Операция «Валгалла» - Джек Хиггинс

— Хорошо, Вилли. Прекрасно. — Борман достал из стола письмо и стряхнул с него пыль. — Вот причина, почему тебе так важно выбраться из Берлина, и этот клоун Денитц не имеет к этому никакого отношения.

В основном дворе крепости Арлберг Шенк готовился выезжать. Он стоял рядом с машиной, подняв воротник шинели, чтобы защититься от снега, и ждал, пока капрал Шмидт в последний раз проверит работу двигателя.

— Все в порядке? — спросил Шенк.

— Насколько я могу судить, герр лейтенант.

— Молодец.

Когда он обернулся, Гессер, Каннинг и Бирр уже спустились по лестнице от главного входа и пересекали двор.

— Все готово, Шенк? — спросил Гессер.

— Да, герр оберст.

— Хорошо. Генерал Каннинг приготовил для вас кое-что.

Каннинг протянул ему конверт.

— Это письмо, в котором я описал ситуацию здесь. Передайте его первому британскому или американскому офицеру, которого встретите. Я думаю, это должно сыграть свою роль.

— Спасибо, генерал. — Шенк положил конверт в карман, затем расстегнул ремень, на котором висела кобура с автоматическим пистолетом «Вальтер», и протянул его Гессеру. — Учитывая обстоятельства, он мне не потребуется. — Он заглянул в машину и взял с заднего сиденья «Шмайсер» капрала Шмидта. — И это тоже.

Гессер, не без колебаний, их взял.

— Возможно, это разумно.

— Я так думаю, сэр. — Шенк кивнул Шмидту, и тот запустил двигатель. Оберлейтенант приосанился и молодцевато козырнул. — Герр оберст, джентльмены.

Все трое отдали ему честь. Шенк взобрался на пассажирское сиденье и кивнул. Шмидт вырулил со двора к главным воротам. Машина проехала по подъемному мосту и вскоре скрылась из вида за первым поворотом дороги.

Когда звук двигателя замер вдали, Бирр сказал:

— Знаете, что мне сейчас пришло в голову?

— Что? — поинтересовался Каннинг.

— Если Шенк наткнется на немецкую часть, и они найдут у него это письмо, ему не поздоровится.

— Я знаю, — сказал Каннинг. — Я думал об этом, когда писал это чертово письмо, но на этом этапе игры ему приходится рисковать, как и всем нам, — добавил он, повернулся и пошел через двор обратно.

Приблизительно в четыре часа пополудни Раттенгубер привел Риттера и Гоффера к выходу из бункера на Герман-Герингштрассе. На них были камуфляжные накидки и стальные каски, и у каждого небольшой рюкзак с провизией на время путешествия. Вооружены они были автоматическими пистолетами «Шмайсер», а за голенищем каждого сапога, по манере принятой в СС, по две ручных гранаты.

Артиллерийский обстрел стал еще безжалостней, чем раньше. Со стороны Потсдамерплатц доносился звук тяжелого боя.

Раттенгубер положил руку Риттеру на плечо.

— Что я могу вам сказать? Только желаю удачи, и да хранит вас Бог.

«Бог, — подумал Риттер. — Разве он на моей стороне?» — Он иронически улыбнулся, дотронулся до плеча Гоффера, и они вышли. Застрочили пулеметы, и Раттенгубер наблюдал, как они залегли, потом поднялись и перебежали к развалинам здания напротив.

Борман выдвинулся из тени позади Раттенгубера.

— Итак, они в пути, Вилли.

— Да, рейхсляйтер.

Борман взглянул на часы.

— Я могу уйти из бункера часа на три, самое большее. В любом случае, ты тоже должен вернуться к этому времени, чтобы отбыть вовремя. Мы должны действовать быстро.

— Да, рейхсляйтер.

Раттенгубер поспешно скрылся в темноте, спустившись по подъезду для транспорта. Спустя мгновенье заработал автомобильный двигатель, и он показался из темноты за рулем штабной машины. Сзади стоял пулемет MG-34, и Борман установил его на поворотное устройство за ветровым стеклом и сел в машину. Раттенгубер надел стальную каску и предложил Борману сделать то же самое, но рейхсляйтер отказался.

— Если там есть пуля для меня, каска меня не спасет. Я не надевал ее с той поры в 1918, когда служил в полевой артиллерии. Теперь давай поторопимся. Нам нельзя терять время.

Раттенгубер нажал на газ, и машина сорвалась с места, на большой скорости они доехали до поворота с Герман-Герингштрассе и взяли направление на Потсдамерплатц.

Миновав Тиргартен, Риттер и Гоффер продвигались вперед быстрыми перебежками от одного жилого дома к другому. Они шли под непрерывным минометным обстрелом, потом низко над самыми крышами пролетела эскадрилья русских бомбардировщиков, расстреливая из пушек все, что попадалось на глаза.

Риттер и Гоффер заскочили в дверной проем за огневым прикрытием из мешков с песком, из которого бойцы «Гитлерюгенда» безрезультатно стреляли в небо из легкого пулемета.

— Господи, дети играют в солдат, — сказал с возмущением Гоффер. — И толку от них столько же, как если бы они пускали рождественские фейерверки.

— Но они готовы умереть, Эрик, — ответил Риттер. — Они все еще верят.

Он сверился со схемой, которую дал ему Раттенгубер. Гоффер потянул его за рукав.

— А мы, майор? Как насчет нас? Какого черта мы здесь делаем? Ради чего?

— Ради выживания, Эрик, — сказал Риттер. — Мы занимаемся именно этим уже некоторое время, ты и я. Не исключено, что у нас получится. Кто знает? Может оказаться интересно.

— Это для вас самое главное, да? — заметил Гоффер. — Какой-то мрачный юмор. Поэтому у вас с губ не сходит кривая усмешка.

— Обещаю, Эрик, она там останется, когда ты сложишь мне руки на груди, — пообещал ему Риттер. — Давай двигаться. Нам еще нужно пройти четверть мили.

Они пробирались от улицы к улице, от одной воронки к другой. Берлин превратился в развалины. Они проходили мимо перепуганных жителей, в основном, это были женщины и дети или солдаты «Фольксштурма», измученные старики, в большинстве напоминавшие ходячих мертвецов.

Наконец они добрались до Ист-Вест-авеню и увидели вдалеке Виктори-колон. Здесь было почти безлюдно. По какой-то причине бомбардировка тоже прекратилась, и авеню было удивительно тихим и пустынным.

— Нам туда, — указал Риттер и бросился к боковой улочке напротив. Выставочные залы на углу пострадали от бомбежки, зеркальные стекла витрин исчезли. Вывеска над входом гласила: Бургдорф Авто.

Риттер прошел вперед по дороге и остановился у ворот гаража сзади. Они оказались закрытыми.

— Вот так, — сказал Риттер. В одной створке ворот была калитка. Риттер обернулся к Гофферу и слегка усмехнулся. — Я иду первым, ты прикрываешь.

Гоффер взвел курок «Шмайсера» и прижался к стене. Риттер резко повернул ручку калитки, она сразу подалась. Он выждал мгновенье и распахнул калитку, вскочил внутрь и сразу залег. Раздалась пулеметная очередь, потом наступила пауза, затем Гоффер выпустил ответную очередь, очертив круг на двери.

Когда замерло эхо, и наступила тишина, Риттер крикнул:

— Друзья. Мы ищем оберштурмфюрера Хайни Бергера.

Ответом была тишина. В вечернем свете гараж был полон теней. Наконец, тихий голос произнес:

— Идентифицируйте себя.

— Обмен «Валгалла», — назвал пароль Риттер.

Теперь он рассмотрел сбоку «Физлер-Сторч», затем раздался скрип шагов, и из тени появился молодой темноволосый офицер СС в камуфляжной форме. Старого образца пилотка была лихо сдвинута набок, в руках у него был американский автомат «Томпсон».

— Рад вас видеть, — приветствовал он их. — Я подумал, уж не иваны ли это вынюхивают лисиц.

Риттер кивнул на «Томпсон» с круглым барабанным магазином на 100 патронов.

— Их ждал бы неприятный сюрприз.

Бергер довольно ухмыльнулся.

— Да, малютка досталась мне в Арденнах. Мне всегда нравилось немного переусердствовать. — Он вставил в рот сигарету и щелкнул зажигалкой, сделанной из патрона от русской винтовки.

— А что герр Штрассер? — спросил Риттер, оглядываясь.

— О, ему пока еще не время быть здесь. — Бергер сел на упаковочный ящик, положив «Томпсон» на пол. — Спешить некуда, мы отсюда не тронемся до полуночи.

— Понятно. — Риттер сел рядом с ним, а Гоффер стал разглядывать самолет. — Этот человек, Штрассер, вы знакомы?

Бергер заметно помедлил.

— А вы?

— Не встречался ни разу в жизни.

— Я тоже. В этой пьесе у меня роль лихого водителя автобуса.

Риттер кивнул на самолет.

— До Баварских Альп нам на нем не дотянуть.

— Не дотянуть. У нас посадка на полосу в Тюрингском лесу, западнее Плауэна. Будем надеяться, что это еще наша территория.

— А если нет?

— Забавная мысль.

— Думаете, нам это удастся? Я имею в виду вылететь из Берлина?

— Почему бы и нет? Ханне Рейтш с Граймом удалось это на «Арадо», разве нет?

— Но не в полной темноте, которая будет, когда нам нужно будет взлетать.

— Да, это существенно, но с другой стороны это означает, что для русских это будет полной неожиданностью. Вряд ли у них будет в воздухе хоть один истребитель. Какая им в этом нужда после захвата Темплхофа и Гейтоу? Немного удачи и мы скроемся прежде, чем они сообразят, что к чему.