Проделки Джейн - Никола Корник

— Так кто же это был, Джейн?

— Герцог Делагэ, — неохотно ответила та.

София вскрикнула и зажала рот руками.

Глаза ее округлились.

— Джейн! Герцог! Но…

— Я же тебе говорила, что легенда — это легенда, и больше ничего, — поспешно сказала Джейн. — Кроме того, я ведь не спала, когда его увидела, а то, что он потом мне приснился, не в счет.

София так не считала. Она тряхнула головой.

— Но ведь ты не ужинала в тот вечер, да? И не оглядывалась?

— Нет, — признала Джейн, уже жалея, что рассказала об этом. — Я не делала ни того, ни другого, но…

— Значит, так оно и будет! — Глаза Софии раскрылись еще шире. — Ох, Джейн, герцог Делагэ! Ты только подумай!

Джейн подумала. И снова ощутила дрожь, вспомнив его прикосновение. И в самом деле… если, например, выйти замуж за Алекса… Но она тут же вспомнила, что он хочет женить на ней своего брата, а сам все еще любит покойную жену. Этого хватит, чтобы забыть глупую легенду.

— Это все глупости, Софи, — сказала она твердо. — Если я выйду замуж за Александра Делагэ, ты получишь мои шелковые перчатки, которые тебе так нравятся, и еще капор из соломки с лентами. Теперь понимаешь, насколько я уверена, что это никогда не случится?

Судя по всему, София с такой же силой жаждала видеть лорда Филипа, с какой Джейн видеть его не желала. За завтраком подружка сидела с мечтательным лицом, рассеянно ковыряя вареное яйцо. Когда наступило время визитов, София застыла, не отрывая глаз от двери, и всякий раз, когда появлялся совсем не тот гость, на лице ее читалось глубокое разочарование. Розовая гостиная была уже полна востроглазых матрон и их мечтательных дочерей, а лорд Филип все не приходил.

Позвякивали чайные ложечки, за столом не умолкал разговор, становившийся все оживленнее. Некоторые леди, заметив отсутствие лорда Филипа, с многозначительными улыбочками поглядывали на Джейн. Девицы бросали задумчивые взгляды на Саймона, который сидел с таким видом, словно ему надо куда-то срочно бежать, но он никак не может вспомнить, куда.

Дверь открылась, и вошел лорд Филип. По гостиной пронесся шепот. Джейн с непринужденным видом подошла к собравшимся вместе девушкам и уселась на единственный свободный стул. Она заметила недоуменный взгляд матери, отвернулась и сделала вид, будто поглощена беседой. Лорд Филип сидел около Софии, порозовевшей от удовольствия.

Леди Верей была недовольна. Когда гости ушли, она пожурила дочь:

— Джейн Верей, ты просто несносна! Лорд Филип приходил специально, чтобы увидеться с тобой! Если ты думаешь, что можешь подогреть его интерес к своей особе, изображая равнодушие, то это просто глупо. Мужчину нужно поощрять — улыбкой, ласковым словом… Постарайся быть помягче!

Услышав этот выговор, София побледнела, как полотно и, пробормотав извинения, выскользнула из комнаты. Леди Верей этого даже не заметила.

— Но, мама, — возразила Джейн, — ты же сама видела: лорд Филип вовсе не жаждет моего общества, как и я — его. Мы не подходим друг другу.

Мать была ошеломлена.

— Не подходите друг другу?! Абсурд! Да я больше всего на свете хочу, чтобы лорд Филип возобновил свои ухаживания! Завтра он будет на обеде у леди Уинтерстоук, и я надеюсь, ты поведешь себя по-другому! Окажи ему внимание, пожалуйста!

— Прошу прощения, миледи, — послышался голос Голдинга, дворецкого, неслышно вошедшего в комнату. — Тут цветы для мисс Джейн.

Он щелкнул пальцами, и вперед шагнул лакей, державший в руках небольшой изысканный букет роз.

Джейн взяла цветы, удивляясь про себя, как это мать стала ярой сторонницей человека, который был столь оскорбительно груб с ней какой-то месяц назад. Впрочем, чему тут удивляться? Она наверняка нашла удобное объяснение, приписав грубость временному помрачению ума или приступу мальчишеской заносчивости. А цветы он прислал очень красивые — полураскрывшиеся ярко-розовые бутоны. Джейн вытащила из букета карточку и отдала цветы лакею, чтобы он поставил их в вазу. Первым ее порывом было отослать букет обратно, но леди Верей ни за что бы этого не допустила. Интересно, что написал лорд Филип?

Однако на карточке не было ни слова извинения. Одно лишь имя: «Александр Делагэ».

Джейн задержала дыхание и прижала карточку к груди на случай, если мать захочет ее прочитать. Однако леди Верей была занята — она расхваливала лорда Филипа и его тонкий вкус. И Джейн утвердительно кивнула головой. Потом, улучив момент, она извинилась и поднялась к себе. Букет стоял на столике у окна. Джейн спрятала карточку в ящике под шелковыми лентами.

Главным событием на обеде у леди Уинтерстоук стало не присутствие лорда Филипа Делагэ, а его появление вместе со старшим братом. Годами дамы высшего света старались заманить затворника к себе, но постоянно встречали отказ. А в этот вечер он явился, как ни в чем не бывало с Филипом, приведя в восторг леди Уинтерстоук.

При виде их у Джейн упало сердце. Она решила, что братья теперь все время будут преследовать ее и портить ей жизнь. Ничего удивительного: Александр Делагэ ясно дал понять, что как бы она ни противилась, он все равно женит на ней Филипа. Стоя накануне у окна и глядя на букет, она долго размышляла, что он означает, и пришла к выводу, что этим на первый взгляд столь романтическим жестом Алекс Делагэ просто пытается уломать ее, и все.

Соответственно, когда леди Уинтерстоук представляла герцога и лорда Делагэ гостям, вид у Джейн был самый неприступный.

— Я хотел поинтересоваться, хорошо ли вы проводите время, мисс Верей, — лениво произнес Алекс, когда представление было закончено, — но у вас такой суровый вид, что я не осмеливаюсь. Неужели вам так не понравилось в Лондоне?

Джейн оглянулась, не слушает ли леди Верей, но, к счастью, та была крайне занята — пыталась отвлечь внимание лорда Филипа от Софии и занять его беседой. Джейн одарила герцога сияющей улыбкой.

— Нет, все не так плохо, ваша светлость! Театры и концерты — это, конечно, прекрасно, но вот общество… Одни и те же люди говорят одно и то же об одном и том же!

Алекс ухмыльнулся.

— Вам не откажешь в откровенности, мисс Верей! Вы не боитесь прослыть эксцентричной особой в ущерб своей репутации? Принято считать, что юные девушки должны быть очарованы утонченным лондонским обществом.

— Мало ли что принято считать в этом обществе! По-моему, если кому-то нравятся компании и развлечения, то пусть себе этим и занимается, ну а если кто-то предпочитает другие занятия, то он должен быть волен в своем выборе.

— Это верно, — задумчиво сказал герцог. — Но вам не кажется, что вы слишком смелы? Я не знаю ни одной женщины, которая высказала бы что-то подобное, даже если она так думает.