Иллюзия бога - Алина Штейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, заходи. Как ты? – Идиотский вопрос. Как можно себя чувствовать после гибели подруги? К счастью, Дионис сам сгладил конфуз, отшутившись в своей привычной манере:
– Ничего. Хотел бы вскрыться и проверить печень. Удостовериться, что она все еще держится. Ну, знаешь.
– Что ж, в этот раз ты хотя бы закусываешь. Хоть и пончиками.
– Какими пончиками?
– Я вижу сахарную пудру у тебя на футболке.
– Это кокаин.
– Оу…
– Шутка, это и правда пончики. На этот раз.
Не зная, что ответить, она похлопала по подоконнику, приглашая Диониса присесть. Он опустился рядом, бросив быстрый взгляд на сборник в ее руках, испещренный сделанными впопыхах пометками.
– «Цветы зла», – прочитал он вслух, убирая очки во внутренний карман пиджака. – Кажется, Бодлера судили из-за них. Что-то насчет богохульства и нарушения норм общественной морали, ты знала об этом?
Вблизи он казался уставшим. Черные круги под покрасневшими глазами, разбитые костяшки, развязанные шнурки. И вечно взъерошенные волосы и ухмылка «души компании» – их Персефона видела и раньше, но сегодня привычные детали его облика складывались в какой-то неприятный, зловещий ребус. Ей не нравился этот нескладный диалог.
– Знала, – ответила она ровным голосом, размышляя, почему он явился сюда. – Это же написано в предисловии.
– А я никогда не читаю предисловия. Только если книга очень понравится, если финал будет неожиданным… Хотя с меня, кажется, хватит неожиданных финалов после этой чертовой вечеринки. На целую вечность вперед хватит.
– Соболезную твоей утрате, – быстро сказала она.
Это было ложью. Персефона честно искала в сердце сочувствие к покойнице, но лишь в очередной раз пришла к выводу: смерть не пугала ее. Течение времени казалось понятным и логичным, оно вихрилось месяцами, годами, столетиями, исчезая неравномерно, но все же неумолимо быстро. Люди и растения, города и эпохи, величественные храмы и жалкие лачуги – все рассыпалось на атомы, перемешивалось и сплеталось в новых формах и видах, чтобы обратиться в прах снова. Она думала, что будет бояться смерти после их с Аидом приключения в том небольшом темном кафе. Но нет: и цветение, и тление по-прежнему обладали в ее глазах определенным очарованием. Все предопределено.
«Смерть поимеет всех».
Она не хотела выдавать отсутствие жалости и опустила взгляд, сильнее натягивая рукава свитера, обхватила книгу двумя руками. Но Дионис лишь слабо улыбнулся – едва-едва поднимая уголки губ, так, будто все про нее понял и не осуждал.
– Хотел спросить кое-что. Помнишь, на вечеринке мы немного… – он побарабанил слегка дрожащими пальцами по колену, – экспериментировали с напитками?
– Точнее, это ты экспериментировал, а мы просто были подшофе и согласились попробовать.
Он поморщился, покачал головой, вздохнул, с деланой неуклюжестью полез в карман – на секунду Персефоне показалось, что она смотрит хорошо продуманный спектакль.
– Спрошу прямо. Что из этого может вызвать кому?
Она бережно взяла смятый лист, провела ногтем по списку, остановившись на шестой строчке.
– Conīum maculātum[7]. Только не говори, что ты давал нам это дерьмо… Стоп, ты давал нам это дерьмо?
– Нет, нет. – Засмеявшись, он отвел взгляд. – Ты ведь еще не парализована, разве не так?
Персефона холодно улыбнулась, придвинувшись чуть ближе, так, что можно было увидеть запекшуюся кровь на его потрескавшихся от холода губах.
– Я буду честной, Дионис. Ты производишь впечатление того второстепенного персонажа, который всю дорогу балагурит и развлекается, как может, а в финале оказывается, что он замышлял едва ли не государственный переворот и все это время просто отвлекал внимание главных героев.
– Мне нравится твой поэтический слог, но, – он по-мальчишески трогательно склонил растрепанную голову набок, его глаза нездорово заблестели, – у тебя разыгралось воображение. Я не главный герой и не второстепенный. Просто тот персонаж, которому остался лишь один толчок, еще одна трагедия до того, чтобы превратиться в злодея, так что…
Персефона вздрогнула от стука – книга соскользнула с колен на пол, и Дионис нагнулся за ней, не разрывая зрительного контакта.
– Шучу, Перси! Не воспринимай все слишком серьезно. Не все так плохо.
– Конечно. – Она понимала, что, очевидно, все было не просто плохо, а ужасно. Взяла похолодевшими пальцами книгу, кивнув в знак благодарности. – Но ты ведь сейчас не просто выдумываешь рецепт для нового коктейля. Зачем тебе экскурс в ботанику?
Дионис посмотрел куда-то поверх ее головы, пожевал губами, будто на секунду задумавшись, стоит ли вообще говорить с ней дальше.
– Мне нужно попасть на Сайд.
У Персефоны перехватило дыхание. Липкий кошмар воспоминаний нахлынул с новой силой, и она резко поднялась на ноги. «Спокойно, – напомнила она себе. – Может, это только у тебя с Аидом было неудачное путешествие на ту сторону. Может, это вообще была случайность и другого мира, который вы увидели, не существует».
– Хочу повторить состав того, что получилось на вечеринке, – продолжал Дионис. – Желательно так, чтобы был тот же эффект, но при этом мне не пришлось падать с лестницы и разбиваться насмерть, как Семеле. Химия мне легко дается, смогу что-то придумать. Но небольшой совет все-таки не помешал бы.
«Обычно так оно и бывает: за все, что легко получается, приходится очень дорого платить». Вслух она сказала:
– При неудачном выборе дозировки Conīum maculātum ты в итоге как раз захочешь упасть с лестницы, лишь бы побыстрее отойти на тот свет. Возможно, я смогу что-то посоветовать, если увижу картину целиком.
Молчание. Когда тиканье часов среди библиотечной тишины начало действовать на нервы, Персефона настойчиво повернулась к собеседнику:
– Не знаю, заметил ты или нет, но я правда хочу помочь.
«Нет, неправда. Тебе просто любопытно, потому что ты была на Сайде и столкнулась с неизведанным, а твоя природа не любит нерешенных загадок».
Будто услышав ее мысли, Дионис ухмыльнулся:
– «Кажись цветком и будь змеей под ним»[8].
– Что ж, если у тебя больше нет вопросов…
– Подожди. Извини, сам не свой. – Он выдохнул, закрыв лицо руками, но сквозь неплотно сдвинутые пальцы Персефона по-прежнему видела лихорадочно блестящие глаза, следящие за ней. – Вот, как я вижу этот пазл. Семела веселится на вечеринке, пьет ту бурду, которую я намешал во внезапном творческом порыве…
Персефона вскинула голову:
– Случайно создал питье, переносящее в другое измерение? – Она коротко хохотнула. – Пардон, продолжай, продолжай.
Дионис, наконец, отнял руки. Она видела множество эмоций, сменяющихся на его лице, но не верила ни одной. Разве что едва различимой, но, несомненно, глубокой скорби, вот только что ее вызвало? Лишь смерть подруги или то, что из-за него она застряла на той стороне? «Экспериментатор хренов. Знал ведь, что может произойти, и все равно угощал
