Скалолазы спорт и профессия - Леонид Замятнин

выдержкой, добродушием, спокоен, кажется, ничто не может испортить ему настроение. И

еще-он очень надежный человек.

Отпуска Сабиров проводит в больших горах. Серьезные восхождения - нелегкий труд. И

здесь ему помогает закалка, полученная на работе. А на створе помогают горы. Спорт и

работа прекрасно дополняют друг Друга.

...Август 1969 года. Пик Ленина (один из четырех советских семитысячников). Палатка на

высоте 6200 метров. Непогода. Вспышки молний выхватывают из темноты осунувшиеся лица

восходителей. Мамасалы сидит, головой и плечами упираясь в крышу мечущейся на ветру

палатки. Я - киргиз, горец. Но что правела сюда этих людей? - думает он. Профессор Усачев, профессор Поздеев, профессор Широков... Они лежат в сырых пуховых мешках,

прислушиваясь к порывам ветра. И вдруг, ослепляя людей, в палатку с треском вкатывается

огненный шар. Оглушительный взрыв. И затем мертвая тишина... Неизвестно, сколько

продолжалась она. Но вот чей-то стон, чей-то всхлип. Перекличка в темноте. Не отзывается

Зеленин. У него сердечный приступ от поражения электрическим зарядом. До рассвета

стонет Поздеев, получивший ожог.

Двойка Зеленин - Поздеев уходит вниз. Остальные продолжают восхождение. Вершина

встречает бешеной непогодой. Спустившись в темноте, восходители не находят своей

палатки. Приходится руками и ледорубами выкапывать снежную нору. В ней тесно.

Усевшись плотным кругом, засунув ноги в рюкзаки, альпинисты коротают ночь. Она кажется

бесконечной. А на отметке 5200 в уютных снежных пещерах ждут друзья.

На спуске в закрытую снегом трещину провалился Усачев. Двоим измученным непогодой и

бессонной ночью альпинистам вытащить его не удалось. Мамасалы на веревке спустил

Усачеву спальный мешок.

- Сторожите его, а я сбегаю за спасателями, - шепчет он Широкову.

- Одному! В ночь! Это безумие, -возмущается Широков.

Но Мамасалы уже не слышит. Он бежит вниз по склону. Сейчас он думает только о человеке, который находится в трещине. И бежит, проваливаясь и оскальзываясь, потеряв ощущение

времени. Ноги уже не держат. Он падает на спину. Лежит неподвижно. Со стоном, превозмогая боль, заставляет себя подняться. И тут шуршащая лавина подхватывает его и

неудержимо тащит вниз. Снежный вал останавливается. Разгребая снег голыми руками, Мамасалы ползет вниз. Там человек. Там человек, - бормочет он про себя.

На рассвете Мамасалы уткнулся в стену, сложенную из снежных кирпичей. Альпинисты

услышали стон. Его втащили в снежную пещеру, стегали по обмороженным рукам

капроновой веревкой, растирали ноги, но он уже не чувствовал боли.

- Там, наверху, человек в трещине, - шептал Мамасалы, теряя сознание...

- А ничего мужик. Жалко, что в горы больше на вернется, -услышал он чей-то незнакомый

голос. Спасатели везли его вниз, в базовый лагерь на волокуше, сколоченной из лыж.

...Но он вернулся в горы.

Хан-Тенгри. Красавица-вершина, всего пять метров не дотянувшая до семитысячника. Мечта

многих альпинистов страны. Мамасалы в связке с Леваном Алибегашвили проходит

последние сорок метров предвершинной стены. Сейчас первым лезет Леван... Лезет и

скрипит зубами от острой боли в подушечках пальцев.

Кроме скалолазов, подготовленных на стройке, приехали уже и опытные альпинисты. Их

собрали в одну бригаду. Возглавлять ее предложили Балинскому. Наконец пошли сложные

задания, к. которым он готовился. На оборку скал альпинистов не ставили. Им поручили

только то, что оказалось не под силу другим. Началась настоящая работа...

Как спустить с высоты 1300 метров к правобережной дороге, к створу, стальной

одиннадцатиметровый трос и пять кабелей телефонного провода?

Балинский предложил простое решение - спуститься на этом тросе, привязавшись к его

концу. И вот он в каске и вязаном подшлемнике стоит на ледяном ветру на самом краю

скалы. Внизу, по дороге, ползут едва различимые человеческие фигуры. Тускло поблескивает

лента Нарына. Даже шума реки здесь не слышно. Спуск предстоит долгий - на целых пятьсот

метров.

Грудная обвязка проверена. В одной руке зажат трос, в другой-телефонные кабели.

-Можно, -кивает Балинский.

Монтажники берутся за рукоятки лебедки. Спускают осторожно, медленно. И он подолгу

зависает, как будто нарочно, в самых неуютных местах. Задержки эти опасны. Трос может

зацепиться за уступ, а потом рухнуть вниз. Тогда и костей не соберешь. Кричать наверх

бесполезно, все равно не услышат. Человек, словно кукла, висит на паутинке, неразличимой

снизу. Но от его усилий зависит многое. Надо уходить от полок на отвес, там трос не будет

цепляться. Но трос не веревка - тяжелый, регулируется плохо, может зацепить и скинуть на

голову живой камень. А еще этот лютый ветер. Не спасают от него ни свитер, ни штормовка, надетая поверх пуховки.

Спуск занял два с половиной часа. Отстегнувшись от спусковой беседки, Анатолий сел прямо

на мерзлый щебень - ноги не держали. Уезжая со створа, он все смотрел наверх, не в силах

оторваться от каменной вертикали над головой.

На следующий день Балинский спускал трос по стене правого берега с отметки 940. На этот

раз парни на лебедке так осмелели, с такой скоростью пустили ее, что скалолаз почти падал.

Установив трубу-мост, бригада Балинского наладила переправу через Нарын. Теперь ею

могли воспользоваться рабочие.

Решив, что скалолазы могут все, шефы из «Гидроспецстроя» уже не размышляли долго, что

за стена перед ними, можно ли ее пройти. Они просто рисовали на карте: здесь проложить

нитку водопровода, здесь-телефон, здесь-линию электропередачи. Подчас приходилось

работать на отрицательной, отбрасывающей стене. Как с ней справиться, решать предстояло

скалолазам. И они решали, хотя не обходилось порой и без накладок.

Не у всех выдерживали нервы на такой работе. Некоторые увольнялись, уезжали. Никто их

не упрекал, никто не думал о них плохо. Люди сделали все, что могли.

Не только под открытым небом на скалах створа приходилось работать скалолазам-

монтажникам. В тоннелях, внутри скалы, бурили они тяжелым перфоратором отверстия в

сводах, отыскивали раковины, закачивали в них цементный раствор.

А летом бригадир Анатолий Балинский уезжал а горы. Еще в 1960 году взошел он на первый

свой семитысячник - пик Ленина. Затем были восхождения на пики Евгении Корженевской, Коммунизма, Победы. Мастер спорта Анатолий Балинский стал снежным барсом -

покорителем всех семитысячников страны.

14 мая 1968 года в Дагестане произошло сильное землетрясение. Пострадало строительство

высокогорной Чиркейской ГЭС. Друзьям надо помогать в беде. И отряд токтогульских

скалолазов, в который вошли Леонид Каренкин, Анатолий Балинский, Энеш Токторбаев, Джеенбек Алахунов, Юрий Горлач, Эльвира Насонова и другие, вылетел в Дагестан. Скалы

чиркейского створа оказались сильно потревоженными. Масса вывалов, заколов, ненадежных

камней. Токтогульцы здорово помогли чиркейцам. Балинский по своей токтогульской

программе подготовил здесь группу скалолазов. В краеведческом музее Махачкалы

экспонировалась потом фотовыставка «Киргизские скалолазы на строительстве Чиркейской

ГЭС».

***

В поселке гидростроителей Кара-Куль открылся филиал Фрунзенского политехнического

института. И прораб по скалолазанию Владимир Аксенов поступил на отделение

гидротехнических сооружений. В институте физкультуры его не учили читать чертежи и

монтажные схемы, составлять процентовки и наряды на выполненные работы. Теперь ему

приходится встречаться с этим ежедневно. Итак, вечером-теория, днем-практика.

Специалисты из «Гидроспецстроя» просят альпинистов ликвидировать закол над выходным

порталом обводного тоннеля-огромную, едва держащуюся глыбу. Ни в коем случае не

должна она рухнуть вниз. Владимир Аксенов и Кенеш Джангельдиев, связавшись веревкой, выходят на стену. Гладкое скальное зеркало проходили двое суток, страхуясь через

шлямбурные крючья. Мощным карнизом нависает над головой закол. И вдруг Владимир, идущий первым, глянув вниз, замечает, что шлямбурный крюк, на который он так надеялся, медленно вылезает из своего гнезда. Значит, страховки нет. Теперь в случае срыва придется, ударяясь о скалу, лететь до второго крюка.

Снежная крупа хлещет по лицу. Коченеют пальцы. Далеко внизу греются у костра оборщики, гудят на дороге тяжелые самосвалы. Аксенов распластался на стене. Помощи ждать

неоткуда. Даже крикнуть нельзя, от крика можно сорваться. Так и спустился он до крюка

молча. Отдышался. Связкой поднялись к заколу, заложили взрывчатку, подпалили.

- И всего-то дел, - пожали плечами гидроспецстроевцы, - разговоров больше.

Весной начали пробивать тропы к верхним отметкам: 905 на правом берегу и 1300 - на левом.