Рыцарь любви - Эмма Орци

Маргарита вздрогнула: Шовелен даже не возвысил голоса, но в его тоне, в бесцветных лисьих глазках было что-то зловещее, наполнившее ее сердце тяжелым предчувствием.

— Что это? Угроза? — надменно спросила она.

— Нет, леди, только пробная стрела, — почти нежно ответил Шовелен, при этом взгляд у него был как у кошки, загнавшей мышь в угол. — Ваш брат Сен-Жюст в страшной опасности, — медленно проговорил он после минутного молчания.

Маргарита не пошевельнулась, продолжая смотреть на сцену и стараясь показать Шовелену, что слушает музыку и на его слова обращает мало внимания, но, глядя на ее неподвижный профиль, он, как тонкий наблюдатель, все же заметил внезапную суровость взгляда и жесткую складку около рта.

— Идите-ка на свое место и не мешайте мне слушать музыку, — сказала Маргарита равнодушным тоном. — Ведь эта пресловутая опасность, наверное, плод вашей неугомонной фантазии.

Он не двинулся, с явным удовольствием наблюдая нервные движения маленькой руки, беспокойно раскрывавшей и закрывавшей веер: он знал, что избрал верный путь.

— Что вы узнали о моем брате? — с тем же напускным хладнокровием спросила Маргарита, видя, что он упорно остается в ложе.

— Очень интересные для вас сведения, гражданка.

Она ждала, затаив дыхание, но Шовелен умышленно медлил.

— Д-да, многое изменилось с нашего последнего свидания, — продолжал он, делая между словами большие паузы. — Многое. Я так просил вашего содействия для блага нашей родины. А вы мне отказали: мои служебные, а ваши общественные обязанности так нас разъединяют.

— Да в чем же дело, наконец? — не выдержала Маргарита.

— Зачем спешить? Видите ли, в тот вечер, в Дувре, когда вы изволили ответить на мою почтительнейшую просьбу таким решительным отказом, мне случайно удалось овладеть бумагами, открывшими новые планы Алого Первоцвета и его шайки: он намеревается спасти от заслуженной смерти изменника де Турнэ, скрывающегося от правосудия. Некоторые данные у меня в руках, но так как мне не хватает двух-трех нитей, то я жду от вас…

— Я уже сказала вам, что от меня вам нечего ждать помощи! — с гневом воскликнула Маргарита. — Какое мне дело до Алого Первоцвета и ваших планов? Вы заговорили о моем брате…

— Имейте же хоть каплю терпения, умоляю вас, гражданка! Лорд Энтони Дьюхерст и сэр Эндрю Фоулкс были в ту ночь в гостинице «Приют рыбака».

— Ну да! Я их там видела. Что же из этого?

— Эти джентльмены — члены проклятой Лиги: мои люди давно узнали это. Графиню и ее детей привез из Франции сэр Эндрю, так что сомнений быть не могло. Как только неосторожные молодые люди остались одни, мои агенты схватили их, связали и отобрали у них все интересные документы.

Маргарита поняла, откуда грозит опасность: Арман был неосторожен и скомпрометировал себя перед республиканским правительством. Ее душу наполнил невыразимый ужас, ей уже представились подробности краткого несправедливого суда… быстрой несправедливой казни. Однако она решила, что не должна показать этому человеку свой страх и волнение, и воскликнула со смехом:

— Какая невероятная наглость! Вы решаетесь на разбой, грабеж, насилие. И где же? В свободной Англии, в людной гостинице! Браво, Шовелен! Ну а если бы ваши шпионы попались на месте преступления?

— Так что же? Все они верные сыны своей родины и ученики вашего покорнейшего слуги. Если бы им пришлось заплатить за свою преданность Франции, они без всякого протеста, смело пошли бы в тюрьму или на виселицу. Во всяком случае, на этот раз стоило рискнуть.

— В самом деле? И что же оказалось в этих интересных документах? — небрежно спросила Маргарита.

— К сожалению, они не открыли мне всего, что я мог ожидать. Я узнал некоторые весьма важные планы, несколько интересных имен, это дает мне наконец возможность… помешать выполнению намеченных заговоров, но я страшно огорчен, что относительно личности Рыцаря Алого Первоцвета до сих пор остаюсь в совершенной неизвестности.

— Вот как! — по-прежнему непринужденно заметила Маргарита. — Значит, в главном вы нисколько не продвинулись? Мне жаль, милый! — Она притворно зевнула, усиленно обмахиваясь веером. — И ради этого вы помешали мне дослушать арию? А я ведь заинтересовалась вашим рассказом, думая, что вы собирались сообщить мне что-то о моем брате.

— Да-да, гражданка, именно о нем. Дело в том, что между документами нашлось также письмо за подписью Армана Сен-Жюста. И представьте себе, дорогая леди, оказывается, что… ваш братец не только симпатизирует врагам нашей великой республики, но и состоит членом проклятой Лиги.

Удар попал наконец в цель, но Маргарита и тут не сдалась. Она видела, что Шовелен говорит правду: он был слишком предан своему делу и слишком гордился революционной Францией, чтобы унизиться до намеренной лжи. Письмо неосторожного Армана было в его руках, и злодей, конечно, постарается извлечь из него желаемую выгоду. Маргарита мгновенно поняла все это, но продолжила беспечно улыбаться.

— Не права ли я была, приписывая все это вашему пылкому воображению? Арман — в Лиге таинственного Алого Первоцвета! Арман помогает аристократам, которых сам глубоко презирает? Выдумка, право, недурна!

— В таком случае я позволю себе выразиться несколько яснее: Сен-Жюст настолько скомпрометирован, что нет ни малейшей надежды на то, что его оправдают.

Маргарита не отвечала, стараясь уяснить себе весь ужас положения и найти какой-нибудь выход.

— Шовелен, — сказала наконец Маргарита, и на этот раз в ее голосе не было и тени бравады, напротив, он слегка дрожал, — постараемся понять друг друга. У меня от английского климата, должно быть, отсырели мозги, и я не совсем все уяснила. Скажите, вам очень хочется открыть, кто и что такое Алый Первоцвет?

— Я знаю, гражданка, что это злейший враг Франции, тем более опасный, что действует тайно.

— Допустим! И чтобы спасти брата, я, очевидно, должна сделаться вашей шпионкой?

— Зачем такие выражения, прекрасная леди? Да и я ведь ничего от вас не требую, а услуга, которую я… ожидаю, никак не может быть названа шпионством.

— Дело не в названии, — сухо прервала Маргарита. — Скажите, что вы хотите?

— Чтобы вы по своей доброй воле оказали мне одну… маленькую услугу и ею… купили помилование Сен-Жюста! — Шовелен подал ей клочок бумаги, отнятый четыре дня назад у молодых англичан, — всего несколько строк, нацарапанных кривыми буквами и, очевидно, измененным почерком:

«Напоминаю — не видеться без крайней необходимости. Инструкции относительно 2-го у вас. Если встретится необходимость новых условий, буду у Г. на балу».