Стажер - Елена Кароль

Это Абашидзе. Мерзавцы и отморозки, воры, мошенники, убийцы и вымогатели. В сейфе я нашел в том числе кое-какие документы, касающиеся их незаконной деятельности, и как добропорядочный гражданин своей империи доставил их, куда следует. Так что ликуй и благодари — мафиозного клана Абашидзе больше не существует. Ну, это если имперский сыск ворон считать не будет. Я молодец?

— Ты герой, — рассмеялась, но с искренней благодарностью. — А где деньги?

— Да, о них родимых, — с умным видом кивнул поручик. — Надо съездить, забрать. Нужны сумки, мешки. Ну, не знаю… Коробки? И машина. Ты, кстати, почему до сих пор права не сделала?

— Не поверишь, не до них пока, — вздохнула, признавая правоту Ржевского.

Не поеду же я за воро… кхм, экспроприированными деньгами на такси?

— А деньги надо срочно забрать? Или пара дней у нас еще есть?

— Лучше бы побыстрее, — покачал головой призрак. — Место не очень надежное. А если пойдут дожди, то вообще всё размокнет и испортится.

Начав кусать губы и лихорадочно размышлять, как быть, я сразу же отбросила идею просить помощи у «Витязей». Нет-нет, не стоит. Или застыдят, или того хуже, заставят отдать государству. Понятно, что не обратно бандитам… Но мне от этого не легче.

И да, я меркантильная дрянь! И нет, мне не стыдно.

Стыдно у рабочих воровать и у матерей-одиночек, у пенсионеров и студентов, а у тех, кто наживается на чужом горе и слабостях — не стыдно. Вообще.

— Как думаешь, Ульяна или Прохор умеют водить?

— Прохор, — уверенно кивнул поручик. — У него есть права. Возможно просрочены, надо узнать. Думаешь, взять его водителем? Согласен, здравая идея. Сейчас поедем?

— Да.

— И правильно!

Попросив Дмитрия отвернуться, я быстро оделась в универсальные брючки-футболку, выбрав одежду темных тонов, затем сходила в комнату к Прохору, который обрадовал меня согласием и тем, что права у него истекают лишь в конце года и есть действующая доверенность на автомобиль, так что я просто прихватила из кладовки побольше коробок, с которыми переезжала (их не стали выбрасывать, вдруг пригодятся), по совету призрака взяла ветровку, и мы отправились на дело.

При этом Ржевский благоразумно стал невидимым. Оказывается, он теперь умел и это, появляясь перед людьми по собственному желанию, и по дороге в красках рассказывал мне о том, как психовал и бесился Барам Абашидзе, ежедневно обнаруживая пропажу то одной своей заначки, то другой.

Как-то даже жалко стало мужика… Но всего на долю секунды!

Глава 7

А потом мы подъехали к заброшенному домику неподалеку от казино «Стрекоза», Прохор заглушил мотор, Ржевский открыл калитку изнутри и я прошла на участок, напрочь заросший бурьяном, малиной и крапивой мне по грудь.

Жуть!

Зато стало понятно, зачем мне ветровка, учитывая, что на улице даже ночью уже выше десяти градусов тепла. При этом деньги поручик прятал не в доме (тот был заперт), а в кривом-косом сарайчике с худой крышей. Тот был заставлен каким-то хламом и по доброй воле вряд ли туда кто-то бы сунулся, но и мы этого делать не стали. Вместо этого Ржевский обошел его сзади, вынул из расшатанных пазов три доски и предъявил мне свою добычу, которая стояла внушительной толстой башней различного номинала прямо за этими досками.

— Ва-ау… — не удержалась от возгласа, даже не зная, что именно чувствую. То ли радость, то ли изумление, то ли просто оторопь. Башня из денег! Выше моего роста! Никогда столько не видела.

— Всё ради тебя, внученька, — хвастливо заявил поручик и я тихонько рассмеявшись, поблагодарила. — А теперь давай шустренько, я пока на стреме постою. Ходят тут иногда… маргиналы всякие!

Взбодренная знанием, что нам могут помешать, я начала торопливо раскладывать деньги по коробкам. В общей сложности получилось десять с половиной, причем я не заполняла их доверху, чтобы спокойно поднять и вынести.

Когда последняя купюра перекочевала из сарайчика в коробку, я так же быстро перетаскала их в машину, запретив Прохору мне помогать. Ржевский отчитался, что на горизонте никого подозрительного, и мы вернулись домой.

На всю эту авантюрную операцию ушло часа полтора-два, так что на улице уже вовсю царствовала ночь, но стоило внести первую коробку в холл, как удача мне изменила, и первым, кого я встретила, был Док.

— Полиночка, ну что же вы так⁈ — возмутился он, буквально вырывая ношу из моих рук. — Тяжести таскаете, да ещё и на ночь глядя⁈

— Надо, — заявила я кратко, сопроводив это многозначительным взглядом. — А вы что не спите?

— Не спится, — так же кратко ответили мне. — Куда нести?

— В кабинет.

В итоге Док, подняв одну коробку и узнав, что их еще десять, позвал остальных (оказывается, ещё никто не спал), и мужчины перетаскали всё в один заход, сразу беря по две коробки, для них это было совсем не тяжело.

Особенно судя по шуточкам Щена и Айдара. Мужчины даже не постеснялись полюбопытствовать, что там лежит, на что я честно ответила:

— Бумага.

Деньги ведь из бумаги делают, верно?

— А зачем вам столько бумаги? — удивился непосредственный огневик.

— Надо, — улыбнулась, всем своим видом давая понять, что это максимум моих откровений.

— А, ну раз надо, — рассмеялся Денис, даже не думая обижаться. — Тогда ладно. Это всё или ещё что-то есть?

— Всё, спасибо. Всем большое спасибо, — поблагодарила «Витязей» одним махом.

И с нескрываемым облегчением выдохнула, когда они ушли из кабинета.

Фу-ух! Это было нервно!

Чувствуя, что меня и впрямь слегка потряхивает (как ни крути, а мы преступали закон), я предпочла спуститься вниз, порадовалась, что на нашей кухне никого, бессовестно ограбила холодильник на рыбную запеканку (две порции!), налила себе сладкого чаю и ушла с едой наверх.

Там, никуда не торопясь и бессовестно наслаждаясь тем, что немножечко богата, я со смаком поужинала, затем разобрала одну коробку по стопкам и номиналу, радуясь, что деньги разложены в пачки, и это серьезно облегчает мне работу.

Ну а там, где одна коробка — там и вторая! И третья, и четвертая…

В общем, я разобрала их все, разложив по разным углам кабинета по номиналу стопочками по десять пачек, затем переписала, ужаснувшись тому, как в один миг стала богаче на пятьдесят три с половиной миллиона, сложила обратно по коробкам, но уже четко по номиналу, и пересчитала снова.

Получилось три коробки с тысячными купюрами, четыре с пятисотенными и три с сотенными.

Всё хорошо, но как теперь это всё хранить? Не в углу же!

— Ну и чего грустим? — поинтересовался Ржевский, всё это время составляющий мне компанию в кабинете,