Распутывая прошлое - Калия Рид

— Например?

Он громко вздохнул и сел. — Ну, например, я стрелял из невидимых пушек, после чего спускался вниз и бежал к дому за боеприпасами. Иногда, этот домик был моим космическим кораблем. Несколько раз он выступал в качестве штаб-квартиры секретного агентства. Большую часть времени, это место было моим тайным убежищем или же дрейфующим островом.

Я отлично представляла все игры, которые он описал. Мое воображение понеслось с дикой скоростью, ища и хватая все, о чем он говорил, жадными руками. Если бы я посмотрела налево, то могла бы увидеть горы, покрытые мягкой зеленой травой и цветами. Прямо передо мной находились пальмы и чистая голубая вода, которая касалась песка. Справа были руины замка, который раньше возвышался в Германии. Я могла увидеть все это.

— Вот почему я всегда приходил сюда, — объяснил он. — В этом домике на дереве я мог мечтать о чем угодно.

Я кивнула и попыталась убрать широкую улыбку со своего лица.

— Мечтать о чем угодно, — повторила я с трепетом. — Я тоже хочу это делать.

— А ты этого не делаешь? Тебе десять! Десятилетние всегда так делают.

Не все.

Были границы, которые я никогда не пересекала. Я играла в настольные игры, с Барби, ездила верхом, но при этом редко использовала свое воображение, которое никогда не было таким диким, как у Лаклана.

— Нет. — Я со стыдом посмотрела на деревянный пол.

— Ни разу? — спросил он.

Я снова сказала «нет».

Он упорствует. — Ты врешь!

Я откашлялась и посмотрела на небо.

— Я начну сочинять для тебя историю, но ты должна будешь ее продолжить. — Он вытянул ноги и скрестил их у лодыжек. Я не могла сказать, остался он лишь потому, что ему было жалко свою странную, десятилетнюю соседку, или же потому, что он наслаждается моим присутствием. Честно, я приму любой вариант.

— Хорошо. Мир был захвачен инопланетянами. А теперь ЦРУ полагается на тебя, чтобы защитить человеческую расу... — Он продолжил рассказывать свою историю, изображая идеальную картину, которую и я смогла себе представить.

Я с увлечением наблюдала за ним.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Мои брови сошлись вместе. — Наоми.

— Нет. Как тебя называть? — подчеркнул он медленно. — Просто представь, и ты будешь кем угодно.

Я улыбнулась, хватаясь за смысл его слов. Возможности бесконечны. — Клэр...нет, мне нравится Джулия. Ох! Нет! — Я взволновано села на колени. Я не могла здраво мыслить. Это было так волнительно. — Я хочу быть Эллиот Кид! Мне нравится!

— Хорошо, — ответил он, а затем улыбнулся. Это было правдиво и честно. Ничего лживого. Я заработала эту улыбку от Лаклана Холстеда и сделаю что угодно, лишь бы заработать еще одну.

Он болтал со мной на протяжении нескольких часов до тех пор, пока не взошло солнце. Пока мои глаза не начали закрываться. Пока не пришло время уходить домой.

В ту ночь Лаклан Холстед разбудил меня и утянул мой разум в новый мир. Я была слишком молода, чтобы осознать, что в таком юном, десятилетнем возрасте, я охотно отдала ему свое сердце.

ГЛАВА 9. КОМНАТА № 62

— Ты хоть поспала?

Я смотрю на Мэри. — Немного.

Она наклоняет голову, на ее лице сочувствующий взгляд, и я могу сказать, что она прекрасно понимает, что я лгу.

Мы подходим уже довольно близко к двери доктора Ратледж, когда медсестра останавливается перед Мэри, отталкивая ее. Я уже видела эту медсестру поблизости. Она одного возраста с Мэри, но ее лицо постоянно хмурое. Она носит темную, однотонную одежду, которая соответствует ее жесткой личности.

Мои глаза сужаются, и я вижу, как губы медсестры быстро двигаются. Могу разобрать лишь обрывки фраз, но вижу, как они образуют слова «предлагать» и «групповая терапия».

Внезапно мне становится трудно дышать.

Групповая терапия.

Ни в коем случае. Никоим образом. Я лучше сделаю себе лоботомию, чем буду сидеть в кругу и обсуждать свои проблемы.

Мэри смотрит на меня через плечо. Вы осознаете, что все плохо, когда ваша медсестра (причем, самая нормальная среди остальных) не выглядит счастливой. Мне нужно убежать от этого взгляда.

Встревоженная медсестра уходит, оставляя меня и Мэри в неловком молчании.

— Смена планов, — объявляет Мэри.

— Что ты имеешь в виду?

Она мягко берет меня под руки, и мы быстро разворачиваемся. — Доктор Ратледж хочет, чтобы ты попробовала групповую терапию.

Я перестаю идти и смотрю на нее.

— Я не хочу на групповую терапию.

Она тянет меня за руку. — Почему нет?

— Я просто...я просто не хочу этого делать.

— Групповая терапия очень эффективна, — рассуждает она.

— Может быть для кого-то другого, но только не для меня.

Мэри не отвечает.

— Я видела, как ты смотрела на меня, когда с тобой разговаривала медсестра! Ты тоже думаешь, что это плохая идея.

— Сделай попытку. Тебе же нечего терять.

Иными словами: У тебя нет выбора. Пока у тебя не появятся улучшения, придется делать то, что велят.

Я переставляю ноги, чувствуя, будто иду на казнь.

— Как долго она длится?

— Всего лишь час.

Мы заходим в комнату под номером 62. Большое открытое помещение, где проводят почти все терапевтические сеансы. Синие пластиковые стулья стоят в центре комнаты. Это похоже на маленький, уютный кружок. Словно мы сейчас в детском саду, готовые показывать и рассказывать.

Я стою в дверном проеме и наблюдаю за всеми. Одна девушка рассматривает ковер, бурча себе что-то под нос. Рядом с ней стоит женщина среднего возраста. Я видела ее несколько раз во время ужина и в комнате отдыха. Я называю ее Мамой Притворщицей. Она носит красные шелковые пижамы почти каждый день. Она всегда накрашена и пахнет сиренью. В руках Мама Притворщица укачивает пластикового ребенка. Когда она перестает это делать, то начинает петь ему колыбельную, успокаивая. Делает вид, словно он плачет.

Совершенно ясно, она сумасшедшая.

И совершенно ясно, что я на кратчайшем пути к тому, чтобы последовать за ней по этой дорожке, потому что ее присутствие успокаивает меня. Она так по-матерински ко мне относится. Если я закрою свои глаза, то смогу забыть, что нахожусь в психиатрической больнице. Я представляю, что Притворщица - это настоящая мама, которая держит на руках настоящего ребенка.

По другую сторону от Мамы Притворщицы сидит тощая девушка, которую зовут Эмбер. Она анорексичка. Она сидит здесь, уставившись на всех с негодованием.

Я пытаюсь развернуться. Мэри хватает меня за плечи и произносит мягким голосом, — Все будет в порядке.

— Могу я тебе доверять? — спрашиваю я слабо.

Она сжимает мои плечи. — Все будет в порядке. Я заберу тебя через час.

Мэри не собирается уходить, пока я не сяду. Я иду через комнату. Мне кажется, будто все смотрят на меня. У них у всех свои собственные проблемы и дела, но клянусь, они шепчутся друг с другом: «Ты видишь ее? Видишь, насколько дерьмовая. Она никогда не сможет покинуть «Фэирфакс»».

Я выбираю ближайшее от двери место. Если все это дерьмо дойдет до крайностей, то я буду готова убежать. Но это место оказалось рядом с Эмбер. Ее губа искривляется в отвращении.

Пошла на хуй, тощая сука.

Я скрещиваю руки. Мои ноги подпрыгивают вверх и вниз. Жду, пока нервное ощущение в моих кишках не исчезнет, но, чем дольше я здесь сижу, тем сильнее оно становится.

В комнату заходит все больше людей. Стулья постепенно заполняются.

Вот уже зашли врач (мужчина) и две женщины. Я внимательно за ними наблюдаю, пока они тихо разговаривают у двери.

«Покончим уже со всем этим!» — хочется мне прокричать.

Я прикусываю свою губу.

Доктор откашливается, и комната погружается в тишину. Он представляется доктором Купером, после чего начинает свое разглагольствование о групповой терапии и ее пользе. Он говорит, что это безопасное место. Единственный выход для нас – это по-настоящему раскрыться и все отпустить.

Я с сомнением смотрю на него.

Он продолжает говорить, и именно тогда я начинаю слышать другой голос.

Сначала он доносится откуда-то издалека, но постепенно становится все ближе и ближе, пока, наконец, не разносится рядом со мной. Я слышу, — Ты грязная сука.

Моя кожа покрывается мурашками. Мои пальцы хватаются за синий пластиковый стул, на котором сижу, пока я отчаянно осматриваю комнату. Слышат ли они отца Ланы? Могут ли они видеть его позади меня?

Но все со скукой смотрят на доктора Купера.

Поэтому я стараюсь следовать их примеру, думая, что это сможет отвлечь меня. Я фокусируюсь на губах доктора. Он говорит о когнитивном поведении...хотя… ну, во всяком случае, мне так кажется.

— Я, правда, хочу, чтобы вы все сфокусировались на своих положительных чертах. — Он смотрит в моем направлении. — Эмбер. Хотела бы ты рассказать о своих положительных чертах?

Она перестает дергать мертвые концы своих волос и пристально смотрит. — Неа. У меня нет положительных черт.