Во власти мечты - Барбара Картленд

«Это выход для вас, — хотелось сказать Салли, — а как же Элейн?» Но девушка знала, что ей не стоит приобретать врага в лице няни, и поэтому она решила пока придержать язык, а при случае высказать все самому мистеру Данстену.

В отношении дворецкого Бейтса девочка была абсолютно права. Бейтс действительно при случае потягивал хозяйское вино. Он часто шатался по квартире без сюртука, небритый, а в ответ на приветствие Салли бурчал что-то нелюбезное, видимо, считая, что от новой гувернантки можно ждать неприятностей.

Горничная в доме, молодая развеселая девица, большую часть времени хихикала с лакеем Томасом и поварихой, полной, добродушной женщиной, ирландкой, которая тоже нередко отвлекалась от своих прямых обязанностей.

Элейн то и дело околачивалась в кухне, слушая сплетни поварихи и узнавая там скандальные подробности из жизни слуг.

— Повариха говорит, что Нелли не лучше всех прочих, — как-то утром сообщила она Салли. — Что это значит?

Нелли — это была горничная. Салли поговорила с поварихой наедине в кухне, но про себя решила, что подобные вещи не должны касаться маленькой девочки. Через несколько дней у нее уже был готов целый список вопросов, которые ей нужно было обсудить с мистером Данстеном. Но Салли понимала, что ничего хорошего не выйдет, если она при первой же встрече с хозяином дома обрушится на него с претензиями. Нужно было сначала заставить его поверить, что она искренне обеспокоена благополучием его дочери.

Несмотря на отцовское обожание, Салли считала, что он делает непростительную глупость, оставляя ребенка на попечении слуг.

— Есть у тебя дяди или тети? — как-то спросила она девочку.

Элейн покачала головой:

— Мой папа — единственный сын своих родителей.

— А с маминой стороны? — мягко спросила Салли. — Были у нее братья или сестры?

В глазах Элейн появилось испуганное выражение. Так случалось всегда, если разговор касался ее матери. С минуту девочка молчала, а потом сказала:

— Я никогда не спрашивала папу об этом. Мне бы очень хотелось знать, но он не станет говорить о ней.

«Бедняжка», — подумала Салли.

И тут в первый раз Салли неосознанно, повинуясь только душевному порыву, обняла девочку и поцеловала в щеку. Малышка вздрогнула и тоже обняла девушку.

— Я очень люблю вас, мисс Гранвилл. Никому из прежних гувернанток я не разрешала себя целовать. Все они были противные морщинистые старухи. Меня тошнило от них. А вас я люблю. Вы такая красивая и нежная!

Салли рассмеялась, но едва сдержала слезы. Несчастная девочка мучилась одна, и никто не пытался помочь ей разобраться в себе.

После этого случая Элейн всегда целовала Салли, когда та приходила и уходила, но сегодня утром она была так взволнована, что позабыла обо всем на свете, кроме самой важной новости, — вернулся отец.

— Папа прилетел на самолете! — весело щебетала она. — С ним было много важных людей. Он рассказал мне обо всех, но сейчас я позабыла имена.

— Попробуй вспомнить, — предложила Салли. — Возможно, мы захотим о ком-нибудь узнать поподробнее.

— О Господи, ну какая я глупая! — воскликнула Элейн. — И почему я сразу не записала? Но я попрошу вечером папу рассказать мне еще раз.

В детской на столе лежала настоящая большая французская кукла, очень красиво одетая. У нее даже была сумочка, муфта и очки.

— Какая красивая кукла! — воскликнула Салли.

— Вам нравится? Папа привез мне ее из Парижа, но мне уже скучно играть в куклы.

Салли подумала, что девочка права, она уже слишком большая, чтобы играть в куклы. Мистер Данстен не знал даже, что его дочь растет, взрослеет. Салли окинула взглядом внушительное собрание игрушек.

— Знаешь, Элейн, ты уже большая. Думаю, будет здорово, если ты согласишься отослать все свои игрушки в детскую больницу. А мы с тобой больше не будем называть эту комнату детской. Это будет твоя классная комната. Ты сможешь поставить здесь стол, где будешь держать свои вещи. Настоящий письменный стол, а не какую-то школьную парту. Можно повесить книжные полки, на которых постепенно появятся твои любимые книги. Со временем у тебя будет своя библиотека.

— О, мисс Гранвилл, как это было бы чудесно! Я сейчас же скажу папе, хорошо?

— Пожалуй, не стоит рассказывать ему об этом сию минуту. Это было бы очень нелюбезно: ведь он только что привез тебе куклу из Парижа. Мы постепенно дадим ему понять, что ты уже слишком большая девочка, чтобы играть в куклы.

— Но я хочу рассказать ему сейчас! — нетерпеливо заявила Элейн.

— И обидеть его?

Элейн заколебалась, и Салли с удовольствием констатировала, что это результат ее воспитания. Девочка должна задумываться, сомневаться.

— Хорошо, — не очень вежливо наконец ответила она. — Но как долго нужно ждать? До завтра?

— Скажем, до послезавтра, — предложила Салли, решив не ставить невыполнимых условий.

Элейн просветлела:

— Значит, до среды, да? Хорошо! Я дождусь среды, но это так трудно!

В этот момент дверь распахнулась, и вошел Томас.

— Мистер Данстен желает вас видеть, мисс Гранвилл.

— Мне тоже пойти? — спросила Элейн.

Салли покачала головой:

— Нет, Элейн, ты подожди моего возвращения. А пока поищи в газетах что-нибудь интересное. И может, ты все-таки вспомнишь имена тех людей, что летели вместе с твоим отцом?

— Да, я буду вспоминать, — согласилась Элейн. — Я буду очень стараться вспомнить. Только вы не задерживайтесь.

— Постараюсь, — пообещала Салли с улыбкой и пошла за Томасом в кабинет мистера Данстена, который располагался в противоположном крыле квартиры.

Это была большая, довольно темная и немного зловещая комната. Повсюду висели полки с книгами. Элейн как-то показывала Салли отцовский кабинет. Тогда Салли подумала, отражает ли комната характер хозяина? Теперь ей показалось, что это именно так.

Роберт Данстен вышел из-за стола, чтобы поздороваться с новой гувернанткой за руку, но у Салли сложилось впечатление, что это дань вежливости. На самом деле она для него не выше обычной служащей в офисе. Он был высокий, широкоплечий, плотного телосложения и, подумала Салли, моложе, чем ей представлялось. Лицо у него было умное и серьезное, улыбка, похоже, стоила ему большого труда.

Некоторые женщины, возможно, назвали бы его красивым, но Салли об этом не думала. Он вызывал благоговейный трепет, и, глядя на своего работодателя, девушка вспомнила все, что ей доводилось слышать о нем.

— Здравствуйте, мисс Гранвилл, — сказал Роберт Данстен. Голос у него был низкий и властный. — Присаживайтесь.