Газета "Своими Именами" №4 от 21.01.2014 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песня студентов над миром несётся,
Руку даём мы друзьям молодым.
Чистое небо и ясное солнце
Дымом пожаров закрыть не дадим.
Воля друзей – верных друзей
Атомной бомбы и пушек сильней.
Верой полна, дружбой сильна,
Молодость наша борьбе за мир верна.
Светом полна, дружбой сильна,
К счастью дорога у нас одна.
…В пламени битвы мы стали друзьями.
Помним мы землю в крови и золе.
Встаньте, студенты, на главный экзамен,
Стойко боритесь за мир на Земле!
Песенный арсенал советского периода новейшей истории примечателен тем, что он, в большинстве своём, состоял из подлинных, высокопрофессиональных музыкальных произведений, которые люди хотели и стремились петь в любой ситуации, когда чувствовали в этом духовную потребность.Ибо песня живёт, только если она востребована, если её поют. И когда приходится порой читать, что такой-то композитор написал тысячу или даже три тысячи песен (встречалась и такая цифирь), возникает сомнение в адекватности восприятия реальной жизни и самим композитором, и теми, кто ставит ему это в большую заслугу. Кстати, как раз от такого песнеизвержения обоснованно предостерегал М.В. Исаковский, написавший всего несколько десятков песенных стихов, но они в народе живут и доныне, даже если не часто исполняются публично (такое время!).
…Шли годы мирных послевоенных пятилеток, заполненных трудовым кипением огромных людских контингентов, буднями и праздниками. В пору зрелости вступали юношеское и детское поколения советских людей, обожжённых и обмороженных невзгодами военного лихолетья, которое заново переживалось ими уже с высоты прожитого времени, и осмысление войны, увязка её с современностью рождало новые шедевры, ставшие памятными вехами нашего мирного бытия, уверенно устремлённого в будущее. Одна из таких песен (Н. Заболоцкий – К. Молчанов) прозвучала в фильме «Доживём до понедельника», придав ему особую глубину и проникновенно-интимный оттенок суровой лиричности:
В этой роще берёзовой
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, –
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опалёнными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемёт.
И тогда в моём сердце разорванном
Голос твой запоёт.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница,
Что ты смолкла, мой друг?..
Почти полвека назад прозвучало это неповторимое чудо с экрана – в исполнении столь же необыкновенного актёра Вячеслава Тихонова, но вот странный парадокс: раз услышав, его уже невозможно забыть – и в то же время этот шедевр практически никогда не входил в какую-либо концертную программу, посвящённую и военным датам, памятным для отцов и дедов, и мирным свершениям советского народа, в которых с полной отдачей участвовала молодёжь военных лет. Может быть, причиной тому некий неуловимый комплекс особого лирического тембра голоса, духовно-нравственной чистоты, приглушенной трагедийности воспоминаний, налагавшихся на великолепный сплав песенных стихов и единственно верно уловленной мелодии, точно соответствующей ясной и свежей стихотворной ткани, который не просто трудно, а уже невозможно повторить профессиональному певцу. А создать свой – подобный по силе воздействия – букет способен не всякий профессионал, у которого десятки песен – на потоке… Но в данном случае мы имеем дело не с одной из многих – пусть даже очень хороших – песен, а с произведением, если можно так выразиться, штучного ряда, уникальность которого бесспорна. И надо ли говорить, насколько сильно пронизана она русским духом, русским восприятием мира!
Советские лирические песни отличались морально-нравственной чистотой и были мощным средством воспитания этой чистоты и целомудренного отношения к любви во всех возрастных категориях населения. Тогда в интеллигентский обиход ещё не было внедрено пошлое, гнусное клише «заниматься любовью», имеющее европейскую прописку и предельно выразительно характеризующее скотское отношение к высшему благу человека – любви как волшебному, небесному состоянию души, а любые извращения воспринимались как позорная, отталкивающая ненормальность, социальная патология, о которых противно было даже говорить, а не то чтобы спорить, быть ей или не быть.
Вот, например, очень популярная полвека назад и подобная освежающей влаге из лесной криницы песня «Назначай поскорее свидание» (С. Смирнов – Б. Мокроусов):
Ты обычно всегда в стороне,
Но глаза твои ясные светятся.
Говорят они ласково мне,
Что со мною желаешь ты встретиться.
Сорвала я цветок полевой,
Приколола на кофточку белую –
Ожидаю свиданья с тобой,
Только первого шага не сделаю.
…Не теряй же минут дорогих –
Назначай поскорее свидание.
Ты учти, что немало других
На меня обращают внимание!
А какая светлая, трогательная печаль – тихая, знакомая, понятная – слышалась в другом – глубоко личном – душевном излиянии (А. Пришелец – Е. Родыгин):
Куда бежишь, тропинка милая,
Куда зовёшь, куда ведёшь?
Кого ждала, кого любила я,
Уж не догонишь, не вернёшь.
За той рекой, за тихой рощицей,
Где мы гуляли с ним вдвоём,
Плывёт луна – любви помощница,
Напоминает мне о нём.
Была девчонка я беспечная,
От счастья глупая была.
Моя подружка бессердечная
Мою любовь подстерегла…
Или – живительная вечерняя девичья грусть ожидания встречи в далёкой русской глубинке: в песне и мягкий укор, и ласковое оправдание (Я. Журавлёв – В. Иванов). Из этой песни смотрит ясноглазое, доброе, сопереживающее девичье лицо моего поколения:
Погас закат за Иртышом,
На небе звёзды ранние.
Ах, почему ты не пришёл
Сегодня на свидание?
…Ведь ты ж совсем не виноват,
Что не одной мне нравишься,
Что всех красивей из ребят
И на работе славишься.
Погас закат за Иртышом,
Село огнями светится.
Ах, почему ж ты не пришёл?
Я так хотела встретиться…
А как проникновенно, выстраданно звучат раздумья-воспоминания – наедине с собой – уже с высоты возраста, когда основная жизнь осталась в прошлом, в «Милой роще» (М. Смирнова – О. Гришин). Этот поразительный, труднопостижимый экскурс в собственную биографию, в глубинную душевную память, который покорил десятки миллионов русских людей и, несомненно, обрёл бессмертие, пока существует в мире хоть одно русское сердце, трудно объяснить какими-либо словесными формулировками – в нём есть нечто поистине непознаваемое, какая-то особая, тончайшая энергия души. И весьма показательно, что воспетой милой роще областными властями присвоено имя автора. Явление такого духовного феномена – тайна, которую лучше не пытаться разгадать:
Вот она – милая роща,
Ветер шумит надо мной,
Ветки берёзок полощет,
Сон навевая лесной.
Будто опять ты, безусый,
Рядом с девчонкой стоишь –
Вместо кораллов на бусы
Гроздья рябины даришь.
Будто бы смех её звонкий
В чаще лесной раздался…
Только у бывшей девчонки
Есть уже снохи, зятья.
Край мой – единственный в мире,
Где я так вольно дышу, –
Поле раздвинулось шире –
К роще любимой спешу.