Черный передел. Книга II - Анатолий Баюканский

Во время их последнего телефонного разговора Михаил Сергеевич сердечно поблагодарил за досрочное освоение проката нового вида автомобильного листа. Еще бы! Это была блестящая победа старососненцев, отныне резко сокращались закупки автолиста за границей, экономились огромные валютные средства. Добавил в заключение: мол, Родина и партия заслуг его не забудут. И тут же хитро ввернул: «Удвойте прокат к Первому мая будущего года».

Помнится, взбудораженный этим теплым доверительным разговором, он собрал «по тревоге» главный инженерный корпус, мозговой центр. Объяснил задачу, поставленную ЦК КПСС. Потребовал отыскать способ резкого повышения качества непрерывной разливки металла. Во всем мире без перековшовки разливают по 12–15 плавок. Он приказал довести разливку до 45 плавок. Говорил с разливщиками, а сам смотрел на Галину Ивановну, ибо понимал: только она может сотворить невозможное. Так и получилось. Галина Ивановна через месяц огорошила техсовет сногсшибательной идеей: за счет съемного кристаллизатора предложила ускорить ход поворотного круга на стенде непрерывной разливки металла. Была бы идея, осуществить ее на практике есть кому. Очень скоро, на одном «патриотизме», сварганили этот самый стенд по ее чертежам. Изобретение пошло в Москву под двумя подписями: «А. Разинков и Г. Русич». «Что-то сегодня скажет ему Михаил Сергеевич? Поругает или…»

Красновато-розовый нежный огонек на миниатюрном коммутаторе вспыхнул, казалось, неожиданно, спугнув воспоминания Разинкова. Директор осторожно переключил аппарат на видеорадиотелефон. И тотчас, словно из небытия, высветилось лицо Генсека.

– Добрый день, Михаил Сергеевич! – первым произнес Разинков, изо всех сил стараясь казаться спокойным и решительным. Он хорошо умел это делать. Недаром Галина Ивановна как-то подметила: «Из тебя, Александр Михайлович, замечательный артист бы вышел».

– Привет, генеральный! – Лицо Михаила Сергеевича чуточку удлинилось на крохотном экране, и Разинков поежился: «Не догадается ли Горбачев, откуда он разговаривает с ним?» – Мне приятно слышать, что старососненцы продолжают наращивать темпы выплавки и разливки судовой стали. И автозаводы загрузили, и судоверфи. Передайте мою благодарность коллективу. К Дню металлурга орденов ребятам не пожалеем. – Горбачев выпрямился. Прищурился испытующе. – Не догадываешься, по какому поводу звоню?

– Теряюсь в догадках, – признался Разинков, – не дал ли где прокол?

– Пока Бог миловал. Скажи, есть желание поехать в командировку?

– Жаркое нынче время, – попробовал отмахнуться Разинков, – а куда, если не секрет?

– В Штаты. Хочу включить тебя в состав делегации. Со мной поедешь?

– Сочту за честь! – вспыхнул Разинков, понимая, какими глазами смотрит на него сейчас Генеральный секретарь, только что отказывался, и вдруг…

– Понимаю тебя, – ровным голосом ответил Горбачев, – в Алжир бы не поехал, а в Штаты…

– Так точно! – рубанул Разинков. – Покосился в сторону дачи, откровенно пожалел, что не присутствует при их разговоре Галина Ивановна. Ан нет, не на ту, как известно, напал. Возлюбленная давно уже притулилась к автомашине и слушала их разговор.

– Итак, договорились. На сей раз я лично подбираю членов делегации, командировка обещает быть не только полезной, но и приятной. Едем на две недели. Вопросы?

– Михаил Сергеевич, а как мне экипироваться?

– Не понял?

– Ну, поездка планируется деловой или ознакомительной? – Разинков легко, без нажима, перешел на привычный тон рубахи-парня, ибо Генсек воспринимает его именно таким. – Разинков отчетливо разглядел, как на лбу Михаила Сергеевича, почти рядом с известным всему миру родимым пятном, забилась жилка. Что сие означало, понял сразу же.

– Ты, казак, видать, человек нахальный, задаешь слишком много вопросов, – вполне дружелюбно проговорил Горбачев, хотя, конечно, иному прищемил бы за такие разговорчики «в строю» нос. – Видишь ли, в чем дело, вице-президент Америки лично пригласил меня с Раисой Максимовной к себе на ранчо. И еще… Презентация моей книги в Сан-Франциско состоится. О перестройке. Ну, заодно и ряд важных соглашений заключим. В частности, думаю, нужно будет продлить контракт на поставку спецавтолиста. У нас, несмотря на героические усилия твоего коллектива, шестнадцать автозаводов на привозном автолисте держатся.

– Скоро, Михаил Сергеевич, Разинков отошьет зарубежных акул! – нарочито грубовато произнес директор, не спуская глаз с лица Генсека: не переиграть бы. Отлично осознавал всю ответственность, мало кто в Союзе осмеливался так вести разговор с первым лицом страны, но в глубине души был уверен, что все ему сойдет с рук. У каждого классного руководителя есть любимчики, а наша страна всегда походила на один большой класс, где все были учениками и одновременно учителями, но каждый должен был точно знать свое истинное место за воображаемой партой. И еще Разинков почувствовал, коль пошла удача, козырная карта, дерзай, не зевай, ничего не бойся, все будет в порядке.

– Начало сделано, – голос Горбачева звучал так отчетливо, что казалось, Генсек находился где-то совсем близко. – Процесс пошел, реку ладонями не остановишь. Контракт следует продлить, даже исходя из политических соображений.

– Вас понял, Михаил Сергеевич!

– Кстати, можешь захватить в Америку и супругу.

– Искренне благодарю за доверие, Михаил Сергеевич, но… – Разинков невольно запнулся, словно наткнувшись на невидимую преграду. Был наслышан о том, что Горбачев решал государственные дела на пару с Раисой Максимовной, а он… Как выкрутиться из столь щекотливого положения? Стоит ли заходить так далеко? Не лучше ли прямо сказать о тяжелой болезни жены? Однако может обернуться отказом, мол, как же оставишь супругу?

– Ну, чего примолк? Неужели твоя супруга не любит путешествовать? Сейчас каждый стремится в загранкомандировку, а в Америку тем более. У них, у загнивающих капиталистов, есть, оказывается, чему поучиться. Выкладывай, в чем заминка? Я могу и без вас обойтись. – Засмеялся в трубку, хотя на экране видеотелефона лицо Генсека оставалось равнодушным. И Разинков в который раз подивился множеству его ликов. – Раиса Максимовна – женщина разборчивая, но обожает дальние перелеты, мы в шестой раз летим за океан.

– Не сочтите, Михаил Сергеевич, за черную неблагодарность, – собрался с мыслями Разинков, чувствуя внутренний разлад в душе, жену я свою люблю, и путешествовать она обожает, но… дела-то прежде всего. Разрешите, Михаил Сергеевич, взять в поездку уникального специалиста по непрерывной разливке, а еще точнее, по разливу стали для автолиста. Кстати, в Штатах этого специалиста прекрасно знают и ценят.

– Прямо хоть к званию Героя представляй, – позволил себе скривить губы Горбачев. – Как фамилия этого уникума? – Генсек не мог скрыть своего неудовольствия.

– Русич. – Разинков замялся, представив на мгновение, какой фурор произвело бы появление Галины Ивановны рядом с супругами Горбачевыми.

– Что ты сказал? Женщина – специалист по непрерывной разливке? – Лицо Генерального секретаря неожиданно расплылось в улыбке, чего не ожидал, того не ожидал. – По автолисту? Ну и загадки у тебя, казак. – Горбачев помолчал мгновение, затем, вытянув привычно губы, произнес: – Помнишь пословицу: «Короля делает свита». Пожалуй, это даст пищу заокеанским газетчикам. А ты ничего не путаешь?

– Я своих людей знаю, как самого себя. Женщина – единственная в мире. – Разинков внутренне уже ликовал, чувствуя, что заинтриговал главу правительства, что его столь неожиданно появившийся план вполне мог осуществиться. – Я уверен, Михаил Сергеевич, Галина Русич произведет за океаном настоящий фурор.

– А на лицо она как? Не больно страшная?

– Красавица. Русская красавица! – с готовностью воскликнул Разинков. – У нас ее все обожают.

– Включая генерального директора?

– Я тоже человек. – Не стал отказываться Разинков, давая возможность Генсеку самому сделать выводы.

– Хитрец ты, казак. А хитрость – признак ума. Не грех будет лишний раз напомнить дядюшке Сэму про советскую мощь и силу, про ее научный потенциал. Правда, как говорят дипломаты, мы слегка нарушим протокол, а в остальном будем твердо соблюдать консенсус.

– Все в мире нам по силам, Михаил Сергеевич! – с трудом сдерживая радость, невпопад брякнул Разинков. – Сердечно благодарю вас, Михаил Сергеевич… Ради общего дела, – для убедительности добавил Разинков. Мысленно поторопил Горбачева, так хотелось побыстрей обрадовать Галину Ивановну.

– Что ж, у меня пока вопросов нет. Передайте мою личную благодарность от имени Политбюро старососненским металлургам, давайте больше стали Родине! А ты, казак, жди звонка из канцелярии через три дня. Ну, будь! – Лицо Генерального секретаря растворилось на крохотном экранчике не сразу, некоторое время контуры знакомого лица еще туманились, потом исчезли.