Одержимые. Женщины, ведьмы и демоны в царской России - Кристин Воробец

изображениях Страшного суда гораздо более зловещая, чем в сюжетах «Небесной лестницы», то есть лестницы к спасению, общей темы икон XVI–XVII веков[128]. Монахи поднимаются по лестнице к небу, и надежные руки ангелов подхватывают их, но некоторые сверзаются со ступеней в зияющую пасть ада, олицетворяемую дьяволом. «Как инверсия одержимости, мучение после смерти предполагает нахождение в теле Дьявола, а не наличие демонов внутри… [тела]… Это иконографическое учение подчеркивает, что тело является сосудом страдания и проклятия, как и вместилищем греха»[129].

Победа добра над злом преобладает и в других популярных иконописных сюжетах, содержащих изображение дьявола (например, изображения архангела Михаила, святого Георгия и святого Никиты Бесогона). Изображенный в виде змея либо человека с чертами зверей, а иногда и рептилий, дьявол своим внешним видом демонстрирует зрителям «отсутствие морали»[130]. Как нигде безнравственность дьявола проявляется в его облике в иконе «Архангел Михаил – воевода» XIX века (Московская школа)[131]. Верхом на великолепном крылатом коне архангел пронзает обнаженного дьявола, в паху которого виднеется еще одно лицо. Над распростертым телом дьявола изображены разрушенные здания, символизирующие разрушение архангелом Содома и Гоморры в Ветхом Завете и «призрачное разрушение Содома в Апокалипсисе»[132]. На всех иконах, изображающих побежденного дьявола, над ним появляется архангел или святой. Образ святого всегда в несколько раз больше и могущественнее своего врага.

Изображения одержимости бесами в русской иконографии встречаются редко. Если они все же присутствуют, то, как правило, являются частью икон, содержащих несколько сцен, обрамляющих фигуру святого или Богородицы. Такие сцены иллюстрируют события из жизни святого и примеры его чудес. Иконы святителя Николая Чудотворца, одного из самых популярных святых в этом жанре, иногда включают изображения одного или обоих его чудес с участием демонов. Первое изображает исцеление одержимого человека, второе – изгнание дьявола из монастыря[133]. На иконе начала XVI века изгоняемый черный крылатый демон изображен совсем крошечным, чтобы не отвлекать внимание зрителей от всепоглощающего света и силы добра[134]. Безусловно, наиболее яркий образ бесов появляется на раме с клеймами чудес вокруг иконы «Знамение» 1697 года, найденной в церкви Ильи Пророка в Ярославле[135]. «Богоматерь Знамение» – это изображение Богородицы с поднятыми руками и с младенцем Христом в центре ее груди. На одной из боковых миниатюр трое демонов, один из них с топором, нападают на киевского монаха Гавриила. Злые духи здесь – химеры, со звериными и человеческими чертами: у них человеческие тела, но есть хвосты, рога, крылья и когтистые лапы. Лица демонов различаются: у одного из них звериная голова и птичий клюв, у двух других лица человеческие, но карикатурно искаженные. Главный демон, полностью черный, выглядит гладко выбритым, в то время как другой бес с человеческим лицом (более светлым) – обладатель острой бородки и носа, похожего на луковицу. В присутствии свидетелей, в том числе и святого, изображенного в правом нижнем углу, архангел спасает монаха от мучителей.

Гораздо более мрачной по тону, но не менее позитивной по содержанию является иконная миниатюра XVI века, приписываемая богослову и филологу Максиму Греку (1480–1556). Он изображает победу нечистых духов над человеком, который пренебрегал крестным знамением. Один бес буквально овладевает человеком, сидя на его голове, второй держит правую руку мужчины, а третий подносит перо и кусок пергамента, на котором начертан договор с дьяволом[136]. Цель миниатюры – убедить зрителей в важности совершения крестного знамения во всех случаях для защиты от дьявола. Как объяснил архиепископ Вениамин в начале XIX века,

И если ты так изобразишь крест на лице твоем, ни один из нечистых духов не может близь тебя стать, потому что он увидит меч, который причинил ему смертную рану. Ибо, если мы, видя места, где казнят осужденных, приходим в ужас, то подумай, как будут страдать диаволы и бесы, видя оружие, которым Христос разрушил всю их силу, отсек и главу змиеву[137].

Удивляет отсутствие образа растрепанной корчащейся одержимой женщины, столь распространенного в западноевропейской, особенно итальянской, средневековой иконографии[138]. В русском религиозном искусстве Средних веков одержимость бесами конструировалась как сугубо мужское явление. Этот упор на мужчин отражен и в раннесредневековых житиях святых, но с XV века постепенно изменяется по мере того, как индивидуальный опыт встречи с чудесным стал более обычным явлением для мирян и мирянок.

Чудесные исцеления

Жития святых дополняли иконографические и литургические источники информации для мирян. Составленные монахами и священнослужителями, они учили православных вести образцовый образ жизни, сохранять веру во времена невзгод и уповать на заступничество святых для защиты от нечистой силы и исцеления. Повествования о жизни и, главное, чудесах святых были широко доступны и популярны среди мирян в XVIII и особенно XIX веке в печатной форме. Таким образом, жизнь первых святых и их опыт столкновения с нечистой силой оставались для обывателей столь же актуальными, как и жития более поздних святых. Акцент при изображении одержимости бесами за несколько веков сместился с опыта святых в XV веке на опыт мирян и мирянок, а затем преимущественно женщин к концу XVIII века.

Киевские и ранние московские жития были неотъемлемой частью процесса христианизации и служили цели Русской православной церкви дополнить ряд византийских святых местными. Это были, как правило, жития монахов-отшельников, которые подобно раннехристианским святым отвергали цивилизованный мир. Это означало, что им приходилось постоянно бороться с нападениями демонов. Жития описывают физические столкновения монахов с демонами, которые являются им в разных обличьях: «бесстыдные» женщины, всевозможные звери и рептилии. В большинстве случаев демоны наносят ужасные физические раны телам аскетов, но редко действительно овладевают ими. Жития, написанные до XV века, показывают не отдельные чудесные исцеления и изгнания бесов, а демонстрируют чудеса массовые (например, божественную помощь в сражениях, умножение хлебов и искоренение чумы), которые затрагивали целую общину, монастырь или государство. Описания чудесного исцеления отдельных людей от недугов встречаются нечасто, хотя автор жития Бориса и Глеба, первых русских святых мучеников-страстотерпцев, ссылаясь на Иоанна Богослова, упоминает способность святых изгонять бесов: «кто в Бога верует и в надежду воскресения, тот не назовет их мертвыми. Ибо как мертвая плоть может творить чудеса? Такими бес отгоняется, проходят болезни, исцеляются немощи, слепые получают зрение, прокаженные очищаются, скорби