Персия — Иран. Империя на Востоке - Александр Широкорад

Еще в 1715 г. в Персию отправилось посольство Артемия Петровича Волынского. Фактически это была разведывательная миссия. Он и визирь 30 июля 1717 г. подписали коммерческий трактат, ратифицированный в 1718 г. обоими монархами. По этому трактату России предоставлялся ряд торговых привилегий. В частности, право на приобретение в Персии шелка-сырца, запрещенное для всех европейцев.

8 июля 1717 г. Волынский доносил канцлеру Г.И. Головкину, что шах Гуссейн (Хусейн, годы правления 1694—1722) и его вельможи довели страну «до ручки»: «...свои дела идут у них беспутно, как попалось на ум, так и делают безо всякого рассуждения; от этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий в бытность свою не мог войною так разорить. Думаю, что сия корона к последнему разорению приходит, если не обновится другим шахом; не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут...»

По возвращении из Персии Волынский был назначен астраханским губернатором и уже в этом качестве вступил в переговоры с картлийским[36] царем Вахтангом VI. Последний был рад вступить в союз против шаха.

Поводом к вторжению русских в Персию стали действия лезгинского князька Дауд-бека и казы-кумыцкого князька Суркая. 21 июля 1721 г. Дауд-бек и Суркай подошли к городу Шемахе, 7 августа взяли город и стали грабить и жечь богатые дома. Русские купцы, обнадеженные завоевателями, что их грабить не будут, оставались спокойны. Однако вечером того же дня около четырех тысяч вооруженных лезгин и кумыков напали на русские лавки в гостином дворе, приказчиков разогнали саблями, а некоторых и побили, товаров же разграбили на 500 тысяч рублей. Один только Матвей Григорьев Евреинов — богатейший в России купец — понес убытки на 170 тысяч рублей и вконец разорился.

Волынский немедленно отписал царю: «Мое слабое мнение доношу по намерению вашему к начинанию, законнее сего уже нельзя и быть причины: первое, что изволите вступить за свое; второе не против персиян, но против неприятелей их и своих; к тому ж и персиянам можно предлагать (ежели они бы стали протестовать), что ежели они заплатят ваши убытки, то ваше величество паки их отдать можете (т.е. завоеванное), и так можно пред всем светом показать, что вы изволите иметь истинную к тому причину. Также мнится мне, что ранее изволите начать, то лучше и труда будет меньше».

В декабре 1721 г. Петр отвечал Волынскому: «Письмо твое получил, в котором пишете о деле Дауд-бека и что ныне самый случай о том, что вам приказано предуготовлять. На оное ваше мнение ответствую, что сего случая не пропустить зело то изрядно, и мы уже довольную часть войска к Волге маршировать велели на квартиры, отколь весною пойдут в Астрахань. Что же пишите о принце грузинском, оного и прочих христиан, ежели кто к сему делу желателен будет, обнадеживайте, но чтоб до прибытия наших войск ничего не зачинали (по обыкновенной дерзости тех народов), а тогда поступали бы с совету»[37].

15 мая 1722 г. царь отслужил молебен в Успенском соборе Кремля, под пушечную пальбу сел на «москворецкий струг» и отплыл вниз по Москве-реке в Астрахань. Струг этот представлял собой довольно крупное гребное судно длиной 42,7 м и шириной 6,7 м. Через каждые 60 верст струг причаливал к берегу, где его ждала новая смена гребцов. 17 мая Петр был уже в Коломне, 30 мая — в Нижнем Новгороде, а 19 июня — в Астрахани.

2 июля Петр отправил в Грузию князя Бобриса Туркестанова с предписанием для царя Вахтанга VI: «Напасть на лезгинцев в их земле и дать о том нам знать в Астрахань, к Теркам или Дербенту, где будем, и ждать приказа, куда быть. Когда пойдет на соединение, то бы заказал под смертною казнию не грабить, не разорять, не обижать»[38].

18 июля из Астрахани вышла целая армада судов. У персов не было военных кораблей специальной постройки, поэтому армаду конвоировали всего восемь военных судов Каспийской флотилии, самыми сильными из которых были три шнявы — «Астрахань», «Святая Екатерина» и «Святой Александр».

Двадцать две тысячи пехотинцев были посажены на двести островных лодок и 45 ластовых судов[39]. Формально командовал армадой генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, но фактически распоряжался всем сам царь.

Сухим путем в Персию пошла конница. В ее составе было 9 тысяч регулярной кавалерии, 20 тысяч донских и малороссийских казаков, а также 30 тысяч татар. В некоторых изданиях говорится и о калмыцкой коннице. На самом деле участие ее в операции планировалось, но собрались калмыки только после окончания похода.

27 июля 1722 г., вдень Гангутской победы, русские войска высадились на берег в Агразанском заливе. Первым ступил на берег Петр. Из-за мелководья шлюпки не могли причалить, тогда царь встал на широкую доску, и четыре гребца перенесли его на берег.

Дождавшись подхода кавалерии, Петр двинулся к Дербенту. Город сдался без боя. 23 августа за версту от города царя встретил дербентский наиб (наместник), пал на колени и поднес два серебряных ключа от городских ворот.

Петр в письме к Сенату так описывал свой поход: «Мы от Астрахани шли морем до Терека, а от Терека до Аграхани, отколь послали универсалы, а там, выбрався на землю, дожидались долго кавалерии, которая несказанный труд в своем марше имела от безводицы и худых переправ... Потом когда приближались к сему городу [Дербенту], то наиб сего города встретил нас и ключ поднес от ворот. Правда, что сии люди нелицемерною любовию приняли и так нам рады, как бы своих из осады выручили. Из Бакы такие же письма имеем, как из сего города (Дербента) прежде приходу имели, того ради и гварнизон туда отправим, и тако в сих краях с помощию божию фут получили[40], чем вас поздравляем».

В Дербенте русским досталось 230 пушек.

Петр произвел наиба в генерал-майоры и назначил командиром персидской ланд-милиции (то есть иррегулярных войск).

По приказу императора недалеко от стен Дербента были выстроены форты Милукенти и Аргабугаме.

Заняв Дербент, Петр намеревался двинуться к конечной цели своего похода — городу Шемахе. На пути из Дербента русские войска должны были соединиться с армией Вахтанга VI, сосредоточенной в Гяндже и состоявшей из грузинских и армянских войск.

29 августа на Каспии разыгрался шторм. Двенадцать ластовых судов с продовольствием для армии, стоявшие на открытом рейде Дербента, были выброшены на берег. Большая часть продовольствия погибла — мука подмокла и т.д. Другой отряд из тридцати транспортных судов, шедший в Баку, почти весь погиб у острова Чечень.

Петр хорошо запомнил голод во время Прутского похода и счел за лучшее ретироваться. В Дербенте был оставлен русский гарнизон под командованием полковника Юнгера, а остальные части двинулись на север.

4 октября 1722 г. Петр прибыл в Астрахань, а 6 ноября он отправляет в Гилянь (провинцию Персии на побережье Каспия) четырнадцать судов с двумя батальонами пехоты под командованием полковника Шипова. Непосредственно судовым отрядом командовал капитан-лейтенант Соймонов. Получив приказ занять Решт, Шипов спросил у царя: «Довольно ли двух батальонов?» Петр ответил: «Стенька Разин с пятьюстами казаками персиян не боялся, а у тебя два батальона регулярного войска!»

Русские суда, воспользовавшись сильным попутным ветром, в конце ноября подошли к городу Решту и заняли его.

В марте 1723 г. Соймонов с частью отряда ушел к устью реки Куры. Воспользовавшись этим, местные персы попытались выбить русских из Решта, но благодаря грамотным действиям полковника Шипова персы были разбиты. Большую роль в этом сыграл огонь судовой артиллерии, заставивший замолчать персидскую батарею. Судами командовал капитан-лейтенант Золотарев.

28 мая 1723 г. морем в район Решта прибыло пополнение — два батальона пехоты при 24 пушках под командованием полковника Левашова. Теперь русские прочно удерживали район Энзели — Решт.

Чтобы получить «сухопутную коммуникацию» между русскими войсками в Дербенте и Реште, Петр решил занять город Баку и прилегающую часть побережья. Царь приказал генерал-майору Михаилу Афанасьевичу Матюшкину: «Идтить к Баке как наискорее и тщиться оный город, с помощию божиею конечно, достать, понеже ключ всему нашему делу оный, а когда бог даст, то оный подкрепить сколько мочно и дожидаться новых гекботов с провиантом и артиллериею, которой быть в городе и с людьми. Велено послать 1000 человек, но ежели нужда будет, то прибавить сколько надобно и беречь сие место паче всего, понеже для него все делаем. Всех принимать в подданство, которые хотят, тех, чья земля пришла к Каспийскому морю»[41].

В июле 1723 г. двадцать русских судов появились перед Баку. Матюшкин отправил в город письмо, где утверждал, что он пришел защищать Баку от мятежников, действовавших против персидского шаха. Но местные власти отвечали, что они верные подданные шаха и четыре года отбиваются от мятежника Сауда, так что не нуждаются ни в чьей помощи и защите.