Пленница бандита (СИ) - Победа Виктория

— Отпусти.

— Ну вот че ты ломаешься, а?

Взгляд Димы потемнел в одно мгновение, а потом тяжелая рука легла на мой затылок, и сухие губы жестко впились в мои. Я трепыхалась, вырывалась, но все впустую, он просто давил своей мощью, силой и превосходством. Было неприятно, слишком многое произошло, слишком сильна была моя обида. Столько времени прошло, поздно что-то исправлять. Очередная попытка вырваться только сильнее раззадорила парня, и я не знаю, сколько бы это все еще продолжалось, если бы в какой-то момент Диму силой не оторвали от меня.

Я даже понять ничего не успела, а Димка уже валялся на земле и во все глаза глядел на нависавшего над ним, обезумевшего Лешу. А дальше я плохо соображала, только кричала, умоляла Лешу остановится, пока тот наносил удары. Дима, как оказалось, за эти два года возмужал, но Леша оказался сильнее и проворнее. Разбитый нос и кровь, окрасившая рубашку бывшего парня, привели меня в ужас. Я по глупости бросилась к Леше в тот момент, когда он заносил руку для очередного удара, и только чудом не отхватила по полной. Леша в последний момент заметил меня и резко притормозил.

— В машину пошла, — рявкнул, приходя в себя. А я с места не двигалась, опасаясь за здоровье Димки. Он, конечно, мудак, но я совсем не хотела, чтобы его покалечили.

— Ты кто такой вообще? — заорал Димка и, получив временную фору, двинулся на Лешу, все-таки достал его. Попал в цель, ударив кулаком в челюсть. Удар оказался мощным, Леша даже пошатнулся, но очень быстро оправился. Его глаза загорелись бешенством, крылья носа гневно раздувались и, казалось, он сейчас просто убьет Димку, средь бела дня у здания университета.

— Леша, пожалуйста, — выкрикнула и встала перед ним, загораживая бывшего. Глупо, конечно, но это единственное, что я могла сделать. Леша перевел на меня уничтожающий взгляд, а потом резко схватил меня за руку и произнес, глядя на Диму:

— Еще раз к ней подойдешь, прибью нахрен.

Димка даже рот раскрыть не успел, или не решился, а Леша, не дожидаясь ответа, потащил меня к машине, совершенно не заботясь о том, что я едва за ним поспевала. Меня грубо сунули в машину, захлопнув двери. Сам же мужчина устроился на переднем пассажирском сидении. Он ничего не говорил, только дышал шумно, пока автомобиль на огромной скорости рассекал дорогу. Благо машин было немного. И дальше, по приезде, все было также молча и грубо. Он затащил меня сначала в лифт, потом в квартиру, а там в свою спальню. И уже в комнате резко придавил меня к стене.

— Я, кажется, в прошлый раз ясно выразился?

— Мне больно, — уперлась ладонями в его грудь. Господи, да когда же уже это закончится? Сначала один, теперь второй. Как же вы все меня достали.

— Больно? А зажиматься с этим хмырем было не больно? Ты моя, Мира, и никто, кроме меня, к тебе больше не прикоснется, в следующий раз я его просто убью, а ты очень сильно пожалеешь. Это было последнее предупреждение.

— Ты не имеешь права, ты…ты… — заколотила кулаками по его груди, точно также, как и вчера. — Я ничего не сделала, он сам, ясно, а ты просто псих.

— Помни об этом, когда в следующий раз позволишь себя касаться, — он схватил меня за горло, нет, не сильно, но стоило только сжать силнее, и он бы придушил меня не напрягаясь. — Завтра свадьба моего лучшего друга, ты поедешь со мной…

— Не поеду, — выплюнула ему в лицо. — Ты сказал, что не трогал моего отца, а его нет дома, что ты с ним сделал? — выкрикнула, еще раз ударив его в грудь.

— Тон убавила, не зли меня, Мира, я уже позволил тебе слишком много. И, если я сказал, что на свадьбу ты поедешь со мной, значит так оно и будет. Хватит. Хочешь видеть отца целым и невредимым, отныне будешь делать только так, как я сказал и я в последний раз позволил повысить на себя голос.

Хватка на горле ослабла, а после он и вовсе отпустил меня и вышел из комнаты, хлопнув дверью. У меня сил не осталось, и я просто сползла по стеночке, понимая, что больше просто не выдержу.

Глава 9

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

МИРОСЛАВА

Я не сомкнула глаз. Каждый шорох стал каким-то болезненным напоминанием о том, что Леша мог бы вернуться и продолжить. Ну до чего же дойти, чтобы избивать человека просто за то, что тот ко мне прикоснулся. Одержимый ублюдок! И я ведь не при чем, что я могла сделать против мужской силы? Зачем все настолько перекручивать?!

Объективно, именно потому что провела ночь в волнении и без сна, с утра я смотрелась не лучшим образом. Опухшая, уставшая и не выспавшаяся. На голове колтун из спутавшихся волос, но я пригладила непослушную шевелюру пальцами и стянула волосы в незамысловатый хвостик с кучей петухов.

На кухне ждал сюрприз.

— Слава, а ты приготовишь блинчики? — Артем сидел за столом, сложив ручки перед собой, и терпеливо ждал хоть кого-то. Я в который раз удивилась сдержанности мальца. Другой бы уже пришел и стал требовать, а этот тихонько сидел в кухне и неуверенно спрашивал, приготовлю ли я ему блинчики.

Несмотря на очевидное полное отсутствие любви со стороны матери, Артем рос, на удивление, спокойным ребенком, не нуждающимся в лишнем порицании. Он словно готов был обнять весь мир.

— А ты чего не спишь? — подошла к нему и чмокнула в лохматую головку.

— Кушать захотелось… — поник, отводя от меня взгляд.

— А чего не пришел ко мне?

Обычно ведь дети сигнализирует о своих нуждах? Или я вообще ничего не понимала в детях…и оценивала ситуацию через призму своего детства. Я помнила наверняка, что частенько приходила к маме с папой с утра, если болел животик, хотелось кушать, было страшно. Да что угодно. Я была любимым ребенком, меня никогда не ругали за такие «несанкционированные вторжения».

— Нельзя ведь будить, если мне вдруг чего-то хочется.

От шока не нашлась даже, что ответить…Я была на все сто процентов уверенна, что это слова не ребенка. Не мыслят так дети, тем более, с такой-то матерью. Там все очевидно. Неужели она настолько бессердечная тварь? Страшно представить, что еще она вкладывала в голову бедного ребенка. С неокрепшей психикой малец мог уже травмироваться с долгоиграющими последствиями

— А чего не взял ничего с холодильника? — Конечно, можно было бы и не спрашивать, я догадывалась о возможном ответе…

— Я не знал, можно ли…

Точное попадание в цель. Я не психолог даже близко, так что для меня это все какой-то отвратительный кошмар наяву. Не было ни единой мысли, как сделать так, чтобы вложить ему новые понятия о том, что является нормальным, так что решила просто обсудить. В лоб.

— Что значит не знал, можно ли? Артем, тебе можно все брать и все есть. Пожалуйста, если ты голодный, не жди никого, просто бери все, что видишь, и кушай. Это нормально.

Малец смотрел на меня такими глазами, что казалось, я ему новый мир открыла. Но ведь это абсолютно очевидные вещи!

— Спасибо, Слава. Ты хорошая!

— И ты хороший, малыш, — ответила сипло. Глаза щипало от непролитых слез.

Он обнял меня, сжимая маленькими ручками в крепких объятиях. За этой картиной нас и застал Леша. Я повернулась на шорох и увидела, каким взглядом он наградил нас с Артемом. Ничего похожего раньше за ним не наблюдала. Сейчас на дне голубых глаз были трепет и нежность, не скрытые за привычной маской одержимости или злобы.

— Доброе…утро, — выдавила из себя, продолжая сжимать Артема в объятиях.

— Папа! — малыш вырвался и побежал в сторону Леши. С такой радостью встречал мужчину, что сердце болезненно сжалось.

Артему просто нужна нежность и любовь родителя. Все. Он откроется со всех сторон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Очень жаль, что мать Артема этого не понимала, но все потому что не любила. В моей голове не укладывалось, как такого прелестного ангелочка можно не любить.

Я приготовила блинчики, которые Артем уплетал за обе щеки, завтрак проходил в мирной обстановке. Я также узнала, что теперь малыш будет ходить на секции по футболу, дзюдо и на математику. Леша взялся за сына по всем фронтам.