Последний оператор - Алексей Птица

двери, что скрывала оружие. Осветив её фонарём, я увидел, что она повреждена смещением грунта — часть покорёжило и выдавило из пазов, создав большую щель.

Эта щель меня обрадовала. Значит, шанс есть. А если есть, надо его использовать. Щели ведь бывают разные — красивые и безобразные. Эта ближе к безобразным, но главное, что незаразна, гм. Отогнав бредовые мысли, порождённые размороженным мозгом, я приступил к работе.

Ухватившись за топор, я поднапрягся и стал выламывать дверь, пытаясь отогнуть косяк. Сверху за шиворот сыпалась пыль и труха, но дело шло. Меня пугал лишь один фактор — я потел и терял воду. Наконец дверь поддалась, я выворотил замок и, дёрнув на себя, приоткрыл её. Успех!

Поработав ещё с полчаса, я открыл её настолько, что смог пролезть внутрь. Осознав это, я осветил фонарём комнату. Луч света сразу наткнулся на ящики и металлические шкафы. Лезть сразу я не стал, а отошёл к рюкзаку. Теперь придётся тщательно обследовать обе комнаты. Торопиться уже не надо — я здесь останусь надолго, пока не найду путь назад или не пробью новый.

Отдохнув и собравшись с мыслями, я вдруг обнаружил, что стал думать лучше и соображать быстрее, к тому же ко мне стала возвращаться память. Пока не вся и обрывками, но я почти вспомнил, как здесь оказался, как лёг в камеру, где-то совсем рядом в мозгу бродила информация, кем я был. Пока некогда об этом думать — сейчас найду оружие, сяду и разберусь в себе.

Встав, я пошёл к приоткрытой двери, освещая путь фонарём. Дверь оказалась могучей, и я никогда бы не вскрыл её топором, если бы не землетрясение. Её мог открыть только ключ или энергетическое оружие. Но мне повезло. Поднапрягшись, я сдвинул её ещё на пару сантиметров и проник внутрь.

Это и правда был склад. Стеллажи, на них ящики самых разных размеров, в основном большие. Пол тоже был уставлен ящиками. Повсюду лежали мешки, коробки, связки непонятно чего, валялись железяки и пластиковые пакеты. Работы предстояло много, но и награда могла быть достойной. Я принялся разбирать железные завалы.

Часов у меня не было, коммуникатор разбился, поэтому я прерывался, только когда уставал. Попив и поев, снова брался за работу, пока не понимал, что нужно выспаться. Спать было не на чём, кроме ящиков и мешков. Но мешки были набиты чем-то твёрдым и острым, и я лег прямо на ящики, постелив под себя пустые или разодранные мешки и мягкий пластик. Я ворочался долго, пока усталость не обрушилась на меня железной кувалдой, в одно мгновение погрузив в глубокий сон.

— Александр Майлз?

— Да.

— Это ваше настоящее имя?

— Нет.

— Какое ваше настоящее имя?

— Александр Мальзев.

— Мальзев?

— Да.

— А Майлз?

— Это для удобства восприятия и дань ассимиляции. У меня есть и паспорт на эту фамилию.

— Гражданство?

— Двойное. Россия и Кипр.

— Причины лечь в крио-сон?

— Личные.

— Вы готовы уплатить взнос?

— Да, в полной мере.

— С условиями согласны?

— Да.

Говоривший со мной клерк внимательно просмотрел бумаги, сверил подписи, отпечатки, сетчатку глаза, провёл фейс-контроль и вручил мне несколько пластиковых бланков и пропусков.

— Проходите. Для вас сделали исключение.

— Где меня положат?

— Об этом узнаете, когда проснётесь. Предварительно — ближе к Северному полюсу. Там проще содержать оборудование. Ваш взнос средний по объёму. Вы выбрали не самый высокий ценник услуг нашей фирмы «ICE Strategic service».

— Насколько хватило денег, настолько и выбрал.

— Это детали. Вы внесены в список. Добро пожаловать.

— Благодарю! — сказал я и проснулся.

Глава 5

Поиск выхода

Я долго таращился в темноту пытаясь понять, где я и кто я, пока сам не вспомнил обо всём со мной произошедшем. А когда вспомнил, то не захотел вставать. Никакого желания что-то делать у меня не имелось вообще, хотелось просто лежать и бездумно пялиться в темноту. Просто лежать и не вставать, а потом раз и сдохнуть, нет, не сдохнуть, а снова впасть в спячку, точнее в крио-сон, а потом раз и проснуться, а вокруг полно людей, они тебя поят, кормят, пляшут вокруг тебя голые, нет, не голые, а в купальниках весёлые девицы или женщины в самом расцвете сил, не помню, как бишь их там называли. (Боже, только женщины, ты слышишь!)

Ангелы⁈ Нет, это не то, может быть валькирии? Тоже нет. Гурии? Вроде бы да, но это не точно. Ааа, так это медсёстры же! И чтобы… — на этой мысли я прервался, и кряхтя и постанывая стал вставать.

Тело тут же пронзило острой болью, а часть его я и вовсе не чувствовал, так оно онемело в процессе сна, это вам не в камере, блин, хранения лежать замороженной ледышкой, это ящик транспортировочный обыкновенный, он не для того предназначен, чтобы на нём спать, он для души технической. Да, так на чём я там вчера остановился?

Помню, разобрал пять ящиков, вскрыл десять мешков, но ничего понятного для себя не нашёл. Сплошные запчасти и механизмы, которые нужно ещё собрать, а у меня нет ни знаний, ни понимания, что это вообще такое, однако надо включать мозг, где в нём заветная кнопка?

Хотя нет, пожалуй, это будет не кнопка, а тумблер, вкл — выкл. Или тумблер имеющий положение голова — задница. Сейчас он явно находится в положении — «задница», а мне нужен в положении — «голова». Жаль, что залезть самому себе в голову у меня не получится, как не получится это сделать и кому-то другому.

— А импланты? — пришла в голову противоположная мысль.

Да вычислительные импланты и не только — это вещь! Вещь в себе, последствия использования которой трудно предугадать, вот я о нём до сих пор ничего не знаю толком, а ведь может быть из-за него у меня и память потерялась и сам я здесь оказался один, не разбудил никто и вообще, всё странно очень.

Я стал разминать тело постепенно приходя в себя, разминался же в полной темноте, к которой уже по-своему привык, свет фонаря, конечно, мне помогал, но иногда и здорово мешал, так как глаза не успевали привыкать то к яркому свету, то к его полному отсутствию.

Размявшись, я достал воду и консервы и поел, но недолго и немного. Нечего тянуть время, его возможно осталось совсем чуть. Поднявшись на ноги, я окинул взглядом и лучом фонаря нагромождение ящиков, как целых, так и частично уже распакованных. «Да уж, раз и дваз, выпить бы пивас», — тупо скаламбурил я вслух, а сам