В зоне тумана - Алексей Гравицкий

— Не знаю. Я не ученый. Хотя они тоже гипотезы строят только. На словах очень красиво рассказывают, какая аномалия как устроена, да чего должно происходить, чтобы артефакт получился. Но даже на семьдесят процентов в своих словах не уверены. Они предполагают.

— А… — снова начал он, но я не стал слушать. Жестом попросив Хлюпика заткнуться, повернулся к нему спиной и неторопливо пошел дальше. Торопиться некуда. Да и нельзя. Вот только говорить всю дорогу меня совсем не тянет. И без того за последние сутки языком молочу больше, чем за последние три месяца.

Хлюпик молча топал следом. У него уже выходило не очень шуметь и идти если не след в след, то хотя бы приблизительно так же.

12

Коридоры, туннели и переходы сменяли друг друга, а выхода не было. Собственно, и опасности особой не было. Я притормаживал и собирался перед каждым новым проемом или поворотом. Но опасности не чувствовал. Только напряжение за спиной.

То, что Хлюпик стал относиться с опаской к окружающему, меня радовало. А вот отсутствие активности со стороны зоны напрягало. С того момента, как мой попутчик чуть не влетел в электру, прошло уже несколько часов. Мы наматывали километры коридоров, туннелей, переходов и прочих странных подземных помещений. Под ногами хлюпала вода, по стенам змеились провода. Иногда появлялись искусственные источники освещения. Причем неведомым образом подземные светильники, горящие здесь со времен заката СССР, работали и теперь. Но ни аномалий, ни артефактов, ни мутантов не было.

Полная тотальная тишина со стороны зоны. Словно я не сталкер, а простой диггер. И нахожусь не в зоне, а в какой-нибудь хоженой-перехоженой московской подземке. Еще пара коридорчиков, и вылезу где-нибудь в депо московского метрополитена имени Владимира Ильича, Мавзолей ему пухом.

Ситуация напрягала с каждым шагом все больше и больше. По мне, так в зоне самая крепкая неприятность лучше такого спокойствия. С любой проблемой можно разобраться, потому что она понятна, ожидаема, предсказуема. Ясен как возможный положительный, так и отрицательный исход дела. А с затишьем непонятно ничего.

Тишина и покой заставляют расслабиться. Расслабляться нельзя, потому что может что-то случиться. Но ничего не происходит. И ты ждешь, а по-прежнему ничего не происходит. И это напрягает еще больше, потому что так не бывает. И ты начинаешь ждать еще большей проблемы. Потому что чем спокойнее затишье, тем крупнее неприятности. И опять ничего не происходит. Наконец накал доходит до того, что ты понимаешь: адекватная затишью неприятность тебя просто похоронит.

Я глубоко вздохнул. Раз, два, три.

Спокойно. Пока ничего не произошло.

Или произошло? А может, мы попали в какую-нибудь аномалию — ходим по кругу и будем теперь вечно делать это. Всегда. Начинать в исходной точке, проходить ряд подземных сообщений и возвращаться в исходную точку, чтобы снова пройти тем же путем. А что, здесь все похоже. Никакой оригинальности интерьера.

Я сунул руку в карман и незаметно обронил болтик. Хлюпику про мои невеселые размышления знать пока не надо. А болтик, если мы действительно попали в пространственную петлю, я увижу. Мимо не пройду. Интересно, бывают временные петли? Я что-то слышал про это. Какие-то сталкерские байки. Но сам не сталкивался с подобным никогда. Так что, вполне возможно, все это сказки.

А три часа простой пешей прогулки под землей в зоне без эксцессов — это не сказка? Хотел бы я знать, что здесь на самом деле происходит. А может, реально мы уже трупы. Лежим где-нибудь там, где разорвалась электра. А все, что происходит, — это бред, предсмертная вспышка сознания.

Бред, мысленно отругал себя я. Слушать чужие сказки не зазорно, но самому-то зачем фольклором заниматься и мифы плодить? Хватит бредить, Угрюмый.

Под ногой хрустнуло. Я вздрогнул. Неужели болт. Замерев на месте, я посветил себе фонариком. Пятно света метнулось под ноги. На полу валялась россыпь мелких камешков. Никакого болта. Да и быть его тут не могло.

Параноик чертов.

Только сейчас понял, что стою на месте. Причем с перепугу не только сам остановился, но и Хлюпика остановил. Я повернулся. Он стоял рядом притихший и послушный, как божий агнец.

— Случилось что-то? — аккуратно поинтересовался мой спутник.

Случилось. Ослабил лямку. Ремень легко скользнул с плеча. Рюкзак шлепнулся на пол.

— Привал, — скомандовал все еще ожидающему ответа Хлюпику.

Расстегнув рюкзак, я углубился в его недра. Хлюпик присел рядом. С любопытством наблюдал за мной. Ждал, видимо, еще чего-то необычного, вроде подбирания артефактов или кидания болтов по аномалии. Но на этот раз, к его разочарованию, все оказалось банально.

Я вынул две банки тушенки, поставил на пол и принялся застегивать рюкзак. Внутри осталось еще две. И то удача. Могло ни одной не быть, ведь таскать на себе консервы до кордона — это лишний вес по зоне волохать. Тут недалеко. С голодухи не помрешь. Никто ж не знал, что вместо того, чтобы вытащить отсюда Хлюпика и вернуться, мы влипнем в такую передрягу. Был бы на моем месте кто другой, сидели бы сейчас голодные. У меня же привычка. Я лишнего веса не боюсь, а патроны, консервы и аптечка лишними не бывают. Никогда. Мало ли что.

Хлюпик на удивление молча смотрел, как вскрываю банку ножом. Первую протянул ему. Когда его пальцы уцепились за жестяной бок банки, в глазах появился алчный блеск, достойный неандертальца. На этот раз он слопал все подчистую и даже управился быстрее меня. Куда девался тот интеллигент, что еще утром вяло ковырял точно такую же тушенку и делал вид, что она ему не по нутру. Голод не тетка. А аппетит здесь быстро нагуливается.

Выскоблив остатки тушенки, я привалился спиной к стене, запрокинул голову и сомкнул веки. Желудок сыто заурчал, переваривая тушенку.

— Все. Тихий час пятнадцать минут.

— Так час, пятнадцать минут или час пятнадцать? — к Хлюпику возвращалась его разговорчивость.

Я приоткрыл один глаз, посмотрел на него недовольно.

— Хлюпик, не пытайся казаться глупее, чем есть. Толкни через четверть часа.

Подремать, хоть и пятнадцать минут, будет очень кстати. Глаза закрылись мгновенно.

— Угрюмый, а, Угрюмый, а мы где сейчас?

— В канализации, — отозвался я, не разлепляя смеженных ресниц.

— Это я понял, а… — Он замялся, когда продолжил, голос его вибрировал от напряжения. — А если мы отсюда никогда не выберемся? Мы все идем, идем. А выходит, как на месте топчемся. Если выхода нет?

Последнюю фразу я слышал уже сквозь сон. Ответ шевельнулся на краю сознания, но я не стал его озвучивать, предпочел уйти в сон. Через секунду я отключился…

— …Мы с вами на месте топчемся. — Адвокат был молодой. Очень молодой.

Что он видел в жизни? Чего хотел от нее? Что умел? Вчерашний студент какого-нибудь юридического факультета, которых тьма развелась. Бывает такое. Появляется какая-то модная профессия, и все начинают в нее ломиться. Считается, что на нее есть спрос, и у ее представителей всегда будут деньги.

По этим профессиям можно судить о состоянии общества. Когда возникает мода на психологов, народу явно нужно выплакаться. Когда на врачей, нация на грани вымирания. А когда на адвокатов… Тут два варианта. Либо судебная система завернула гайки, либо народ проворовался. Суд у нас гайки никогда не закручивал и всегда готов был позволить себя умаслить. Выходит, тенденция паршивая.

— Может быть, состояние аффекта? — предложил молодой юрист.

— Какой аффект?

— Вы же из Чечни только вернулись. Психика расшатана и так далее…

— Вот именно, из Чечни вернулся. Это кое-чему учит. Например, спокойствию. Я спокоен, как удав. Особенно когда хребет ломаю.

Тут я немного лукавил. Чечня действительно научила кое-чему. Например, я так и не смог избавиться от привычки стрелять глазами по крышам и окнам. Но аффекта не было, тут я не врал. Было два ублюдка, которые хотели моих денег. Тому, что стоял у меня за спиной повезло больше. А вот тот, что зашел спереди, имел неосторожность распустить руки. Аффект! Рефлексы там были, а не аффект. Вот на этих рефлексах неудавшийся гопстопник и поломался. В прямом смысле. Я не хотел ломать дураку жизнь и делать его паралитиком. Так получилось. Просто сломал немного не в том месте.

— Дмитрий, я не понимаю. — Юный адвокат снял изящные очечки и запыхтел на стекла. — Вы сесть хотите?

Я покачал головой. Юрист принялся нервно полировать стекла замшевой тряпочкой.

Нет, я не хотел сесть. Но юлить и говорить неправду я тоже не хотел. Выкручиваться было противно. Я был прав. Я защищался. На меня напали, меня хотели ограбить, меня били… точнее, пытались побить. Ударили. Но я только защищался. Конечно, если защищаться неправильно, то я виноват. Но, по моему мнению, сажать надо было его, а не меня. Хоть даже и в инвалидном кресле.