Невинная соблазнительница - Виктория Паркер

Служащий парковки распахнул дверцу автомобиля. Обойдя кругом, Данте подал руку Еве.

– Ого, аттракцион неслыханной галантности, – усмехнулась она.

Данте не знал, что подействовало больше: ее чувственный улыбающийся рот или просьба избавить от поцелуев. Его охватило непреодолимое желание устроить настоящее шоу. Чертовское упрямство заставляло еще раз убедиться, что Ева хочет его столь же страстно, как он ее. Он рывком поднял ее с сиденья и, зная, что объективы всех фотокамер направлены на них, прижал гибкое тело к груди. Ева вцепилась пальцами в лацканы его пиджака и, подняв огромные зеленые глаза, в ужасе прошептала:

– Что ты делаешь?

– Не на красной дорожке, как ты просила.

Засверкали яркие вспышки. Данте не сомневался, что тысячи глаз увидят его триумф. Почти опрокинув Еву на ярко-красный корпус машины, он дал волю поцелуям, которые она вряд ли забудет. Способность мыслить вернулась только через несколько долгих секунд, и разгоряченный Данте понял, что совершил роковую ошибку. Ева отвечала ему с такой страстью, словно от этого зависела ее жизнь, волшебные мгновения навсегда отпечатались в его памяти. Надо было срочно возвращаться к истинной цели спектакля, к «Хэмптонз».

Данте все еще чувствовал вкус ее губ, когда стеклянная кабина лифта возносила их на сорок второй этаж. Ева не поднимала глаз, а Данте боролся с искушением снова наброситься на нее. Он сумел наконец взять себя в руки, но едва не сорвался снова, когда она сбросила с плеч длинное бархатное пальто.

Обтягивающее безупречную фигуру платье из золотистого шелка от высокого распахнутого ворота до узкого разреза вниз от колена воплощало изысканную восточную элегантность. Широкий расшитый розовыми хризантемами пояс был скреплен на спине большим бантом.

Наряд чувственно-экстравагантный и в то же время целомудренный.

Данте не сразу обрел дар речи:

– Ева, дорогая, ты выглядишь…

– Как? – насторожилась она.

– Умопомрачительно.

Лицо Евы вспыхнуло. Данте удивился: неужели раньше ей не делали комплиментов? Трудно поверить, ведь за ней тянулся длинный шлейф бывших любовников. К счастью, его размышления были прерваны появлением Такуми.

Через зал, где знаменитости из мира кино и телевидения, завсегдатаи светских приемов, дегустировали суши и сашими, их проводили к столику Якатани в VIP-зоне. Склонив голову перед пожилым человеком, Ева произнесла слова приветствия на японском, поразив Данте как громом. Но это был лишь первый сюрприз за вечер. Каждый раз, когда разговор касался их свадьбы, Ева застенчиво краснела. Якатани был очарован ее кажущейся невинностью, однако чем больше Данте наблюдал за ней, тем больше подозревал в притворстве.

Повернувшись к хозяину – невысокому седому человеку, столь же умному, сколь богатому – Данте спросил:

– Скажите, я правильно понимаю, что вы заинтересованы в быстрой сделке?

– Чем быстрее, тем лучше. Пора отойти от дел. Жена говорит, что хочет увидеть мужа раньше, чем гробовщик. Судите сами. – Он обвел рукой роскошный ресторан. – У моих детей другие интересы.

– Прекрасный бизнес. Вы, должно быть, гордитесь сыном.

– Невероятно.

Данте уловил в голосе искреннее восхищение и подавил зависть.

– Не скажете ли, с какими проблемами мне предстоит столкнуться?

– Обычные трудности: найти арендаторов, обучить персонал. Человек с вашей репутацией легко справится, Витале.

– Новая кровь, – раздался голос Евы. Она прислушивалась к мужскому разговору, но смотрела на невестку Якатани, сидевшую рядом с младенцем на руках.

– Что ты сказала, дорогая?

Ева подняла голову:

– Извините. Когда вы сказали – арендаторы… – Она явно не решалась продолжать.

Данте по опыту знал, как бывает обидно, если твое мнение никого не интересует.

– Говори. Мы хотим послушать.

– Мне кажется, вам нужна новая кровь. Сочетание традиции и дерзкой новизны, особенно в отделах для женщин. Проблема в том, что аренда слишком высока для начинающих дизайнеров. Лондон мог бы дать шанс молодым и талантливым, но это им не по карману.

Данте широко раскрыл глаза.

Якатани одобрительно улыбнулся.

– Что ты предлагаешь, Ева?

Ева оживилась:

– Бесплатная аренда на шесть месяцев, чтобы они попробовали себя, а потом ушли в свободное плавание или начали оплачивать торговые площади, если сумеют заработать. Прежде чем вас прошибет пот, – Данте уже давно горел как в огне, – при словах «бесплатная аренда», подумайте о таких преимуществах, как уважение коммерческого сектора, честь открытия новых талантов, привлечение новых клиентов, а также удовлетворение от того, что вы помогли начинающему бизнесу. Все в выигрыше, – закончила Ева и снова повернулась к младенцу. Ее глаза светились нежностью и… грустью.

Ева осторожно коснулась ладонью мягкой щеки ребенка, пригладила темные волосы на макушке. Словно чувствуя, что Данте наблюдает за ней, она взглянула на него… почти с любовью? Невозможно. Женщины всегда глядели на него с вожделением, как на олицетворение секса, власти, богатства. Данте не хотел задумываться. Ева – прирожденная лицедейка, вот и все.

Глаза Евы потухли, она опустила голову:

– Извините, мне надо в дамскую комнату.

Голос Якатани заставил Данте оторваться от созерцания длинных медовых локонов и грациозного движения бедер удалявшейся женщины:

– Она уже готова. Вам не придется долго ждать, Витале.

– Ждать чего? – поднял брови Данте.

Японец рассмеялся, будто они обменялись шуткой, смысл которой ускользнул от Данте.

– Это окончательно решило вопрос в вашу пользу. Остается обсудить детали сделки. В пятницу я улетаю в Токио на две недели, так что время дорого.

Данте откинулся на стуле. Теперь он был в своей стихии.

– Утром в пятницу я тоже лечу на Восток, на Фанг-Тон.

– Слышал, это волшебное место и самое роскошное из частных владений в мире.

Инстинкт хищника подсказал Данте, что победа близка.

– Вы должны увидеть собственными глазами. Будьте моим гостем в эти выходные. Еве будет приятно познакомиться с вашей женой. Посвятим один час бизнесу, а потом будем отдыхать. Уверен, что вы влюбитесь в мой уголок рая.

– Буду счастлив принять приглашение.

Данте широко улыбнулся, не сомневаясь, что в понедельник «Хэмптонз» станет его собственностью.

Первые снежинки кружились в воздухе, укрывая землю пушистым ковром. Мелькая в свете уличных фонарей, они напоминали Еве блеск хрусталя, сияние бриллиантов, вспышки фотокамер. Перед глазами все еще стояли картины сегодняшнего вечера: очаровательный мальчуган на руках у матери, неотступный мрачный взгляд Данте. Когда они шли к выходу, светская красавица, одна из бывших любовниц, поцеловала его в щеку, напомнив Еве о том, какие воздушные замки она строила когда-то по своей наивности. Она чувствовала себя хрупкой, как снежинки, целующие лобовое стекло машины и тающие…