Царь Федор. Трилогия - Роман Злотников

О, придумал! Нужно забацать нечто вроде Царскосельского лицея, скажем… школу царскую! И учить там не только воинскому делу, хотя ему обязательно, обязательно, а то как же они меня защищать будут, но и языкам, математике, физике… ладно, программу продумаем позже. Главное, чтобы все эти пацаны со мной, царевичем, не один пуд соли съели… Хотя это тоже не дает стопроцентной гарантии, но оную, как известно, дает лишь Господь Бог или Госстрах. А его, как и Госужас, я пока еще не создал. И это следующая непременная задача. Собственная служба безопасности. Нет, у тятеньки явно такая есть. Ну не может ее не быть, иначе он бы и дня на троне не усидел. Но все это игры взрослых дядей, которые в период междуцарствования вполне способны (и, убей бог, будут) играть в разных раскладах. Я не я буду, если в классическом варианте истории кое-кто из таких дядей не сдал царевича Федора Лжедмитрию или Ваське Шуйскому, в зависимости от того, кто у них там первый до власти дорвался. И мне надо сделать все, чтобы со мнойэта история не повторилась. Тут я невольно припомнил классический рассказ Брэдбери о том, как некий путешественник в прошлое случайно придавил бабочку, а когда вернулся, там из-за этого настала полная жопа, и ухмыльнулся. Ну не знаю, как там, в будущем, аукнется, но я собираюсь грохнуть тут столько «бабочек», сколько потребуется, чтобы не грохнули меня.

Итак, подведем итог. Первое — необходимо как можно более детально разобраться в обстановке, причем не только в том объеме, который будет доводиться до царского наследника с расчетом на то, что он еще сопляк, но и гораздо более плотно. Особенно политические расклады. Кто тут числится нашими, солнцевскими, так сказать, а кто держит мазу супротив. Пару-тройку имен я уже знаю, того же Шуйского и, скажем, Романовых, совершенно точно свою игру ведут, даже если прикидываются паиньками, ну а с остальными — проясним. А также весь механизм государственной власти. Кто за что отвечает, каким образом осуществляются назначения и проходят распоряжения, как устроена и кому подчиняется армия, как и кем распределяются ресурсы и какие «мыши» завелись, так сказать, в государственных половых щелях. В том, что они там есть, я ни секунды не сомневался. Ну нет и не может быть такой государственной машины, в недрах которой не имелось бы «мышей», очень хорошо умеющих использовать государевы ресурсы для собственных выгод. А значит, умелый человек всегда сможет использовать этих жирных тварей к своей собственной пользе. Прикормив либо, если уж я наследник и вообще почти государь, придавив в нужный момент, дабы ускорить прохождение необходимых тебе команд и распоряжений или, наоборот, замедлить продвижение ненужных.

Далее: прикинуть, как и из кого создать собственную сеть осведомителей и тайных дознатчиков. С учетом того что ключевой фигурой, на которую сеть будет замыкаться, явлюсь опять же я, в облике десятилетнего пацана. Ну и параллельно с этим провентилировать вопрос о создании некоего учебного заведения для подготовки своих собственных кадров. И здесь у меня сразу появились кое-какие мысли по поводу того, какэто можно осуществить. Ну и последнее — подыскать людишек, на которых можно опереться в случае каких-то силовых акций. При условии успешного воплощения в жизнь всех этих задач, шансы на выживание в грядущих катаклизмах царевича Федора, хотя бы даже и не в статусе царевича, повышались до реальных. А если малеха поднапрячься…

С этими мыслями я и заснул…

— Ви опять отвлекайтесь, тсаревитш! Сие есть… есть… недопустимо… Я немедленно соглашать… оглашать… доложить ваш отес! Поелико ваш воспитатель ви не слушать!

Господин Расмуссон был датчанином, поэтому был вынужден общаться со мной на русском, что приводило его в крайнее раздражение. Будь на моем месте истинный Федор, они вполне могли бы использовать латынь, но мне этот древний, но пока еще не совсем мертвый язык [15]давался с трудом. Так что господину Расмуссону приходилось коверкать язык этим варварским наречием, что приводило его в совершеннейшее раздражение. Именно поэтому я и избрал сего достойного господина основным объектом своей изощренной атаки. Тем более что сей господин преподавал мне не только картографию…

Однако все мои планы едва не полетели псу под хвост, причем буквально на следующий день после того, как я все спланировал. Потому что на горизонте нарисовался еще один, и очень важный, фактор, который я совершенно не учитывал. И этот фактор именовался — матушка…

Я как-то упустил из виду, что обычно у детей имеются два родителя. И если с отцами, бывает, дело обстоит не совсем понятно, то есть законный отец то ли родитель, то ли сосед, то ли дюжий конюх, с матерями все однозначно. Кто рожала — та и мать. И их привязанность к детям, как правило, достаточно велика. Возможно, меня извиняло то, что за все время моего пребывания в этом теле и времени матушка меня ни разу не посетила, что явно не слишком характерно для женщины, но, как выяснилось, у нее на то были вполне законные основания. Матушка была на богомолье. В Троице-Сергиевом монастыре, куда отъехала на Вход Господень в Иерусалим, каковой мы, убогие безбожники, в своем таком же убогом и безбожном времени чаще именуем Вербным воскресеньем, и где намеревалась встретить Пасху. Сестрица же, вот коза, ездила вместе с ней, но вернулась раньше, как раз к Пасхе. И за разговором ни разу о матушке не упомянула. Матушка же прибыла на следующий день и сразу пожелала увидеть приболевшего сына.

Судя по тому, как отреагировало мое тело при приближении к палатам матери, царевич Федор к отцу относился с гораздо большей любовью, чем к матушке. Вообще, несмотря на то что знания из этой самой коры моего головного мозга мне уже, похоже, были почти недоступны, что касалось реакций тела — с этим все было наоборот, они сохранились почти в полном объеме. Так что к матушкиным палатам я приближался с этаким… как бы это сказать, опасливым благоговением. Как ну, скажем, к клетке с любимым… даже не псом, а медведем. Тем более что таковых в Москве держали на многих дворах, а уж на боярских подворьях почти на каждом. Медведи здесь и сейчас были неким аналогом тех же собак бойцовых пород — питбулей или стаффордширских терьеров моего времени. Круто, немного опасно, причем частенько и для самих хозяев, но престижно и заметно поднимает самооценку. Мол, вон я какой, этакую зверюгу у ноги держу… Хотя приведенная мною аналогия все-таки довольно бледная — медведи, на мой взгляд, куда круче любых питбулей… Так вот, к матушке я шел с полным ощущением приближения к любимому, родному, но все ж таки медведю. И почему именно с таким ощущением, я понял сразу же, едва переступил порог.

Любимого и единственного сына матушка встретила упакованная по полной. В тяжелом парчовом платье, в расшитом жемчугами головном платке, пальцы на обеих руках унизаны перстнями, лицо набелено и насурьмлено, сама восседает в высоком резном кресле под стать царскому трону. Но, судя по тому, что никаких особых реакций у меня это вызвало, обстановка была вполне обычной для встречи.

— Подойди, сын, — величественно произнесла матушка. — Сядь.

Я безропотно приблизился и опустился на скамеечку, стоявшую у подножия матушкиного «трона».

— Как здоровьишко?

Я еще по пути прикинул, что и как рассказывать, решив не беспокоить матушку излишними подробностями, но тут, наткнувшись на немигающий взгляд царицы, стушевался. Ага, домострой, значит, бабы у них тут забитые… мужние жены безропотные… сейчас… Я шумно вздохнул и выдавил:

— По-разному, матушка…

— Рассказывай…

Матушкины покои я покинул с ощущением, что она меня раскусила. Ну не совсем так уж полностью, но подозрения у нее имеются. Единственная моя надежда заключалась в том, что матушка оказалась страшно честолюбивой. Недаром даже сына встретила при полном параде. Не мужняя жена — царица! [16]Причем, судя по всему, это отнюдь не для меня такой наряд, она вообще по жизни так себя держит. А в таком случае ей сын нужен. И не просто так, как сын, а во власти. Но не просто во власти, а еще и под ее влиянием. Так что это обстоятельство резко сужало мне поле для маневра. Если я не хочу сильно осложнить себе и так непростую ситуацию, следовало постоянно держать матушку в уверенности, что, кто бы я там ни был, она меня контролирует…

Следующие несколько недель я занимался накоплением информации и детальным планированием. Ну и обхаживанием матушки. Где бы я ни был и чем бы я ни занимался, едва только дворовая девка доносила мне, что меня желает видеть матушка, как я бросал все и несся в ее палаты, где смиренно высиживал на скамеечке у ее трона иногда по нескольку часов. Из-за этого часто срывались занятия, и в конце концов дядьке Федору, отвечавшему перед царем за мое образование, это надоело, и он стукнул папику. Тот переговорил с матушкой, которая к тому моменту уже пришла к выводу, что сын я там или не сын, но у нее на крепком поводке, так что длину этого поводка можно вполне безбоязненно увеличить. В конце концов, отец лучше знает, как нужно управлять государством, так пусть и учит, а сама матушка, если что, направит и подскажет. Мальчик-то послушный растет…