Трагедия линкора «Шарнхорст». Хроника последнего похода - Фриц-Отто Буш

Почти ничего нельзя было услышать среди рева моря и воя ветра. В одном месте стучала водонепроницаемая дверь, в другом слышался топот тяжелых ботинок по деревянному настилу, когда кто-либо из вахты на мостике прыгал на месте, чтобы согреть ноги. Приглушенный постоянный гул электрического генератора успокаивающе действовал на матросов в пунктах управления и орудийных башнях. Все матросы напряженно ждали. В любое мгновение могла прозвучать команда, и корабль, который так спокойно двигался вперед, в этом случае мог внезапно преобразиться в изрыгающий огонь вулкан.

Пока линкор шел вперед, происходили постоянные обмены радиосообщениями.

В то время когда 1-я боевая группа еще проходила через внешнее заграждение и двигалась через Стьерн-зунд, Стёрё-зунд и Лаппахавет к открытому морю, от командира флотилии подводных лодок командирам восьми субмарин пришел приказ принять участие в действиях на пути движения конвоя. В 19.52 подводным лодкам было приказано использовать любую возможность для пуска торпед, даже при больших волнах. Вскоре после этого приказа подводная лодка обер-лейтенанта Дункельберга доложила, что торпеда, только что пущенная из кормового аппарата, не попала в эсминец, сопровождавший проходивший мимо конвой.

Примерно в 21.00 командир воздушного соединения Лофотен доложил, что дневная разведка самолетов с использованием радиолокаторов не смогла обнаружить ни конвоя, ни его сил прикрытия. Люфтваффе потеряло след конвоя.

В 23.40 через три четверти часа после того, как 1-я боевая группа прошла мимо пункта «Люси», на мостике «Шарнхорста» появился офицер-сигнальщик. Он пришел прямо из яркого освещенного пункта управления и теперь несколько секунд привыкал к темноте у штурвала.

– Где капитан?

– Впереди, – ответил голос из темноты. Руку офицера-сигнальщика взяла чья-то рука, чтобы провести его к капитану.

– Два сообщения по радио, герр капитан, одно из них – от гросс-адмирала.

– Ну, ну, – произнес капитан, всегда готовый найти во всем смешную сторону, – не следует ли этому льву уже спать на своей койке? Давай посмотрим, что гросс-адмирал хочет нам сказать.

Он включил свой закрытый синим стеклом фонарик и прочитал сообщение.

– Правильно; я расскажу команде позже. От кого другое сообщение?

– От командира флотилии подводных лодок Эйзенбарта, герр капитан.

Младший лейтенант вручил капитану лист со вторым сообщением. Снова вспыхнул огонек ночного фонарика. Сообщение было датировано 23.30 и содержало приказ восьми подводным лодкам приступить к патрулированию в определенных квадратах (на карте с полярными координатами), если контакт с конвоем потерян и нет надежных признаков его пребывания поблизости.

Капитан кивнул:

– Благодарю вас!

В радиосообщении гросс-адмирала было следующее:

«а) Вражеский конвой доставляет пищу и военные материалы русским, чтобы они и дальше наносили ущерб нашей героической армии на Восточном фронте. Мы должны помочь.

в) «Шарнхорст» и эсминцы должны атаковать конвои.

с) Используйте тактическую ситуацию с мастерством и дерзостью. Не удовлетворяйтесь частичным успехом. Сделайте все возможное и проследите, чтобы работа была сделана хорошо. Поскольку «Шарнхорст» имеет превосходство в орудиях, обязательно постарайтесь использовать его в боевых действиях. Вводите в бой эсминцы в соответствии с обстоятельствами.

d) Можете прекращать операцию по своему желанию. При встрече с тяжелыми подразделениями сразу же уходите.

e) Соответственно информируйте экипаж. Я полностью Вам доверяю.

Heil und Sieg.[15]

Дёниц, гросс-адмирал».

Капитан оперся на ограждение, думая, что он должен рассказать морякам о сообщении адмирала. Он сделает это сам следующим утром, во время смены вахты, то есть в 4.00 или чуть раньше, когда предыдущая вахта еще будет на дежурстве, а новая соберется на нижней палубе.

26 декабря пришли радиосообщения от командира авиационного соединения Лофотена. Первое, прибывшее в 00.28, содержало информацию о том, что самолеты следили за конвоем в предыдущий день, 25 декабря, с 13.43 по 16.25. Они следовали за кораблями, идущими колонной с большими расстояниями между собой. Второй доклад, пришедший в 00.51, говорил, что летающая лодка типа BV-138 также наблюдала конвой с 12.25 до 15.10 того же самого дня. Ни один самолет не оказался в состоянии определить точный состав конвоя, однако с летающей лодки обнаружили, что в радиусе пятидесяти миль нет никаких отдельных соединений прикрытия. Эта информация была получена благодаря радиолокатору. К несчастью, ни в одном из докладов не было дано координат.

Капитан Хинтце бережно сложил оба сообщения. Он был возмущен.

– Как такое возможно, – произнес он, – что эта важная информация пришла только сейчас? Разведывательные самолеты видели конвой вчера днем, а сегодня, – он бросил взгляд на свои часы, – мы получили доклады через час после полудня. Вы можете это понять?

Доставивший на мостик сообщение офицер-сигнальщик взял оба сообщения:

– Нет, герр капитан, это совершенно невозможно понять. Между нашим выходом и прибытием этих сообщений прошло больше двенадцати часов. И никаких координат не указано!

– Был ли получен какой-нибудь ответ от командования военно-морских сил на наши сообщения относительно эсминцев? – спросил капитан. – То донесение, что наш командующий передал примерно в полночь?

– Нет, герр капитан. Я немедленно доложу, если такое сообщение будет.

Капитан спрашивал о сообщении по радио, посланном контр-адмиралом Беем в 23.55 командованию группы «Норд» и ее военно-морских сил.

– Район проведения операции, возможно, SW 6-8; огневая мощь эсминцев сильно ослаблена. Скорость уменьшена.

Командующий, по всей видимости, имел сомнения относительно боевой эффективности 4-й флотилии эсминцев и отправил свое послание, не обратив внимания на предостережения командира флотилии капитана Йоханнессона относительно погодных условий. Достойной внимания деталью было то, что сообщение нарушило радиомолчание, обычно поддерживаемое во время операции или, что более точно, во время перехода к месту предполагаемого боя. Возможно, англичане засекли это сообщение и потому были способны определить положение «Шарнхорста».

В любом случае не прошло и трех часов со времени отправления сообщения с «Шарнхорста», как Адмиралтейство информировало английского командующего, адмирала Фрейзера, что «Шарнхорст», по-видимому, вышел в море. Конечно, также возможно, что Адмиралтейство получило информацию от норвежских партизан.

Ответ командующему от командования группы «Норд» и ее военно-морских сил был получен на «Шарнхорсте» примерно в 3.00:

«Если эсминцы не могут преодолеть море, возможно выполнение задачи одним «Шарнхорстом». Следует помнить о тактике, используемой в войне торговыми кораблями. Решение предоставляется командующему контр-адмиралу».

Контр-адмирал теперь должен был сам решать, как ему относиться к жалобам командира флотилии эсминцев по поводу погоды. Вот что было передано на «Шарнхорст» прожектором при помощи азбуки Морзе:

«Попутные ветер и течение. Пока никаких трудностей, но ситуация остается проблемной. Ожидаем улучшения погоды».

Через полчаса, в 3.27, командир подводной лодки Дункльберг доложил:

– Квадрат АВ 66—42. Силами прикрытия принужден к погружению. Южный ветер 7 баллов, волнение на море 6 – 7 баллов, видимость 500 метров.

По получении этого сообщения капитан Хинтце спустился в штурманскую рубку, чтобы посмотреть на карту с полярными координатами. Штурман, корветтен-капитан Ланц, как раз прокладывал указанные координаты конвоя на карте. Он показал на точку на карте:

– Здесь, герр капитан. Я проводил курс по предыдущим сообщениям, и эта информация точно им соответствует.

Удовлетворенный услышанным, капитан покинул штурманскую рубку и вернулся на мостик.

В 3.45 капитан Хинтце размял свои озябшие конечности и уверенной походкой, выработанной за долгие годы службы на больших кораблях, – ноги широко расставлены, ступни почти параллельно, колени чуть согнуты для сохранения равновесия – пошел в рубку. Он вошел в низкое помещение через маленькую дверь и двинулся между моряками и приборами к вахтенному офицеру.

Матрос 1-го класса Гюнтер Штрётер, заряжающий 4-е левое 5,9-дюймовое орудие – один из немногих, кто останется в этот день в живых, – подошел к микрофону системы внутренней связи и призвал моряков ко вниманию:

– Капитан всем постам. Сообщение по радио от гросс-адмирала: напасть на конвой, где бы и когда бы ни представился этот шанс. Вы будете помогать Восточному фронту. Дёниц, гросс-адмирал.

Матросы глядели друг на друга, улыбались, уверенные в успехе.

– Конечно! Мы сделаем это!

Затем снова наступила тишина.

В 4.00 матросы, которые несли постоянную вахту на мостике, и впередсмотрящие были отозваны на небольшой отдых. Находясь неподалеку от своих боевых постов, одетые, они лежали в гамаках или на койках поверх одеял. Но заснуть смогли немногие. Матросы знали, что предстоящим утром им нужно атаковать конвой – при условии, что доклады подводных лодок и воздушных разведчиков точны и что координаты цели правильно определены штабом контр-адмирала. Но они знали, что контр-адмирал, долгое время известный им как командир флотилии эсминцев, разыщет конвой в любом случае. Никто на борту «Шарнхорста» не сомневался в этом.