают ее с унылым высокомерием богатых туристов, им кажется, что их обокрали. Но это вздор. Они просто нищие.

М а р и н а. Ох! (Закрывает лицо руками.)

М а й о р о в. Прости. Я не хотел тебя обидеть.

М а р и н а. Верю. Это-то и обидно. Я вдруг почувствовала, что ты считаешь меня таким ничтожеством... Со мной никогда в жизни никто еще так не говорил. Ты меня просто зачеркнул. Как же можно любить женщину, которая так никчемна, эгоистична, я уж не знаю, что еще... Ведь это так, по-твоему? Да полно, проверь себя, может быть, тебе просто показалось? Ну, немножко нравилась, немножко ревности, упрямство, задетое самолюбие? Но тогда это оскорбительно. Зачем же я тебе нужна такая? (Пауза.) Ну что ты молчишь?

М а й о р о в. А что говорить? Оправдываться? Не буду.

М а р и н а. Прекрасно. Значит, ты еще подтверждаешь?

М а й о р о в. Я не хочу ни подтверждать, ни отрицать. Ты сама знаешь, что наговорила чепухи. Набор слов, который означает, что ты обижена и хочешь обидеть.

М а р и н а. Сашка! Мы сейчас поссоримся!

М а й о р о в. Может быть. Если мы поссоримся, - значит, нас действительно ничего не связывает, кроме пустяков.

М а р и н а. Ты говоришь таким тоном, как будто у тебя появились какие-то права на меня.

М а й о р о в. Только одно. Право не лгать. Но я могу замолчать.

М а р и н а (жалобно). Ты знаешь, что я тебе верю, и пользуешься. Нет, пожалуйста, говори мне всегда только правду. Я, кажется, не очень умею ее слушать, но ты должен это понять и не быть таким резким. Надо бережнее.

М а й о р о в. Совсем не надо. Я и так переложил сахару.

М а р и н а. Ух, проклятый упрямец! (Она смотрит на него почти с восхищением.) Почему ты не женился, Саша?

М а й о р о в. Правду?

М а р и н а (сердито). Правду, правду.

М а й о р о в. Ты знаешь.

М а р и н а. И ты никого не любил после меня?

М а й о р о в. Любил? Нет. Никого.

М а р и н а. Мой дорогой! (Она обнимает его и крепко целует.)

Майоров подхватил ее на руки и легко поднял в воздух.

Зазвонил телефон. Марина выскользнула из рук

Майорова, отскочила, поправляя волосы.

М а й о р о в (взял трубку). Да. Это ты, Андрей? Нет, его нет... Марина здесь... Что?.. Очень хорошо. (Кладет трубку.)

М а р и н а. Он сейчас сюда придет?

М а й о р о в. Да.

М а р и н а (подходит к Майорову и кладет ему руки на плечи). Сашка! Скажи мне, только честно. Когда Андрей, в институтские времена, откровенничал с тобой, он не сказал тебе... Словом, он говорил тебе, что мы с ним... что я уже его жена?

М а й о р о в. Нет. Не говорил. Все равно - я знал.

М а р и н а. Ты не мог знать.

М а й о р о в. Я знал, что он не договаривает. Но для меня было ясно.

М а р и н а (задумалась, ее лицо стало жестким). Да, это Андрей. Он всегда полулжет.

М а й о р о в. Ну, будь справедливой. Я бы его не уважал, если б он проболтался. В чем ты видишь ложь?

М а р и н а. Он тебя обманул, не сказав ни слова лжи. За три года в институте он меня поцеловал один раз. А ты... Ох, теперь я понимаю. Нет, нет, не будем ворошить старье. Сашка! (Прижалась к нему.) Ты чудная, нелепая зверюга. Такой суровый, прожженный разведчик - и наивный, как девочка. Я хочу, чтоб ты сегодня повез меня в степь. Слышишь? И мы будем вместе до самого утра.

М а й о р о в. Вместе? В степь?

М а р и н а (быстро). Ну да. Может быть, завтра я буду жалеть, но сегодня меня тянет созорничать.

М а й о р о в. Это невозможно, Маринка.

М а р и н а. Ты не хочешь?

М а й о р о в. Я должен работать всю ночь. Завтра я уезжаю. И потом вообще невозможно.

М а р и н а (вздрогнула). Да, конечно, это дикость. Я говорю глупости. Все-таки мне обидно, что ты так благоразумен. Хочешь, я приеду к тебе в Баку? Ага! Ты рад?

М а й о р о в (радостно растерянный). Но... ты решила? Ты уверена, что сможешь?

М а р и н а (шепотом). Я постараюсь. (Пауза.) Почему ты стал такой мрачный?

М а й о р о в (он действительно потемнел). Видишь ли... Боюсь, что я все-таки не смогу обмануть Андрея. Нет, даже не то. Пожалуй, я бы смог. Понимаешь, я, кажется, слишком сильно тебя люблю, чтоб теперь завести с тобой интрижку.

М а р и н а. Понимаю. Я напрасно унижалась. Ты просто трус. (Пытается его оттолкнуть.)

М а й о р о в (вспыхнул). Трус? Хорошо. Ты слышишь на улице шаги? Это идет Андрей. Сейчас он войдет. Не вырывайся, я тебя никуда не пущу, пока не откроется дверь. Нам придется объясниться и порешить все разом. Так лучше. Мы товарищи и сумеем поговорить, не наворотив грязи. Андрею будет тяжело, но он поймет. Хочешь так?

М а р и н а (испуганно). Ты с ума сошел! Пусти немедленно! Сию минуту, слышишь? Я требую...