Режим Easy (СИ) - Добрый Макс

Девушка воткнула нож в землю, открывая корень Распутицы. Еще и еще она рыхлила ножом землю, не спуская глаз с волчат. В принципе она отлично понимала, что волчица не виновата, она защищала своих детенышей от чужака. Луна сама спустилась в овраг за цветком, и хищница приняла это как посягательство на жизнь своих детенышей, потому и атаковала. Но как же им теперь расти? Им не выжить, то, что у волчицы нет второй половинки говорила ее худоба. Волк никогда не бросит свою семью и будет таскать пищу в нору. Хозяин норы самое вероятное погиб, а мать боялась оставить малышей, вот и скармливала им свое молоко до последнего.

С собой их забирать нельзя. Волков приручить невозможно. Вырвав корень из земли, Луна не счищая с него грязь бросила сумку, затем поднявшись и развернувшись зашагала к делянке, слушая жалобное поскуливание за спиной…

— Вот, это вам на несколько дней хватит. — Девушка разделывала тушу куропатки наспех очистив ее от перьев. — Простите меня за свою мать, это все треклятые цветы, растущие не в том месте.

Она наспех разрезала грудину птицы и руками начала выламывать суставы. Волчата заворожённо смотрели на ее действия, забыв даже скулить. Луна дошла ровно до первой поляны, где увидела брачные танцы куропаток, забившие на все правила безопасности. Не думая она свернула шею двоим и притащила из обратно к норе.

— Вот, вот, ешьте. — Она засунула мясо в нору, положив его прямо перед волчатами. Те как по команде схватили куски и смешно рыча начали его жевать. — А это, что?

Внимательно взглянув в глубь норы, она увидела какие-то цветные тряпки. Протянув руку поверх волчат, девушка зацепила их и вытащила на свет. Темно-синий камзол и половина штанины. Человеческие вещи. Причем судя по ткани дорогие, хороший пошив, узорное обрамление. Правда все порванное и замусляконное, но это второе. Луна еще раз заглянула в пещерку, костей там нет. Что за бред? Волк принес добычу в виде богатого камзола и штанов для подстилки волчатам? Луна даже дернула головой, прогоняя эту мысль.

А камзол то тяжеловат, девушка прощупала по карманам. О-па, в боковом что-то лежит. Закусив губу и очень медленно засунув в карман руку Луна нащупала холод шершавого металла…

Глава 9

С большого холста, обрамленного неказистой рамкой из реек, на парня смотрели мать с отцом. Они стояли в обнимку, прижавшись, словно боясь потерять друг друга в этом огромном мире. Мать положила голову отцу на плечо, а он обнял ее за талию гордо вздернув подбородок. Барри нарисовал их сам, по памяти, такими, как он их запомнил, пусть несовершенно или даже можно сказать неказисто, но другой памяти о них, у него не было.

Этот образ родителей он запомнил случайно, как и все, что происходит в нашей жизни. Однажды Барри прибежал с рынка домой пораньше, а они стояли в обнимку улыбаясь и мило шушукаясь. Когда он влетел в комнату, они не отпрянули друг от друга, а просто продолжали обниматься, смотря на него. Барри замер. Остановилось даже время. Это был самый яркий эпизод в его жизни: родители стояли в обнимку как одно целое, наслаждаясь мимолетным мгновением счастья. Именно этот момент запал ему в душу… И он как смог, воплотил его в рисунке на старом куске холста… обитом неровными рейками в удерживающую рамку.

Барри вновь взглянул на картину, дорисовывая в памяти недостающие элементы.

Мама стояла с чуть заметной улыбкой на губах, и с синими как бездонное море, полными любви глазами. Её густые, русые волосы были убраны в толстую косу, свисающую через плечо, а руки лежали на плечах мужа.

Отец же получился, как и в жизни строгим, с большими, пышными усами и темно-коричневыми, с небольшим прищуром, глазами. На голове у него был круглый, стальной шлем, без наносника, из-под которого торчали черные как смола волосы…

В тот день отец собирался в поход с десятком графа Дернийского, на зачистку найденного рудника с залежами железа. В случае успеха, всему десятку полагалась хорошая премия и продолжительная увольнительная. Барри было тогда десять лет…

Он почти всегда ходил с матерью на её работу в замок, потому что в духовной семинарии были длинные каникулы и девать его было некуда. Тем более, в замке он был под присмотром няни Лэдл. Женщины, в которой уживались самые противоречивые качества: и доброта и любовь к детям, и строгость, и властность ко всем окружающим, и вселенское терпение на миллион детских вопросов и непримиримая жесткость наказания. Няня Ледл была самым нежным зайчиком и самой страшной грозовой тучей в одном лице, даже сам лорд Винсет, Герцог Вестнордский побаивался её, поэтому и доверил воспитывать своих детей. Хотя слово “доверил” тут не совсем подходит, ведь она воспитала его самого на пару с его младшим братом эрцгерцог Рансетом и воспитание Радгара с Гардарикой просто перешло ей, можно сказать по наследству.

Когда еще маленький шестилетний сын прачки оказался в замке впервые, няня Лэдл сразу взяла его в оборот. Она чуть ли не в приказном порядке забрала его у матери, и привела в сад к маленьким лордам. Барри был погодкой с Радгаром и на два года старше Гардарики, поэтому они моментально сдружились, и могли играть чуть ли не круглосуточно. Няня Ледл в этом искала искаренение своей ошибки, которую она допустила при воспитании Винсета и Рансета. А именно понимание и сочувствие к людям низшего сословия. Герцог и эрцгерцог выросли высокомерными и тщеславными, они были далеки от проблем простого народа и из-за этого совершали много ошибок. С младшими маркизами она решила изменить подход и привела к ним самого простого паренька — сына прачки.

Барри усмехнулся своим воспоминаниям, это сейчас он понимал, что его использовали, но тогда это было просто игрой, которая переросла в Истинную дружбу с маленькими лордами и несмотря на это, все равно любил и был благодарен няне Лэдл. Мысли вновь вернулись к картине.

Между совместным времяпрепровождением с маркизами няня частенько отправляла его к матери в прачку, чтобы он помогал перетаскивать тяжелые тюки с постиранным бельем. Нисколько это действительно требовалось, сколько няня хотела, чтобы он не забывал свое место, ведь всегда порывающегося в помощь Радгара она не отпускала. Но мама была искренне благодарна няне за это, поэтому всегда обнимала сына после тяжелой работы, трепав его по волосам своей нежной, всегда влажной из-за стирки ладошкой и мечтала.

— Вырастешь, будешь солдатом как твой отец.

В представлении замковой прачки, военный — это самое лучшее будущее для ее сына. Намного лучше, чем пахарь или сточник, или каменщик.

— Но мам, зачем мне становиться солдатом? Радгар сказал, что сделает меня своим адъютантом, когда вырастем. — Барри обхватил мать за талию прижавшись лицом к пахнущему речкой фартуку. — До такого как он станет герцогом, мы хотим открыть свою конюшню и разводить лошадей.

Задрав голову вверх и посмотрев матери в глаза, он опять увидел в них задорную смешинку радости.

— Это было бы хорошо, мой дорогой. Радгар с Гардарикой тебя ценят, но они птицы не твоего полета.. — Она на секунду задумалась, продолжая трепать его по голове. — Хотя, о чем это я, беги играй, сегодня меня отпустили пораньше, у нас будет праздничный ужин. Сегодня возвращается твой отец.

Отец вечером не вернулся. Десятник, отдал его шлем матери, сказав, что он пал как герой, прикрыв собой пустой фланг, когда двое людоедов обошли их со стороны. С тех пор Барри больше никогда не видел задорной смешинки в глазах матери. Даже когда она ему улыбалась, глаза у нее были печальными…

— Вся проблема в том, что он плохо владел мечом. — Сделал заключение Радгар, стоя напротив поникшего друга. — Всех солдат графа обучают драться копьем или алебардой, из-за этого в ближнем бою они слабы. Когда все графы и бароны наших земель станут моими вассалами, владение мечами будет главным приоритетом. А еще десятки не будут выходить на опасные задания без лекарей-послушников.

Десятилетний маркиз, еще что-то говорил пытаясь поднять боевой дух друга, а его младшая сестра обняв Барри за плечи плакала, пропуская его душевную боль через себя.