Мёртвая зона - Стивен Кинг

– Он умер? – спросила Вера. – Умер? Джонни умер?

– Нет, – ответил Эрб, закрыв ладонью трубку. – Жив.

– Жив! Жив! – Она упала на колени возле столика. – О Господи, прими нашу благодарность и яви свое милосердие и сострадание к нашему сыну, пусть десница Твоя защитит его, и мы просим Тебя, Сына Божьего Иисуса…

– Помолчи, Вера!

Все трое умолкли, будто размышляя над тем, как несправедливо устроен мир. Эрб сидел на стуле: с трудом помещаясь в закутке с телефоном, он упирался коленями в низ ящика, а прямо перед глазами был нелепый букет из искусственных цветов. Вера стояла на коленях на металлическом листе перед камином. А невидимый им сержант Меггс, казалось, наблюдал за этой странной картиной.

– Мистер Смит?

– Да. Я… прошу прощения за шум.

– Я все понимаю, – заверил Меггс.

– Мой мальчик… Джонни… он был за рулем своего «фольксвагена»?

– Смертельные ловушки, смертельные ловушки – вот что такое эти маленькие «жуки». – По лицу Веры текли слезы, скатываясь по засохшей корке питательной маски.

– Он ехал в местном «желтом такси», – пояснил Меггс. – Я расскажу, что нам известно. В аварии участвовали три машины, в двух из них за рулем сидели парни из Кливс-Миллс. Они устроили гонки и выскочили из-за холма на Шестом шоссе. Такси и машина, которая ехала по встречной полосе, столкнулись. Водитель такси и парень за рулем погибли. Ваш сын и пассажир из второй машины находятся сейчас в больнице «Истерн-Мэн». Оба в критическом состоянии.

– В критическом состоянии, – повторил Эрб.

– В критическом! – простонала Вера.

Мы разговариваем, как в дурном бродвейском шоу, почему-то подумал Эрб. Ему было неловко за Веру перед сержантом Меггсом: ведь тот наверняка слышал ее причитания, похожие на дурацкий хор, на фоне которого разыгрываются греческие трагедии. Интересно, сколько раз сержанту Меггсу случалось вести подобные разговоры? Наверняка много раз. Вполне возможно, что он уже позвонил жене погибшего таксиста и матери парня и сообщил им скорбную весть. Как они отреагировали? Но разве это важно? Разве Вера не имела права плакать по сыну? И почему человек в такой момент вообще думает об этом?

– «Истерн-Мэн», – повторил Эрб и записал в блокнот. На его обложке улыбалась телефонная трубка, а шнур затейливо извивался, образуя слова «Телефонный приятель». – Что с ним?

– Простите, мистер Смит?

– Что он повредил? Голову? Живот? Что? Ожоги?

Вера пронзительно вскрикнула.

– Вера, пожалуйста, замолчи!

– Лучше позвоните в больницу и уточните, – осторожно ответил Меггс. – У меня появятся подробности только часа через два.

– Хорошо, я все понял.

– Мистер Смит, мне очень жаль, что пришлось вам звонить посреди ночи с такой неприятной вестью…

– Да уж, – согласился Эрб. – Мне нужно позвонить в больницу, сержант Меггс. До свидания.

– До свидания, мистер Смит.

Эрб повесил трубку и молча уставился на телефон.

Вот так все и происходит, подумалось ему. И ничего не изменишь. Джонни…

Вера снова вскрикнула, и он с ужасом увидел, как она рвет на себе волосы, срывая бигуди.

– Кара Господня! Кара за грехи наши, за то, как мы живем! Эрб, встань на колени рядом…

– Вера, мне нужно позвонить в больницу. Я не хочу это делать на коленях.

– Мы помолимся за него… пообещаем исправиться… если бы только он меня слушался и ходил в церковь чаще… может, это все из-за твоих сигар и пива после работы… сквернословия… поминания Господа всуе… кара… это кара…

Эрб обхватил руками лицо жены, чтобы остановить истерику и яростное раскачивание взад и вперед. Ощущение от ночного крема было неприятным, но рук он не убрал, испытывая к ней искреннюю жалость. Все последние десять лет его жена находилась в каком-то странном состоянии баптистского рвения и, как он считал, легкого религиозного умопомрачения. Через пять лет после рождения Джонни врачи обнаружили у нее доброкачественные опухоли в матке и вагинальном канале. После их удаления она не могла больше рожать. Через пять лет опухоли снова появились, и пришлось удалить матку. Вот тогда глубокая религиозность Веры непостижимым образом слилась воедино с ее другими верованиями. Она начала жадно читать об Атлантиде, о космических пришельцах, о расах «чистых христиан», живущих в чреве планеты. Вера читала журнал «Судьба» почти так же часто, как и Библию, а сведения, почерпнутые из журнала, дополняла тем, что постигла из Библии, и наоборот.

– Вера!

– Мы исправимся, – прошептала она, умоляюще глядя на него. – Мы исправимся, и он выживет! Вот увидишь…

– Вера!

Она молчала, не сводя глаз с мужа.

– Надо позвонить в больницу и узнать, что с ним на самом деле, – мягко сказал он.

– Х… хорошо. Да.

– Можешь посидеть на ступеньках и вести себя тихо?

– Я хочу помолиться, – по-детски жалобно сказала она. – Ты не можешь мне запретить.

– Я и не собираюсь. Только помолись про себя.

– Хорошо! Про себя! Ладно, Эрб.

Она подошла к лестнице, опустилась на ступеньки и поплотнее запахнулась в халат. Потом сложила ладони в молитвенном жесте, и ее губы зашевелились. Эрб позвонил в больницу. Через два часа они уже ехали на север по пустынному шоссе штата Мэн. За рулем их «форда»-универсала шестьдесят шестого года сидел Эрб. Вера замерла на пассажирском сиденье в неестественно ровной позе с Библией на коленях.

2

Телефонный звонок разбудил Сару без четверти девять. Еще не совсем проснувшись, она подошла к телефону. Спина и живот после вчерашней рвоты еще побаливали, но чувствовала она себя гораздо лучше.

Сара взяла трубку, не сомневаясь, что звонит Джонни.

– Алло?

– Привет, Сара. – Звонила Энн Страффорд, коллега по школе. Годом старше Сары, она преподавала в Кливсе испанский уже второй год. Энн очень нравилась Саре искрометной жизнерадостностью и неподдельным оптимизмом. Но сейчас она говорила подавленно и удрученно.

– Как ты, Энни? Мне лучше. Наверное, Джонни уже рассказал. Должно быть, отравилась сосиской на ярмарке…

– Господи, ты же еще ничего не знаешь? Ты не… – Энн оборвала себя на полуслове, и в трубке раздались странные булькающие звуки. Недоумение Сары сменилось страхом, когда она поняла, что Энн плачет.

– Энн? Что случилось? С Джонни все нормально?..

– Произошла авария. – Энн уже не сдерживала рыданий. – Он ехал в такси. И машины столкнулись лоб в лоб. За рулем другой машины сидел Брэд Френо, я преподавала ему испанский. Он погиб сразу, а его девушка – Мэри Тибо – умерла сегодня утром. Говорят, она училась у Джонни. Ужасно, просто ужасно!

– Джонни! – закричала Сара, снова чувствуя тошноту. Ее руки и ноги оледенели. – Что с Джонни?